— Марина.

Меня всегда называли разными обидными прозвищами: убогая, свинюха, ничтожество… Но по имени? Никогда. От них вежливого обращения я не слышала никогда.

Поэтому я впадаю в ступор. Моргаю и смотрю на них неверяще.

— Ч-что?

— Учитель не виноват. Это все была наша идея. Он не знал! Клянусь, не знал! Мы все готовы это подтвердить.

И не одного оскорбления. Странно…

— Ч-что?

Ой, да что я заладила? Что, что, что! Саму моя реакция бесит. Но я в шоке и ничего не могу поделать. Почему они объясняются передо мной? Никогда такого не было.

— Это просто шутка была! Неудачная — да! Но чего ты близко к сердцу так воспринимаешь, Марин⁈ Будь человечнее! Смирнов хороший мужик! По сравнению с предыдущей грымзой, которая постоянно заставляла сдавать нормативы, не давала отдохнуть и грузила по полной, он нам освобождение по любому чиху дает и в буфет прямо на уроках отпускает! Он крутой учитель! Он с нами дружит! Что тебя не устраивает⁈

Ну… спорный момент. Это он их отпускает, а меня, собственно, грузит вдвойне. Я бы сказала — втройне. Будто на мне отыгрывается за что-то.

— Я не понимаю, о чем вы, — выдаю глухим голосом. — Что вы от меня хотите?

Даша прочищает горло и видно, что ей трудно говорить, но она все же говорит, с натянутой улыбкой:

— Выгонять Смирнова из-за глупой шутки — сверхнаглости! Будь проще, Марин! Ничего с тобой страшного не произошло! Считай, что ты нам помогла поддержать команду и не более того!

Ощущаю, как мои брови удивленно ползут вверх. Смирнова увольняют? Из-за меня?

— Если директор решила уволить учителя физкультуры, из-за того, как меня унизили на поле, я не могу этому препятствовать. Мне жаль, если он не знал, что со мной так поступят, но я считаю, что он позволил всему этому случиться.

— Ой, да брось! О каком унижении ты говоришь, убога… эээ… я… я… — мнется, переглядываясь с подругами и сильно морщится. — Я хотела сказать, Марина, что это было всего лишь посвящение в команду поддержки. А ты ошибочно восприняла это как унижение! Ты должна быть благодарна нам! Мы принимаем тебя в свои ряды! Добро пожаловать!

— Вы серьёзно? — издаю полувсхлип -полувздох. — Не смешите. В команду поддержки? Я вам не подхожу. И разговор этот пустой, помочь ничем не смогу, увы.

Разворачиваюсь, чтоб уйти.

— Смирнова не просто увольняют! Его из-за тебя избили, но этого мало. Теперь еще с позором вышвыривают из гимназии! С ужасной характеристикой! Его теперь не только в других школах преподавать не возьмут, но и как тренер он работать не сможет! Ты хочешь испортить жизнь такому замечательному человеку? Из-за глупой шутки? Да тебя после этого вся наша школа еще больше возненавидит!

Возвращаюсь в исходное положение. Нервно прикусываю губу и обдумываю услышанное. Ладошки в кулачки яростно сжимаю. В голове пролетают догадки.

— Избили? Кто?

— Твой парень, — Даша закатывает глаза и изображает пальцами кавычки при слове «твой парень». И улыбается так, будто не верит до конца в свои слова. — Перед которым ты, видимо, вовремя раздвинула ноги. Хех.

Хех. Ну, хорошо же начали. Чего опять?

— Раздвинула? — честно говоря, я не сразу понимаю, о чем речь. А когда понимаю, мои щеки вспыхивают. Глаза широко распахиваю.

— Она даже не скрывает, — девчонки поворачиваются друг другу, насмехаются и осуждающе качают головами. — Она еще хуже, чем нам Света доказывала. Совершенно не стыдится.

— Ничего такого я не делала! Вы это сами придумали! — кричу возмущенно. — Ничего у нас не было!

— Ну, конечно, — снова закатывают глаза. — Хоть бы постеснялась так нагло пользоваться своим положением! Думаешь, Ворона надолго хватит? Надолго таким способом сможешь удержать Такого парня? Ты себя в зеркало видела⁈ А когда ему надоест с тобой возиться, когда он бросит тебя, что сделаешь?

Буду радоваться. Стану свободной.

Они ничего не понимают…

Открываю рот и только собираюсь вывалить на них всю правду, как замечаю в проходе Смирнова. Он проходит в спортзал, шагая быстро, опустив глаза в пол. Старается ни на кого не обращать внимания.

— Александр Сергеевич! — девчонки бросаются к нему и сочувственно смотрят. — Как вы? Как ваш нос?

— Все нормально, девчули. Держусь.

Он наскоро снимает несколько грамот, висящих на стене и кивнув девчонкам, суматошно уходит. На меня даже глаз не поднимает, хотя я стою буквально в нескольких шагах, и совершенно уверена, что он меня заметил.

Я нервозно переступаю с ноги на ногу. Мне сложно переварить увиденное. У Смирнова нос сломан. Перекошено лицо, синеватого оттенка, веки опухшие и глаза слезятся. А еще он дышит с громким свистом. Ну, знаете, таким: «Вссссвссссвсссс всвсвс всв сссс».

И я знаю, кто участвовал в изменении его внешнего вида. Теперь знаю. И, конечно, свою вину ощущаю в полной мере. Этого всего я точно не хотела.

Такая жестокость не для меня. Это выше моих сил.

Потирая виски кончиками пальцев, потому что голова ужасно болит, шагаю на выход.

— Ты за это еще поплатишься, — летит вслед. — Не думай, что ты всегда будешь под его защитой! Ты себе только хуже сделала! Радуйся пока. Но это все временно!

До обеда с трудом досиживаю пару уроков. Совершенно не слушаю учителя и не работаю на практическом занятии. Будь моя воля, я бы ушла домой. Но чувство вины слишком сильное. И со звонком я уверенно направляюсь в буфет…

Ворон действительно ждет меня на том же месте. Уткнувшись в телефон, лениво листает ленту. Сидит вальяжно. По-королевски. Одну руку облокотил на стол, спина расслаблена.

Вокруг него «пустота», которая также сопровождала меня на уроке. Никто не смеет занимать места рядом с «нашим» столиком. Но похоже, его это ни капли не смущает. В отличии от меня, он себя чувствует очень комфортно.

Когда я вхожу в помещение, шепотки до этого яро звучащие, мгновенно затихают. На меня смотрят с интересом, презрением, девчонки с нескрываемой завистью, которую я по-прежнему не могу понять, и, наверное, никогда не пойму.

Отодвигаю стул с шумом скрежета ножек о кафель, и сажусь напротив своего Маньяка. Он поднимает голову и впивается в мои глаза своими золотистыми.

Довольная улыбка озаряет его идеальные губы.

— Малышка, ты пришла, — и по его голосу я понимаю, что он немного удивлен. — Думал, опять испугаешься. Но я рад и…

— Я хочу с тобой серьёзно поговорить, — перебиваю его.

— Говори, — деловито кладет руки на стол. — Слушаю тебя.

Мне опять хочется закатить глаза от важности его тона. Но ситуация не позволяет.

— По поводу Александра Сергеевича, — смущенно вытираю капельку пота, стекающую по шее. Помимо непреходящего жара, меня добивает внимание присутствующих в буфете. — Я знаю, что ты его избил.

— Ага, — кивает, не моргая. — Ясно.

— Так вот…

— В эти выходные ничего не планируй. Будет вечеринка.

— Что?

Меня серьёзно сбивает с мысли его мгновенная смена разговора. Будто я ничего важного не сказала. А ведь это очень-очень важно! Ворону совсем не стыдно, он даже не дослушал меня!

Его моя тема не заинтересовала, и он дает новое направление. Но я не сдамся!

— Вечеринка в эту субботу, — продолжает, как ни в чем не бывало, снова лениво откинувшись на спинку стула. — Ты идешь со мной. У тебя платье есть?

— Ч-что?

— Малышка, пижама с Санта-Клаусом не прокатит. Хотя не буду врать, ты в ней очень соблазнительна. Я залип.

Что за неуместный флирт?

Давит безупречную улыбку. Только мне совершенно не смешно.

— О чем ты? Я не собираюсь ни на какую вечеринку!

Улыбка сходит с его идеальных губ. Голову набок наклоняет.

— Я хочу, чтобы ты остановился. Ты избил Смирнова ни за что, и к тому же вышвыриваешь его из гимназии! Так нельзя! Я знаю, что у тебя здесь есть своя власть, об этом все догадываются, но… пользоваться вот так беспардонно…

— Ни за что?