Я замерла. Его искренность была почти осязаемой, но… что я могла ему ответить?

— Я не уверена, что мне это нужно… — сказала я медленно, глядя в сторону. — По крайней мере сейчас. Возможно, тебе будет лучше с местными девушками, а меня ты вскоре забудешь. Ты просто зациклился на мне, Каллем. Мы друг друга даже не знаем. И эта парность — всего лишь предрасположенность к хорошей совместимости, но она не обязывает нас быть вместе. И уж тем более — любить. Ты понимаешь, о чём я говорю?

На мгновение в его глазах мелькнула боль, но он быстро взял себя в руки. Его лицо стало каменным, а голос — ровным.

— Да… Я услышал тебя. Я не хочу быть навязчивым. Возможно, через год или два ты захочешь меня снова увидеть. А пока… Ты права. Может, я найду себе другую девушку, которая станет для меня важной. Я не имею права сейчас что-либо требовать от тебя.

Его голос был ровным, но в глазах сквозила обречённость. Или мне показалось? Наверное, я слишком много думаю.

— Я рада, что мы нашли общий язык, — сказала я, пытаясь улыбнуться, хоть и робко. — А теперь, прости, мне нужно найти Хили. Она выглядела расстроенной, кажется, плакала.

— Хили? Я видел её. Она танцевала с графом два танца. Терпеть не могу этого выскочку, — буркнул он, скривив губы.

— Пойду успокою её, а ты лучше не вмешивайся. Это женские проблемы, — добавила я, надеясь, что он не последует за мной.

— Хорошо. Да и не те отношения у нас с ней… — он вздохнул и, замявшись, спросил: — Возможно… ещё позже поговорим?

Его неуверенность в голосе была заметна. Видимо, нервы у него на пределе.

— Да, конечно. Увидимся позже, — ответила я, разворачиваясь и уходя быстрым шагом.

Я не оборачивалась. В голове крутились его слова, но я старалась подавить нахлынувшие чувства. Сейчас это было лишним.

Мысли путались, и этот разговор с Каллемом дался мне невероятно сложно. Но я понимала, что поступила правильно. Он был для меня сейчас слишком… слишком сложным. Даже слов не подобрать. Возможно, у нас есть какое-то будущее, но точно не сейчас.

С этими мыслями я шла вдоль коридора к комнате Хили. Голову начинало ломить от бесконечного вороха размышлений, а мрачный коридор вызывал легкое чувство тревоги. Свет был приглушённым, и тени от окон и дверей словно вытягивались в непривычные формы, создавая атмосферу, которую я не могла назвать уютной.

Подойдя к комнате Хили, я постучала, но в ответ была только тишина. Немного помедлив, постучала ещё раз, чуть громче. Снова никакой реакции. Я почувствовала, как внутри начало нарастать беспокойство. Наконец, я решилась открыть дверь. Здесь никто не запирал комнаты — «это же не достойно местных женских особей», как любили говорить. Но мне было всё равно, я просто переживала за подругу.

Комната оказалась пуста. Я зашла внутрь и огляделась, но там не было никаких следов её присутствия. Ванная тоже пустовала, и даже вещи лежали так, будто их никто не трогал весь вечер.

— Где же ты? — прошептала я, чувствуя, как тревога медленно подступает.

Постояв ещё минуту, я решила вернуться на бал. Может быть, она просто где-то с графом Шельдом пытается выяснить отношения, а я тут бесполезно лазаю по чужим комнатам, не находя её.

Зайдя обратно в бальный зал, я тут же наткнулась на встревоженные лица своих мужей. А спустя минуту к нам подошла Вивьен со своими мужьями. Все смотрели на меня, ожидая ответа, и я не выдержала этого напряжения.

— Я не нашла её. Комната пустая. Возможно, она где-то в саду со своим графом? — проговорила я, стараясь держать голос ровным, хотя в душе уже начинала паниковать.

— Граф здесь, танцует с рыжей, — коротко ответила Вивьен, её лицо выражало лёгкое раздражение.

— Причём уже третий танец, — добавил Эрик, слегка нахмурившись.

— Третий⁈ — моё возмущение было неподдельным. — Вот, видимо, и причина расстроенных чувств Хили.

— Надо найти её, — Вивьен казалась растерянной. — Она очень вспыльчивая и впечатлительная, я боюсь, что она натворит глупостей.

— Раз она вспыльчивая, значит, и отходит быстро, — неожиданно высказался Харс, чем привлёк внимание всех присутствующих. — Если она не в комнате, значит, не хочет быть найденной. Оставьте её на время, она вернётся, когда будет готова.

Я удивлённо посмотрела на Харса. Его рассуждение казалось логичным, но холодным. Возможно, это просто часть его натуры, но, кажется, он впервые заговорил на тему, которая действительно касалась подруги.

— Возможно, ты и прав, — согласился Алан, нежно поглаживая мои плечи. Это было его единственное доступное на людях проявление нежности, и я была ему благодарна за такую поддержку.

Между тем, я заметила, что Харс, казалось, стал чуть более расслабленным. Он даже начал принимать участие в разговоре, а Вивьен, казалось, начала лучше с ним общаться. Время, проведённое вместе, явно пошло им на пользу.

Мы продолжили общение, пили шампанское и иногда танцевали, но тревога за Хили не отпускала меня. Я пыталась улыбаться, делать вид, что наслаждаюсь вечером, но внутри постоянно крутилась мысль: «Где она? Что с ней?»

Чёртов граф! С каждым разом, думая о нём, я злилась всё сильнее. Надо будет разобраться с этим надменным индюком.

К концу бала мы все разделились и пошли отдельными группками, каждый так сказать своей семьей. У меня не было ни настроения, ни желания для близости, а голова разболелась с новой силой. Подойдя к нашим дверям, я увидела, как из комнаты Хили выходит Вивьен с мужьями. Она покачала головой, и этот жест лишь усилил мою тревогу.

Когда мы оказались в моей комнате, парни пытались меня утешить, но всё было тщетно. Я не могла избавиться от чувства беспокойства. В итоге я отправила их к себе, сказав, что хочу побыть одна. Они, хоть и неохотно, но подчинились, понимая, что иногда мне нужно личное пространство.

Почти всю ночь я не могла уснуть, а когда под утро организм наконец сдался, я провалилась в неглубокий и беспокойный сон.

Утро добрым мне не показалось. Это был выходной, но начался он с какого-то странного шума за дверью. Сначала я решила проигнорировать, подумав, что это обычные звуки академии после бала. Но крики стали нарастать, становясь всё громче и тревожнее. Они больше напоминали массовую панику, чем утреннюю суету.

— Кто там так орёт с утра пораньше⁈ — пробормотала я, приподнимаясь с кровати.

Почувствовав, как сердце неприятно сжимается, я вскочила, накинула махровый халат и сунула ноги в тёплые тапочки. Шаркая, я выбежала в коридор. Там меня встретила жуткая картина.

Возле одной из дверей собралась толпа девушек. Они кричали, визжали, кто-то махал руками, а другие просто стояли с остекленевшими глазами, прикрывая рот ладонями. Гул голосов сливался в однотонный шум, но отдельные фразы всё же доносились до меня:

— Она… она лежит там внутри!

— Надо что-то делать! — выкрикнула одна из девушек, дергая соседку за рукав.

Я сделала несколько шагов ближе, но из-за толпы ничего не было видно. Дверь, возле которой сгрудились девушки, была лишь приоткрыта, и всё это лишь добавляло напряжения. Толпа толкалась, кто-то пытался отойти, но большинство оставались на месте, заворожённые ужасом.

— Ты тоже пришла посмотреть? — обратилась ко мне одна из девушек. Её голос дрожал, а лицо было белее снега.

Прежде чем я успела ответить, кто-то из толпы не выдержал и толкнул дверь сильнее. Она распахнулась настежь, и в коридоре повисла гробовая тишина.

На кровати лежала девушка. Её рыжие волосы разметались по подушке, лицо было смертельно-бледным, а глаза — остекленевшими. Шея была туго обмотана ремнём или шарфом, оставившим глубокие красные следы.

Все замерли, не в силах отвести взгляда от жуткой картины.

Затем раздался чей-то пронзительный крик, который эхом разнесся по коридору. Паника вспыхнула с новой силой: кто-то толкался, кто-то плакал, а я всё стояла, не в силах двинуться. Холодный пот струился по моей спине, а сердце глухо билось, словно отдалённый барабан.