Я качаю головой. Этот парень будто не осознаёт, что такое опасность. Как он вообще дожил до этого возраста — загадка.

Ноа снова садится, делает несколько простых трюков и соскальзывает вниз. Я автоматически кладу руку ей на поясницу, пока она не встаёт крепко на ноги.

— Ну вот, не так уж и страшно было, правда? — улыбается она, беря поводья Пончика.

— Я скажу, когда пульс вернётся в норму.

Мне, казалось бы, давно пора привыкнуть к риску и трюкам на лошадях, но когда дело касается Ноа, я вздрагиваю от каждого её неловкого движения. Я постоянно напоминаю себе, насколько она талантлива и умеет держаться в седле, но каждое утро, когда мы встречаемся в тренировочном центре, у меня случается маленький приступ паники.

С каждым днём она становится смелее и пробует всё больше. Она даже обучает меня названиям трюков, которые отрабатывает: «стойка на одной ноге», «стойка на плечах», «взлет», «лежака», «передняя фендера», «поворот у рожка» и другие. Пончик терпеливо всё сносит, и я благодарен ему за это — так мне остаётся следить только за её движениями. Через несколько дней она начинает прибавлять скорость, и Пончик уже мчится галопом. Я держусь как можно ближе, и хотя внутри у меня всё сжимается от тревоги, я поражён до глубины души.

Ноа пришла к этому практически без подготовки, но заранее изучила всё, что могла, потратила кучу времени на практику и оттачивала движения до тех пор, пока они не стали получаться. Она пока не профессионал и не собирается выступать в ближайшее время, но всего за неделю освоила основы.

— Скоро мне придётся шить себе блестящий костюм и кататься по родео! — шутит она, кружась вокруг Пончика. Тот остаётся невозмутим.

— Может, пусть Делайла этим займётся, а ты останешься здесь, где тебе самое место?

— Где мне место, да? Это что ещё значит?

Между нами всего пара шагов, но воздух такой натянутый, что его можно резать ножом.

— Да ничего. Просто… я привык видеть тебя здесь каждый день. Не хочу, чтобы это изменилось.

Её брови хмурятся, будто она не совсем поняла, что я имел в виду, но возражать она не стала.

— Всё равно я бы скучала по дому. Но, признаюсь, было бы весело. Немного завидую Делайле — она поедет на родео, прочувствует весь этот драйв, когда толпа ревёт на арене. Наверняка там адреналин хлещет через край каждую ночь.

Я киваю — она права. Это чувство не тускнеет, сколько бы раз ты ни выходил на арену.

— Когда подпишешь с ней договор? — спрашиваю я, предполагая, что она всё-таки собирается.

— Она приедет в эти выходные. Посмотрю, как она выступит, дам ей оценку, и тогда договоримся. Думаю, ей хватит месяца или двух.

— Не сомневаюсь. Ты в этом хороша.

— Хороша, да? — усмехается она, упираясь руками в бока.

Я достаю телефон, смотрю на время — почти девять. Обычно в это время мы заканчиваем: мне пора на работу, ей — к следующей части тренировочного плана. Хотя каждый момент с ней я бы растянул, сколько возможно. Уже нет былой неловкости. Мы снова просто друзья, и никто ничего не подозревает.

И я ненавижу это.

Я хочу сорвать с неё шлем, обнять, прижать к себе и украсть все её поцелуи.

Но не могу. Так что довольствуюсь тем, что имею — украдкой взглядами и мимолётными прикосновениями.

— На сегодня всё? — спрашиваю я.

Лейни, жена Эйдена, родила сегодня утром, так что Ноа точно захочет её навестить. В самом начале тренировки Серена и Мэллори влетели в центр с этой новостью.

Ноа смотрит на часы.

— У нас есть ещё пять минут. Я хочу попробовать «самоубийственный перетяг» снова, только быстрее.

Одного раза на этой неделе мне хватило с головой, и если бы не выдержка Пончика, я бы сразу сказал категорическое «нет». Но Ноа всегда делает по-своему, и я просто следил за каждым её движением.

— Насколько быстрее?

— Ну… чтобы руки по земле волочились.

Из-за положения в этом трюке она не может надеть шлем. На родео всадники тоже без него, но на тренировках она всё же старалась его не снимать. Я всерьёз думаю, не умолять ли её отказаться, но знаю — бесполезно. Она не успокоится, пока не попробует, и даже если ради меня скажет, что не будет — вполне способна сделать это втихаря. Так уж лучше я побуду рядом и смогу подстраховать.

— Ладно. Только без фанатизма. У меня колени уже не как у двадцатилетнего.

Она фыркает.

— Ну вот, пригодится твоя страховка от AARP.

— Очень смешно, — бурчу я.

Я глубоко вздыхаю, пока она снова запрыгивает на Пончика и разгоняет его до ровного галопа. Арена большая — места хватит и для разгона, и для торможения, даже если Ноа ошибётся с расчётом.

Они делают один круг, потом она показывает мне большой палец — сигнал, что сейчас начнёт. На такой скорости я за ней не угонюсь, так что просто иду по кругу, наблюдая.

Ноа цепляется ногой, опускается вдоль корпуса лошади, вторая нога уходит вверх, и руки волочатся по земле. Всё происходит меньше чем за три секунды, но она держит позицию не меньше десяти.

Я смотрю с тревогой и восхищением. Обожаю в ней то, как она цепляется за идею и не сдаётся, пока не добьётся результата.

Она подтягивается, вскидывает руки и сияет. Я хлопаю в ладоши, не скрывая гордости.

Когда Пончик останавливается, она спрыгивает и тут же бросается ко мне. Я обнимаю её, прижимаю к себе и вдыхаю аромат её шампуня.

— У меня получилось!

— Я знал, что справишься.

Она отстраняется, в глазах — огонь, на губах — возбуждённая улыбка. Она облизывает губы, и я сглатываю ком в горле. Моя рука скользит к её шее — я до смерти хочу прижать её губы к своим.

— Эй, Ноа! — раздаётся голос Триппа.

Мы отшатываемся, я засовываю руки в карманы.

— Вы почти закончили? Нам с Лэнденом пора в зал, — спрашивает он.

— Да, но сначала ты должен посмотреть, что я только что сделала!

— Подожди… — я и после первого раза едва дышать мог.

Она объясняет трюк, Трипп встаёт рядом со мной, а она снова взбирается на Пончика.

— У неё хорошо получается, — говорю я, чтобы разрядить паузу.

— А вы, я смотрю, были довольно близки, когда я вошёл. Между вами что-то есть?

Я смотрю на него — он изучает моё лицо, будто хочет поймать на лжи.

— Ты о чём вообще? — пот на лбу, голос стараюсь держать ровным.

Он приподнимает бровь.

— То есть ты не трахаешь мою сестру? Интересно, как бы родители отреагировали…

Ноа опускается в позицию и кричит Триппу, чтобы он смотрел. Краем глаза я замечаю что-то на земле, прямо на пути Пончика.

— Что за чёрт? — бормочу, подходя ближе.

Трипп идёт следом, и только когда это нечто начинает шевелиться, я понимаю — это змея.

— Ноа, поднимайся! — кричу я и бегу к ней.

Я слишком далеко — Пончик уже заметил змею, резко встал на дыбы.

— Крейг! — орёт Трипп, и я вижу в дверях тень.

Трипп бросается к нему, а я хватаюсь за поводья Пончика, но он напуган и срывается в бег, а Ноа всё ещё висит на нём.

— У меня нога застряла! — кричит она, пытаясь подтянуться.

Сердце вырывается из груди. Я поднимаю руки и командую голосом, пытаясь остановить Пончика. Хотел бы, чтобы Трипп остался и убрал змею, чтобы лошадь успокоилась. Всё вокруг в хаосе, и я не понимаю, как не дать Пончику сбросить Ноа.

— Расслабь ногу! — кричу я, надеясь, что это поможет ей выскользнуть, если он снова взовьётся.

Каждый раз, когда она тянется к седлу, Пончик подпрыгивает, и она с грохотом падает обратно.

Я чувствую себя чертовски беспомощным от того, с какой скоростью он несётся. Арена слишком большая — я не успеваю за ним.

На следующем повороте я бросаюсь вперёд, стараясь попасть ему на глаза, поднимаю руки, надеясь, что он обратит внимание и остановится. Пончик хрипло фыркает, скорость немного сбавляется, и я двигаюсь к нему, протягивая руки к поводьям.

Но прежде чем успеваю схватить их, Ноа с глухим стуком падает на землю.