Вздрагиваю от резкости его голоса.
— Ну… — покрываюсь румянцем, потому что он смотрит слишком пристально. Чуть сощурив веки, не отрывает от моего лица золотистых глаз. И в них четко прослеживается разочарование. И удивление.
Немного осуждения.
Он считает меня слабохарактерной, но я с ним в корне не согласна. Его действия меня пугают.
Так нельзя. Можно же более культурно все решать.
Да, в некоторой мере, физруку бы не помешала взбучка. Он слишком многое позволяет нашей избранной касте. Но жестокость Ворона меня не устраивает, даже в этой ситуации. Это перебор. Я не хочу действовать их методами.
Это не соревнование кто круче. Мне важна справедливость. В конце концов, просто мечтаю спокойно отучиться и получить заветный аттестат.
И защита в лице этого парня — последнее, чего бы я хотела.
— Я же сказала, что была готова, к тому, что произойдет на поле. Но ты не слышишь… совершенно не слушаешь и…
— Пончики с карамельным сиропом.
— Что?
Открываю рот, зависнув на последней фразе.
Какие еще пончики?
— Мы вчера выиграли в футбол. Давай отметим. Хочу пончики с карамельным сиропом. В прошлый раз не поели нормально. Ты обещала угостить.
— Ты серьёзно⁈ Тебя сейчас волнует только это?
— Ты меня так и не поздравила. А что еще меня должно волновать?
— Действительно! — развожу руками. — Из-за тебя пострадал человек, и сейчас страдает, но поесть куда важнее!
— Согласен. — кивает, отрешенно глядя на пустой стол. — Поесть важнее.
— Ты… ты…совсем меня не слышишь…
Не нахожусь, что еще сказать. До глубины души возмущена.
— Когда голоден, плохо воспринимаю информацию.
Да он издевается? Я не согласна!
Впиваемся в друг друга глазами. Устанавливаем максимальный зрительный контакт.
Кто кого?
У этого парня чудовищная энергетика. Мощный энергетический канал. Невероятные глаза. И дьявольская уверенность.
Он меня без труда подавляет.
Кто кого? Кто кого… кто… кого…
Пфффф.
Ну, хорошо. Так тому и быть. Сдаюсь. Но я все равно добьюсь от него справедливости.
Позже.
Шумно выдохнув, встаю, беру поднос на раздаче и нехотя встаю в очередь. А очередь скажу я вам, длиннющая. Бесконечная вереница голодных школьников. Но они не унывают. У них есть развлечение — я и Ворон. Главное событие этого сезона.
Уже было впадаю в отчаяние, предполагая, что простою здесь около получаса, не меньше, но толпа расступается, освобождая проход. Каждый из составляющей голодной цепочки отходит в сторону.
Я уж, предположив, что пришел кто-то из учителей, или, сам директор, потому что сделано все слишком дружно, будто отрепетировано, тоже делаю шаг в сторону. Но обернувшись, понимаю, что позади меня никого нет.
Глаза ошарашенно распахиваю. Они что, меня пропускают?
Все также ошалевшим взглядом обвожу толпу в столовой. Все скорбно молчат, ждут, когда я пройду. На лицах выражение «глубокого уважения» ну и пожеланий всяких нехороших.
Ни одной улыбки доброжелательной в мою сторону. Ворон только голову повернул и с насмешливой довольной ухмылкой смотрит на происходящее.
Руки на груди сложил. Ноги расслабленно вытянул под столом. Ему обычно такие шоу до фени дрени, но сегодня он веселится от души.
Медленно прошагав в начало очереди, я с кислой миной на лице говорю заказ нашей несравненной поварихе, которая выпучила на меня глазницы с неестественным интересом:
— Пончики с карамельным сиропом.
Произношу тихо, еле слышно, но ощущение, что гортаню в микрофон.
— Одну порцию? — глазами испуганно метает в сторону Ворона, потом на меня, потом снова на него. Мне аж неловко становится.
— Ну… — все головы присутствующих на меня устремлены. Каждый прислушивается. — Давайте одну… и чай…
— Две, — строгий приказ от повелителя.
Вы слышали, да?
— Две… и чай…
— Два.
Он снова меня подавляет.
— Чая два…
Почему все так внимательно слушают?
Почему⁈
Я слишком смущена таким вниманием.
Собираюсь расплатиться за две порции пончиков и два чая, достав кошелек из рюкзака, но повар так упорно начинает качать головой и испуганно смотреть на деньги, что мне приходится засунуть все обратно в рюкзак.
Забираю поднос и вышагиваю обратно к нашему столику. Руки трясутся, и я еле ставлю его перед Вороном.
— Приятного аппетита! — грозно шиплю, растягивая губы в подобии улыбки и скашивая глаза на вновь зашептавшуюся толпу.
В буфете витает голосовой гул и находится здесь совершенно не комфортно. Но маньяк с превеликим удовольствием налетает на сладкое. Ему вообще на все плевать.
Сижу, глядя, как он уплетает пончики. С таким аппетитом, что у самой живот начинает жалобно урчать.
Ладно, делу время, потехе час и все такое.
— Итак…
— Ты ешь, ешь, Малышка.
— Хорошо, — сдаюсь, хватая пончик и вгрызаясь зубами. Успеваю словить насмешку своего маньяка. Съедаю один, быстро запиваю чаем и облегченно выдохнув, снова начинаю:
— Итак…
— Я заеду за тобой в субботу в семь, и мы отправимся на вечеринку, — опять перебивает меня.
— Нет. Никуда я не пойду, ни на какую вечеринку.
— Почему?
Я снова утопаю в нашем нереальном зрительном контакте.
Кто кого?
— На это очень много причин.
— Каких?
Он тоже не из тех, кто просто так сдается…
Ладно, причин у меня действительно много и сейчас я их все озвучу. Посмотрим, что он на это скажет.
— Не хожу на такие мероприятия. Мне нужно рано ложиться спать, потому что утром Хамфри любит очень рано вставать, и я взяла на себя обязанность утренней выгулки. Стараюсь без пропусков. Я хочу делать для своей семья хотя бы что-то. К тому же, я не люблю новые знакомства. Я вообще не люблю шумные компании. Мне нравится тишина и спокойствие. А еще к понедельнику нужно будет сделать практическую работу по химии, она сложная, а мне надо сделать за двоих! Я итак в прошлый раз чуть не подвела своего Славу…
Стоп. Меня понесло.
Молчи, молчи, молчи…
Но уже поздно.
У Ворона брови взлетели до самой макушки.
Глаза почернели внезапно.
Темно в помещении стало.
Темно и холодно.
— Повтори…
Черт, даже стол от его тихого голоса испуганно вздрогнул.
— Есть договоренность по химии. Я чуть не подвела своего партнера по лабораторной работе.
— Какая еще договоренность?
— Там… просто мой партнер по лабораторным работам. Я не люблю подводить кого-бы то не было…
— Какая. Договоренность.
Склоняется над несчастным столом. Ближе ко мне. Слишком близко. Наши носы могут соприкоснуться. И он опять томно палит на мои губы…
Стоп. Носы куда ни шло. А губы под запретом.
Красная черта.
Отклоняюсь спиной назад. Голову подзакидываю кверху.
— Это не так важно! Ты опять переводишь разговор! Я вообще пришла из-за Александра Сергеевича! Ты поступил с ним ужасно! Ты…
— Он получил по заслугам. Ты сама просила защиты, Малышка. И ты ее получаешь.
Впадаю в ступор. Вспоминаю строки из своего признания, по ошибке попавшей Ворону:
«Мне нужна твоя защита…»
Щеки вспыхивают.
— Я не имела в виду, что ты должен решать каждую мою проблему таким ужасным способом!
— Так. Слушай, Малышка, — внезапно кладет свою широкую ладонь мне на затылок, надавливает и возвращает мою голову в исходное положение. Приближая к своему лицу. Близко. Запредельно близко. Еще ближе и пересечем красную черту.
Дальше проход воспрещен!
— А?
Я глаза широко распахиваю, кислород в себя вбираю и замираю.
— ТВОИХ проблем больше не существует. Есть только НАШИ проблемы. И решать наши проблемы буду Я. А каким способом я это делаю — тебя волновать не должно. И больше эту тему не поднимай. Поняла?
Не поняла. Не поняла. Не поняла.
Я не согласна!
Протестую!
— Поняла, — выдыхаю почти ему в губы.
