— Что бы ты хотел со мной прямо сейчас сделать? Не скрывай своих самых сокровенных фантазий…

Внезапно останавливается и поворачивается. С размаху врезаюсь в его каменный пресс и выдаю отрывистое оханье.

Пока отшатываясь прихожу в себя, наклоняет ко мне будто высеченное из стали лицо.

Взирает со странными эмоциями, плещущимися в глазах. Сейчас темных, как логово самого дьявола.

Лихорадочно дергая глазницами, жду одеревенев конечностями.

Пересохшие губы нервно облизываю, пока он следит за этим моим действием, взмахивая длинными ресницами.

Сердце выдает полную степень отчаяния, дыхание срывается. Туманным взором наблюдаю, как дергается его кадык, и он ничего не сказав, отворачиваемся и продолжает уверенно идти.

А я как послушная кукла, следую за ним.

Но он мне так и не сказал… что меня ждет…

Предпринимаю попытку номер два.

— Почему на некоторые вопросы ты отвечаешь, а на некоторые — не хочешь?

Не хочешь. Ха-ха. Это я так мягко завуалировала.

— На этот вопрос я тоже не буду отвечать, — непринужденно произносит Ворон, приближаясь к еще одной расшатанной двери.

От возмущения я начинаю фырчать. Парень замирает, не открыв проход. Разворачивается ко мне. Взгляд тяжелый и надменный давит.

— Что это?

— Что? — продолжаю фырчать.

— Как ты это постоянно делаешь? — сжимает мне нос, перекрывая кислород. Несколько раз скручивает его из стороны сторону, после чего отпускает. — Уйми носопетку.

От этого действия я отшатываюсь и закашливаюсь. Рот бесконтрольно открываю и закрываю, быстро хлопая ресничками. Ладошкой провожу по носу, который уверена — стал сливовым. И даже слезы на глазах появились.

— Что ты… сказал…

Не успеваю возмутиться в полной мере, потому что он открывает дверь, и мы выходим в большое помещение с огромным навесом.

Стены украшены разноцветным граффити, и там же я вижу небольшую кучку молодых парней, их голоса не слышно, но они явно оживленно переговариваются.

А еще они выглядят очень крутыми, от них парит энергетика вседозволенности и власти. От таких людей я намерено держусь подальше. Тем более — от таких парней.

Но что ж, это компания подстать Ворону.

Только… что я здесь делаю?

— Кто это? И почему они здесь? — испуганно смотрю на Ворона. Уверена, что испуганно, потому что чувствую, как мои глаза панически расширяются.

И вижу, как он с нехилой усмешкой разглядывает мое лицо.

— Снова задаешь слишком много вопросов. Ты сама пошла за мной.

Он тянет меня за руку, чтобы подойти к этим ребятам, но я прирастаю ногами к полу и тяну его в обратную сторону. Он сильнее тянет на себя, но в этот раз я не поддаюсь.

Парень поворачивается ко мне, его бровь удивленно взлетает вверх.

— Они не обидят меня?

Этот вопрос словно рвется наружу, я не могла не спросить.

— Почему ты думаешь, что они могут обидеть тебя?

— Последнее время все это делают. Все… стараются обидеть меня. Сделать больно. Унизить!

Он разглядывает меня какое-то время молча. Я вижу на его лице новые эмоции, мне трудно объяснить какие, ведь обычно этот человек безэмоционален. Вечно мрачный, грубый и будто бы… закрытый. Закрытый от посторонних глаз.

В гимназии он всегда ходил с одним выражением лица, а тут проявляет целую гамму. Попробуй определи. Это невозможно. И кому расскажу — не поверят.

— Но теперь все будет по-другому, — отвечает он.

Идет вперед, сжав мою ладонь крепче, а я двигаюсь за ним. Я не понимаю, что значат его слова, но выяснять не планирую. Сегодня такой необычный день.

Единственное мое желание — оказаться дома, выпить ведерко успокоительного, и больше никогда не контактировать с этим кошмарным парнем.

Когда мы подходим к ребятам, я замечаю, что они что-то активно обсуждают, возле музыкальной аппаратуры, но когда подходим ближе, резко замолкают.

Слишком медленно разворачиваются и слишком удивленно смотрят на нас. На наши с Вороном сплетенные ладони.

Он здоровается с парнями крепкими мужскими рукопожатиями, но другой своей рукой все еще держит мою.

— Привет, — один из парней, накаченный брюнет в косухе, и тоже с пирсингом в ухе, как и у Ворона, внимательно разглядывает меня. Остальные также смотрят, но теперь стараются делать это не так заметно. — Кто это? — он кивает ему на меня, при этом успев мне подмигнуть.

Но любитель игнорировать вопросы, вместо этого задает свой:

— Успеете к выходным? Работы много.

— Успеем, — уверено отвечает другой парень, разматывая шнуры.

— Как тебя зовут? — тихо спрашивает брюнет.

— Маришка, — представляюсь скромно, и, покраснев, добавляю: — Марина. Маришкой меня зовут близкие люди. Ммм… А тебя?

— Малышка, значит, — ухмыляется он довольной улыбкой, но она тут же меркнет, когда взглядом касается Ворона. Я поворачиваю голову и вижу, что мой маньяк мрачнее тучи. Таким суровым увидишь этого парня — всю ночь вампиры будут сниться. Уже без улыбки продолжает: — А меня Медуза.

— Медуза? — у меня глаза на лоб лезут, и я даже не исправляю коверканье моего имени. — Это прозвище. А имя?

— Медуза. И только так, — довольно кривится одним уголком губ. Старается незаметно, но я замечаю. Парни с мальчишескими ухмылками хлопают его по плечу и отшучиваются.

— Все с тобой понятно, — смеюсь я, вливаясь в атмосферу веселья. — Медуза! А знаешь, мне очень нравится!

И чего я их боялась? Они кажутся довольно дружелюбными…

— Идем, — стальной голос Ворона врывается, он меня тут же грубо утягивает за руку.

— Куда?

Естественно в ответ звучит тишина.

Еле поспеваю за ним, чуть не падая. Совершенно не контролирует ширину своего шага.

Выходим на воздух через еще одну дверь, и я распахиваю глаза от удивления.

— Ва-ау, — произношу, глядя на покрывало мягкого песка, распростёртого по широкому берегу. — Что это?

— Песок.

— Я вижу! — раздраженно закатываю глаза. — Я имею в виду, что за место?

— Пляж.

Вздыхаю.

Но не фырчу. Опасно.

Нос берегу.

Волочу ноги следом. Он идет, а мне приходится бежать, глотая холодный ветерок.

Все словно во сне: я на каком-то пляжу, хотя у нас нормальных пляжей и нет в городе, все одни обрывы и каменистые вечно захламленные берега, летом доверху забитые отдыхающими.

За руку меня держит человек, которого боится вся гимназия, и который буквально утром унижал меня.

Сейчас около десяти вечера, а я еще не дома, не сижу над конспектами по химии, не утыкаюсь в телевизор, в надежде найти что-то стоящее, не прячусь в шкафу от маленького мистера Паука и крошки Хамфри.

Подходим к спокойному берегу. Залив переливается в свете полумесяца.

— Красиво.

— Да, — замечаю, что он разглядывает вовсе не залив, а меня.

Ужас какой. У меня от его плотоядного взгляда волосы на голове шевелятся.

— Почему ты так смотришь?

Внимания от меня не отрывает. На вопрос — не отвечает.

В ответ смотреть вот так впритык — страшно. Тем не менее, я поднимаю глаза, и гляжу в его.

Впервые позволяю себе внимательно рассмотреть идеальную кожу, темные тяжелые брови, черные длинные ресницы, пухлые губы, широкую линию челюсти и даже пирсинг в ухе.

Да, да, я детально рассматриваю этого парня вблизи. Невероятно, но факт. А он будто бы позволяет себя рассмотреть.

Чуть наклоняет голову, так, что серьга становится еще более заметной. И ждет.

— Все?

— Мм, — вспыхиваю ярким румянцем и отворачиваю лицо к воде.

И для чего я вообще на него пялилась? Вот дурочка.

А он еще красивее, чем казался сдали. Жаль, что маньяк.

— Замерзла?

Опустив взгляд на свои руки, замечаю пупырчатые мурашки. Но самое интересное — он все еще держит мою ладонь в своей. Словно мы парочка.

Некоторое время шокировано пялюсь на это невероятное недоразумение. Отрывисто выдыхаю. Поднимаю глаза и вижу, что он по-прежнему разглядывает меня.