— Готов. Скажи, что нужно делать.

— Просто будь позади меня. Если я вдруг свалюсь, чтобы ты успел поймать меня до того, как я вывихну лодыжку. Пончик умеет стоять спокойно, но он легко пугается. Сколько бы я с ним ни работала, громкие звуки до сих пор его нервируют. Наверное, спасибо моему придурковатому брату, который раньше гонял тут на своём мотоцикле.

— А тебе не кажется, что для такого дела стоит выбрать лошадь, которая не пугливая?

Она ласково гладит его по шее.

— Мы с ним очень близки, и он мне доверяет. Пока не будет никаких резких громких звуков, всё пройдёт отлично.

Я прикусываю язык. Меня волнует, что она может пострадать, если, не дай бог, где-то рядом выстрелит глушитель, но я всё равно поддерживаю её.

— Ладно, я готов, когда ты готова, — ставлю кофе рядом с её стаканом, чтобы освободить руки.

— Сначала немного разомнусь, сделаю простые движения, чтобы вспомнить технику.

Я не слишком разбираюсь в терминологии трик-райдинга (*трюковая езда), но часто видел подобные выступления на родео. Обычно на арене появляется несколько всадников, которые развлекают публику. Они надевают блестящие костюмы, украшают лошадей блёстками и лентами в тон. Некоторые даже делают «римскую езду», стоя сразу на двух лошадях с одной ногой на каждой, и прыгают через огненные барьеры. Лошади несутся почти на полной скорости, а всадники висят на боку или стоят на спинах — это очень опасно. По сути, это гимнастика на лошадях.

— Никогда не сидел в таком седле, — говорю я, когда она закидывает левую ногу по-другому, чем обычно. У седла длинный прямой помел и специальные ручки сзади для трюков. На шее у Пончика надет ошейник, а само седло закреплено дополнительными ремнями, чтобы не соскальзывало при всех этих движениях.

— Нашла его в прошлом году, когда решила попробовать себя в этом, но далеко не продвинулась. Делайла уже довольно опытная, а я просто учусь чувствовать, как должно ощущаться движение, а не только как оно выглядит.

Она ложится поперёк седла, прижав руки к бокам и вытянув ноги, и я отхожу на пару шагов, чтобы не мешать, но остаюсь рядом на случай чего.

— Что это за движение? — спрашиваю я.

Она поворачивает голову и улыбается.

— Это просто планка. Главное — распределить вес, чтобы он чувствовал равновесие.

— Если Делайла и так всё умеет, зачем ей тренер?

Она выпрямляется и ведёт Пончика шагом, выпрямляя спину и блокируя колени. Потом перекидывает правую ногу, чтобы обе оказались с одной стороны. Я чувствую себя папарацци, наблюдающим за каждым её шагом и выжидающим момент, чтобы сделать лучший кадр.

— Делайла училась у одной из лучших трик-райдеров в округе — Молли Мекки. В старших классах она много выступала и выиграла кучу наград. Но пару лет назад она сильно травмировалась и ушла на восстановление. После этого Молли ушла на пенсию, и Делайла пошла к Крейгу, чтобы вернуться в прежнюю форму. Навыки и знания у неё были, а вот уверенности не хватало.

— А теперь она уволила Крейга и пришла к тебе? — спрашиваю я, следя за её движениями. Она пока не делает ничего особо рискованного — просто разогревается, — но я всё равно на взводе. Не знаю, о чём я думал, когда вызвался помочь, — я же инфаркт получу ещё до конца тренировки. Каждый раз, когда она перемещается с левой стороны на правую или разворачивается, я машинально тяну к ней руку, чтобы подхватить.

— Ну, ты представляешь, Крейг есть Крейг. Вместо того чтобы сказать, что надо подтянуть, он просто орал на неё. Он мог бы быть отличным тренером, если бы умел быть терпеливым и давать чёткие указания. А он предпочитает запугивать и давить. Это не работает ни на людей, ни тем более на лошадей. Делайле нужен кто-то, кто сможет сказать, где у неё слабые места, помочь отработать технику, и тогда она снова обретёт уверенность. Даже если я не профессионал в трик-райдинге, я могу увидеть, где нестыковка.

Ноа аккуратно соскальзывает на круп Пончика и хватается за задние ручки седла, и у меня учащается пульс. Один неудачный шаг и она окажется на земле.

Но Пончик остаётся спокойным, пока она продолжает ехать и помогает ему адаптироваться к её движениям.

— Похоже, ему всё нравится, — замечаю я.

— Да, думаю, он помнит прошлое лето. А я боялась, что нет.

— Это не значит, что тебе можно нестись тридцать километров в час, — предупреждаю я. Ни морально, ни физически я к этому пока не готов.

— Переживаешь за меня, мистер Андервуд? — с ухмылкой спрашивает она, ставя ноги на седло и опускаясь на колени, будто собирается встать. К счастью, она передумывает и опускает ноги обратно.

— Переживаю, что в обморок грохнусь, если ты не будешь ехать медленно.

— Ты ведь раньше участвовал в родео, а теперь боишься, что я пару трюков покажу? Интересно, однако.

— Там восемь секунд. Да, самые длинные восемь секунд в жизни, когда ты сидишь на быке весом в тонну, но у меня за плечами были годы тренировок.

— А поспорим, что травм у тебя тоже было предостаточно?

— Так и есть, — усмехаюсь я. — Зато быстро учишься, как правильно сгруппироваться и перекатиться.

Она смеётся, снова ставит ноги на седло и начинает поднимать и опускать их, будто проверяя, как Пончик реагирует на резкие движения.

— Сразу извиняюсь за название, но подожди, пока я не попробую «самоубийственный перетяг». В прошлом году я до него не дошла, а теперь насмотрелась видео и очень хочу попробовать.

Я едва не подавился языком — представляю себе, насколько это опасный трюк.

— Лучше бы ты этого не делала.

— И почему же?

— Название само за себя говорит, не думаешь?

— На самом деле это довольно распространённый трюк. Да, поначалу он непростой. Я и не говорю, что собираюсь делать его сегодня. Просто хочу попробовать когда-нибудь.

— И что он из себя представляет?

— По сути, ты свисаешь вниз головой с бока лошади на полном скаку. Одна нога продета в специальное отверстие в седле, вторая — над головой, а руками ты волочишься по земле.

Я моргаю несколько раз, пытаясь осмыслить услышанное, и вспоминаю, как видел всадников, исполняющих этот трюк. Их волосы развеваются в воздухе, руки свисают вниз, и они буквально подпрыгивают над землёй. В таком положении невозможно управлять лошадью, и она должна сама продолжать бежать прямо. Один неверный шаг — и шея может сломаться.

— Ни за что, Ноа. Я не сомневаюсь в твоих способностях, но это слишком опасно.

Она закатывает глаза, будто моё беспокойство совершенно неуместно.

— Для этого ты тут и нужен, помнишь? — хлопает ресницами, надеясь, что эта абсурдная идея покажется мне менее страшной.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, она подпрыгивает и встаёт на ноги. Ступня чуть соскальзывает, и я готов броситься к ней, но вовремя себя останавливаю. Пончик идёт медленно, и я легко иду рядом, но зная её, она обязательно прибавит скорость.

— Всё нормально. Просто, наверное, обувь выбрала не самую подходящую.

Я провожу рукой по волосам — лоб уже в поту от нервов.

— Тебя бы в пузырчатую плёнку завернуть.

— Хорошо, что ты не видел наши соревнования по прыжкам с крыши сарая на батут. Ты бы точно в обморок упал, — говорит она, не отрывая взгляда от Пончика, хотя и стоит прямо на седле. Меня это всё равно не успокаивает.

Каждое воспоминание о том, как Лайла лазала по скалам, всплывает перед глазами. Я тогда слишком сильно поверил в её опыт, а стоило держаться ближе. Не следовало пускать её так высоко. И, чёрт побери, я должен был поймать её.

— Наверняка бы упал. Одно только название звучит безумно и тупо.

— Уайлдер, как и положено надоедливому идиоту, прыгнул бомбочкой, но забыл выпрямить ноги после первого отскока. Вместо того чтобы приземлиться, как положено, он влетел прямо в дерево. Итог — сотрясение мозга, куча синяков и сломанное ребро.

— Господи… Понятия не имею, как ваши родители до сих пор не поседели.

— А самое ужасное — это его даже не остановило. Спустя месяц он поехал к Гранитному карьеру в Блэкхолле и прыгнул в воду. Едва не утонул, потому что не успел всплыть. Лэнден с Триппом прыгнули за ним и вытащили. А Вейлон делал ему искусственное дыхание, пока он, наконец, не выплюнул воду.