Что она там говорила? Цепной пес? Да.

Я твой Сторожевой, Малышка.

И сейчас я готов отчаянно завыть.

Заскулить от жгучей боли и беспомощности.

Втягиваю морозный воздух.

Перед глазами плывет.

Вдох. Вдох. Вдох.

Я должен уйти. И больше никогда не приходить сюда.

«Эта любовь обречена на провал…»

Нет, нет, нет. Да пошел ты на ***, братец.

Да? Да? Да или нет?

Бороться? Против деда? Я проиграю. Это неоспоримо. Ему все проигрывают.

Сдаться?

Наша любовь обречена на провал?

Выезжаю с ее двора. Мчусь по трассе к более элитному району. Останавливаюсь и пишу сообщение другой девчонке. (Глаза б мои ее не видели).

Терпеливо жду полчаса. Хотя терпеть не могу ждать. Нервно постукиваю пальцами по рулю. Наверно, малюется. Уж эта точно не выйдет в пижаме с лохматым пучком на голове. Всегда при параде.

При мысли о маленькой Малышке с ее вечно взлохмаченными волосиками и сонным личиком, на душе разливается лютая нежность. Вперемешку с мощнейшей раздирающей внутренности болью.

— Привет, — на сиденье рядом плюхается раскрашенная во все лицо девчонка. Волосы уложены аккуратными кудрями. Одежда с иголочки. Духи заглушают ароматизатор салона. — И представить не могла, что ты снова меня позовешь. Тем более, среди ночи. Я очень рада. Сегодня такой мороз. Эта зима очень холодная. Но ты поднял мне настроение. Как добрался?

Ее губы озаряет счастливая улыбка. Смотрю на нее равнодушно.

— Света. Отгони своих гиен.

— Что?

— От нее.

— Не поняла?

Закатываю глаза. Все она поняла.

— Отгони своих девок от Марины Шацкой. И вообще всех. Оставьте ее в покое.

— Зачем? Ты же сам сказал…

— Теперь я говорю убери их. Ты спорить со мной будешь? — спрашиваю мрачным голосом. Она сразу тушуется.

— Это все. Выходи.

Облизнув губы, неуверенно выходит из машины. Застывает возле открытой двери.

— Но… Почему? Ты снова с ней будешь?

— Нет. — тянусь к дверце и захлопываю перед ее носом.

Не буду.

Выезжаю, при этом позвонив еще одному человеку и прошу, чтобы Немощного вернули на учебу. «И пусть делает вид, что ничего не случилось…»

Ха. Ничего не случилось. Только это ничего не изменит для Нас. Меня и Маришки. Для нас… НАС? Нас больше нет?

Я освобождаю Немощному дорогу.

Моя любовь обречена на провал?*ля…

'Один щелчок пальцев — и ее больше нет. Твоей девочки больше нет.

С тобой ее ожидает лишь смерть.'

Да. Братец. Ты прав. Черт.

Ты прав…

Я больше ни на шаг не приближусь к своей Маришке.

Никогда.

Я хочу, чтобы моя любимая девочка жила.

Я больше не твой Сторожевой, Малышка. Не твой Маньяк.

Сегодня я сдаюсь.

Больше не буду как одержимый следить за тобой. Бесконечно смотреть в твое окно.

Я больше не приду.

Нас больше нет.

Эта безумная любовь с самого начала была обречена на провал.

— Может не стоит? Зачем ты унижаешься? — жалостливо спрашивает Динка. — После всего, что он сделал!

— Я не унижаюсь. — опускаю руки с зажатой в кулачках огромной черной футболкой с белой надписью «Закрой взгляд». — Это мой новогодний подарок ему.

Морщусь, прикусив губу. Правда, выглядит так, как будто я унижаюсь? Мне бы очень не хотелось, чтобы это так выглядело.

— Это просто подарок. Дин, я хочу его понять… Потом я обязательно ему все выскажу! Разумеется, он еще ответит передо мной за свои действия, обещаю!

— Что тут понимать? Натравил на тебя всю школу. Теперь успокоился. Живет как раньше. На тачках крутых разъезжает. Каждый день новая. Мажорик фигов. Девочки модельной внешки возле него так и крутятся. Ничего парня не беспокоит. Его жизнь — сказка.

— Меня беспокоит!

— Оставь его. Разве, тебя Слава на свидание не пригласил? Ты об этом не мечтала ли?

— Пригласил, но я не согласилась, — расхаживаю вдоль комнаты в белом перьевом одеянии. Стараюсь не смотреть на себя в зеркало. Мне не нравится этот милый наряд. Но да, я вырядилась ангелом. У меня крохотные серебристые крылышки на маечке и длинная юбка. А еще я два часа крутила кудряшки Сабининым стайлером для волос.

Через час начнется вечеринка, и я хочу найти Артура и поговорить с ним. Мне это давно не удавалось сделать, так как он меня избегал, но на праздник он должен прийти (об этом мне сообщила Динка, она прочитала в чате переписку девчонок). Кажется, я не одна сегодня нацелилась признаться Ворону в любви.

Но я должна это сделать первой. И не подпустить никого к нему. Я же с ума сойду от ревности! Хорошо, что он ни с кем не начал встречаться.

Первое время после случившегося я очень злилась, не спала ночами, рыдала в подушку и ненавидела его. Море слез, копившихся в сердечке, наконец-то вылились наружу. Я дала себе волю, выплакала все, что можно. И осознала: я все еще его люблю и хочу понять. Что-то плохое произошло с нами, это чувствуется, гложет изнутри. Кромсает душу на части. Все можно решить и быть вместе. Мы созданы друг для друга.

Я должна быть сегодня смелой. Решила — буду действовать.

Засовываю подарок в блестящую обертку под пристальным недовольным взглядом подруги и кидаю его в старую сумку в углу комнаты, которую давно планировала разобрать, но как-то все руки не доходят. Дина теперь недолюбливает Артура всеми фибрами души, и даже встала на сторону Славы. «Не такой уж Князев, оказывается, и плохой, если сравнить с другим не очень приятным экземпляром. Но вообще ты всех парней выбираешь не очень, Маришка!»

Угрозы вытурить ее парня Стаса и ее саму из гимназии тогда подействовали на нее, и некоторое время мы общались тайно, а потом все затихло. Я стала обычной ученицей, никому больше не мешающей, просто бесцветным пятном для окружающих. Все так быстро замялось, забылось, что я уже и сама не могу найти объяснений произошедшему. Будто резко все его чувства ко мне сошли на Нет. Я могла бы понять его злость, его ревность к Славе, вспыхивающую от обиды агрессию, но этого больше не было. Я стала невидимкой не только для других, но и для него.

Только он все также оставался центром для меня. Даже, когда я его не видела, в Моей Вселенной он являлся солнцем посреди планет.

Заказываем такси и приезжаем на вечеринку в самом начале. Оставляем верхнюю одежду в гардеробной и пробираемся в праздничный зал. Большинство еще не явилось, мероприятие в стадии подготовки, и нас с Динкой запрягают помочь накрыть стол с угощениями. «И чего я тебя послушала и приперлась так рано⁈» — ворчит Динка, помешивая огромным половником в чугуне апельсиновый чай с корицей и атмосферными хвойными веточками.

Я верчу головой, стараясь не пропустить приход девчонок. Надо как-то остановить их! Но как? Я никогда не отличалась смелостью и точно не ввяжусь в драку из-за парня, хотя это было бы эпично. Впрочем, даже не знаю, кто из них собирается сегодня подкатить к моему Артуру.

Брожу по залу, навострив ушки. Еще пытаюсь не попадаться Славке. После моего отказа, мне трудно смотреть ему в глаза. Он наговорил мне от возмущения всякого, что я ему проблем доставила, а теперь, когда «можно» ломаюсь. Ну и ладно. Меня его речь, честно говоря, не впечатлила.

На сцене выступает наша местная школьная группа, предпочитающая играть рок, но сегодня, разогрев толпу, часто звучит медляк. Все по парам, а я в уголочек забилась, уплетаю закуски, пью горяченький чай и возбужденно мотаю головой в такт мелодии. Отчего-то настроение со скоростью ультразвука бежит вверх. Думаю, виновата в такой эйфории еда, которая довольно вкусная, но тут мне удается подслушать разговор Кистяевой Тани и Даши, которая является капитаном группы поддержки футбольной команды:

— Он мне давно нравится, Тань. И раз уж он свободен, я решилась.