— Тебе идет. Я возбудился.

Краснею. Обратно бледнею.

И снова краснею.

— Ты давно здесь?

— Давно. Видел все. В том числе и твою спасительную операцию. Марина, ты — неудачница по жизни.

…

— И ты не хотел мне помочь? — невидящим взглядом гипнотизирую его равнодушное выражение лица.

Пытаюсь игнорировать поток грубости, врывающийся из его рта.

Он все еще злится. Теперь понятно, почему ночью он оставил меня спать в комнате своего братца. А сам спокойно свалил. Ему просто плевать на меня. Безнадежно эгоистичный, чокнутый, грубый, агрессивный…

И как я могла в него влюбиться?

— А почему я должен тебе помогать? — безразличным тоном бросает.

— Ты же мужчина. Помоги девушке, — уже не так уверенно бормочу.

— Почему именно я? Вон еще мужчина, — кивает на алкаша на лавочке, напротив. Этот дядечка тут каждое утро проводит в отключке, ему не страшен «ни снег, ни зной, ни даже дождик проливной». Ну и разит от него спиртным нехило. — Пусть он поделится своей одежкой. Ему не холодно. У него пожизненно горючее внутри.

Неприязненно сглатываю.

— Но я… Не хочу просить его…

— А я не хочу тебе отдавать свое пальто. Мы делаем только то, что хотим. Видишь, как все просто.

Вот вроде бы слегка логично. Но что-то здесь слегка не логично.

— Зачем… ты так со мной обращаешься?

— Тебе же нравится, когда с тобой обращаются как с дерьмом. Может, теперь и мне перепадет твоя благосклонность.

— Ты о чем?

Подходит ко мне. Улыбается дерзко, и как-то… болезненно.

Да, видок у него неважный. Никогда его таким замученным не видела. Кожа бледная. Темные круги под глазами, будто он совсем не спал…

— Чувствую себя полным ничтожеством, но даже после произошедшего, я не против провести с тобой ночь.

А затем, даже не попытавшись мне помочь, проходит мимо меня. От него исходит приятный любимый аромат, и я невольно прикрываю глаза.

— Если ты больше не хочешь мне помогать, найди себе другую девушку и с ней проводи ночи!

— Ладно. Так и сделаю.

Выдыхаю рвано. Судорожно. Мне больно, что он соглашается так просто.

Оборачиваюсь. С гневом на него гляжу.

— А я тогда со Славой Князевым буду! — стараюсь его поддеть в ответ.

— Без понятия кто это.

— Ну, конечно! — со смешком.

Он уходит, не останавливаясь, а не могу просто так на это смотреть. Закипаю от злости и ревности. От круговорота нереальных жгучих эмоций, скрутивших меня в тугой узел.

— А в нашей школе нет девушек в твоем вкусе!

Кажется, я уже от отчаяния какую-то чушь несу.

Артур поворачивается. Ухмыляется самоуверенно. Облизывает медленно губы.

— Есть.

Как это?

Сердечко ускоряется.

…

— Тебе кто-то нравится?..

— Да.

— И кто?..

Он делает шаг вперед. Останавливается возле меня. Усмехается высокомерно.

Наш зрительный контакт испепеляет. Вокруг все горит. И этот пожар невозможно потушить. Глобальная катастрофа.

А он молчит. Нагнетает.

Перебираю в голове самых красивых девушек нашей школы. Конечно, у нас есть главная Королева. Куда без нее. И она давно добивается расположения Артура.

— Светка Клюева? — меня просто заедает ревность. Сжирает изнутри. Заглатывает целиком. — Ой, только не ее! Кого угодно, но не ее! Это самое худшее… Она тебе вообще не подходит! Никто не подходит…

Кроме меня.

Бровь Артура насмешливо выгибается. Он приближается ко мне ближе и без труда наклонив ветку, срывает мое пальто. Все это проделывает одной рукой. Кидает мне небрежно в лицо. Я отшатываюсь и морщусь. Накидываю его на себя, при этом пряча глаза. С меня свисают несчастные обрывки. Рукавов нет.

— Парней красивых тоже много, кстати. Если со Славой не получится, могу любого выбрать, — деловито объясняю, застегивая обрывки на пуговицы и накидывая на голову капюшон.

Артур буравит меня долгим взглядом, скривив уголок губ в полуулыбку. Но глаза его чернее ночи. Ни единого просвета. Ни единой звездочки, чтобы указать мне путь.

Наклоняется и шепчет мне на ухо:

— К тебе и на шаг больше никто не приблизится. Марин, теперь ты навсегда изгой. Я прослежу.

— Конечно, это ты умеешь, Артур. Но учти… Если ты будешь с другой, я тебе тоже изменю, — предупреждаю я на нервах.

Артур внезапно вырывает чупа-чупс из моих губ и засовывает себе в рот.

— А ты уже.

Зло ухмыльнувшись, нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке, и я замечаю, что они разбиты до кровавых борозд. И пока я думаю, с кем он успел подраться, он разворачивается и уходит.

— Что «уже»? Артур! — всхлипываю.

Ошарашенно моргаю и смотрю ему вслед.

— Деву-у-ушка, кра-асивая, я пом-о-могуу, — шатаясь, алкаш пытается слезть с лавочки. — Я вас не брошу-у…

— Вы спите, дядечка. — останавливаю его, отмахиваясь ладошками. — Отдыхайте, пожалуйста…

Нагоняю Артура в гардеробной. Сбрасываю с себя обрывки пальтишка и вешаю на крючок.

У меня из головы не выходит его состояние. Ему явно очень плохо. Бледная кожа, синяки под глазами, покрасневшие глаза, разбитые в кровь костяшки.

Я должна выяснить.

Что-то случилось в твоем доме…

— … все случилось ночью. Ты говорил с братом? — продолжаю мысль вслух, встав рядом с ним. Он в этот момент вешает свое пальто. Оборачивается резко, прожигая меня нереально убийственным взглядом. Черным. Болезненным. Одержимым.

Внезапно моей шеи касаются длинные холодные пальцы. Судорожно сжимаются. Стискивают. Крепче. Еще и еще.

Роговицы его золотистых глаз покрываются алыми капиллярами.

Я застываю и веки широко распахиваю. Напугана. Но я могу дышать.

Тяжелый вдох.

Вдох.

Вдох…

Он сдерживает силу.

— Это и есть твой мятеж? Таким грязным способом решила «ломать систему»? Думаешь, мало мне? Сделать еще больнее… У тебя получилось…

Вдох. Вдох. Вдох.

И я уже не понимаю, кто из нас задыхается.

— Что ты несешь? — интересуюсь сиплым голосом. В уголках глаз щиплет. В горле ломит. Но это не от его пальцев. Я чувствую накал эмоций, поднимающийся изнутри. Невероятную тяжесть. Словно огромный снежный ком. Обрушивается. Останавливается. Застревает в глотке. Невыплаканными горькими слезами.

— Не приближайся ко мне больше. Просил же.

— Сам пришел вчера ко мне, — снова всхлипываю. — А я тоже хотела поговорить. Мы все испортили.

— Ты. Все. Испортила. Этой. Ночью. Окончательно. Безвозвратно.

— О чем ты? — не могу уловить мысль, которую он пытается мне донести. Поднимаю руку и нежно касаюсь его пальцев, сжатых на моей шее.

При соприкосновении наших рук ударяет высоковольтный разряд тока. Его мощное тело вздрагивает, будто просыпаясь. Захват пальцев слабеет, но он все еще запредельно близко. И он по-прежнему зол. На лице играют желваки.

— Не с тем затеяла вражду, Марина. Обещаю, тебе тоже будет больно. Очень больно.

Артур резко одергивает ладонь и уходит, ничего не объяснив.

Я не могу не растереть место жжения на шее дрожавшими ладошками. В голове не укладывается его отвратительное поведение. Насквозь меня эмоции злости прошибают.

А ведь я хотела помириться с ним!

— Она что в новогодней пижаме? — я выхожу в холл и слышу смех из каждого угла.

Серьёзно, да, я в пижаме. Я вообще не соображала, когда шла сюда. До сих пор не соображаю. Как в тумане передвигаюсь. Все мои мысли крутятся вокруг Артура. Он будто стал смыслом моего существования. Солнцем посреди планет. И я делаю невообразимые вещи ради него. А он… Ломает меня.

Резво забегаю в класс по химии, и пока учитель не увидела мое сегодняшнее одеяние, накидываю защитный халатик.

Все уже в сборе, так как прозвенел звонок. Благо, я успела. Сегодня важная лабораторная. Я не люблю пропускать. Да и хочется отвлечься от происходящего между мной и моим парнем.

Сажусь за свое место. Кошусь на Динку, но она на меня почему-то совсем не глядит.