— По одному пункту за раз, Мэгс.

Она открывает галерею в телефоне и показывает сохранённые фото.

— Эти вестерн-версии — просто прелесть! Боже, как же я обожаю эту идею!

— Ага. Я бы покрасила снаружи в розовый или бирюзовый, повесила бы вывеску типа «Утреннее мокко от Магнолии». Потом взяла бы кредит на трейлер или грузовик, наняла бы подрядчика, чтобы переделать его. Или, если повезёт, купила бы уже готовый, просто обновила. Разрешения, лицензии, оборудование... Ну, где-то сорок-пятьдесят тысяч, плюс-минус.

— Для старта — совсем не страшно. Думаю, банк бы тебе это одобрил.

— Знаешь банкира, который не потребует первые выплаты в течение года?

— А давай сделаем краудфандинг? Типа, люди покупают кофе на год вперёд, а ты получаешь стартовый капитал. — Я пожимаю плечами. Не уверена, сработает ли, но Магнолию ничто не остановит.

— Придумаем позже. Сегодня твой день! Ты готова?

— В смысле — день благотворительности.

Она отмахивается.

— Ну да, их тоже. Ещё мне нужен апдейт по Фишеру. Джейс звонил?

После того как Фишер вчера ушёл, у меня не было сил болтать по телефону, так что я просто переслала краткий текст о том, что произошло.

— Только то, что рассказал папа. Бабушка Грейс промыла ему раны, папа поговорил с ним по-мужски, потом Джейс ушёл домой. После Фишер заехал к нему. С тех пор ничего не слышала.

Я крашу ресницы и заканчиваю макияж.

— Ну а ты как себя чувствуешь? Что внутренний голос говорит?

Я расчёсываю волосы, глядя на отражение.

— Я бы никогда не заставила его выбирать. И даже если он бы попытался, я бы не позволила. Он вернулся ради Джейса, и ясно, что сыну он сейчас нужен. Если у Джейса есть ко мне чувства, всё усложняется. Но даже если у меня нет к нему чувств, Фишер не рискнёт. Он уже сказал, что не хочет снова всё испортить. Я не могу быть той, кто это разрушит. Он бы начал винить меня, и тогда всё потеряло бы смысл.

— То есть... ты считаешь, что всё? — Она скрещивает ноги и смотрит на меня снизу вверх.

Сердце сжимается от того, что это произнесено вслух.

— У меня есть слабая надежда, что найдётся выход. Но, честно, сомневаюсь. Фишер винит себя в смерти Лайлы, потом ушёл от Джейса, когда тому было всего двенадцать. Он не допустит той же ошибки. Я — угроза, способная всё разрушить. Он был бы дураком, если бы продолжал тайно встречаться со мной.

— Это нечестно, Ноа. Джейсу пора повзрослеть и отпустить ситуацию.

— Всё не так просто, Мэгс. Фишер думает, что предательство само по себе разрушит их отношения. Если Джейс узнает, что мы всё это время скрывали от него, он может и вовсе его не простить. Или же он сам поставит отца перед выбором. Честно? После вчерашнего, я не уверена, что его реакция будет нормальной.

— У него проблемы с отцом. У кого их нет? Пусть сходит к терапевту и даст своему папе шанс на счастье.

Я достаю фен и разматываю шнур.

— Теперь понятно, почему ты завалила психологию в выпускном классе.

— Это не моя вина, что мистер Монотон читал лекции, как робот. Я просто засыпала.

— Поможешь мне выбрать наряд, пока я досушиваюсь? — умоляю я, чтобы сменить тему.

— Строгий деловой или «соблазни папу своего бывшего»?

— Зачем я вообще тебя о чём-то спрашиваю? — закатываю глаза.

Она подпрыгивает и обнимает меня.

— Потому что ты меня люююююююбишь!

Я снова закатываю глаза и включаю фен.

Будет жарко, как обычно, но, раз сегодня приедет местная пресса, я хочу выглядеть хоть чуть-чуть прилично на фото. Вместо привычного небрежного пучка собираю половину волос в хвост и немного завиваю пряди у лица.

— Какая горячая штучка! — свистит Магнолия, как только я выхожу в комнату.

— Что выбрала?

— Два варианта сарафана: оливково-зелёный с оборками «возьми меня» или жёлтый с подсолнухами — «отшлёпай меня, папочка». — Она поднимает обе вешалки и качает ими в воздухе. — Какой выберешь?

— Не удивлена, что у тебя нет варианта «деловая красотка». — Я смеюсь и беру зелёное платье.

Когда я одеваюсь, надеваю свои любимые ковбойские сапоги, потом выбираю немного украшений — не ношу их в повседневности, но сегодня хочется выглядеть по-особенному.

— Тяжёлая артиллерия для Фишера, да? — Магнолия садится на край кровати, наблюдая за каждым моим движением.

— Да-да, браслеты и серёжки-кольца — вот секрет, как увезти отца своего бывшего, — бурчу я.

Она встаёт и подходит сзади, пока я смотрю на себя в зеркало в полный рост.

— Можешь не притворяться со мной, Ноа. Тебе больно, и это нормально.

— Очень не хочу думать об этом сегодня. По крайней мере, пока не придётся. Он же будет одним из судей, так что избежать встречи не получится. Но я хочу пожить в своём неведении ещё хотя бы денёк.

Магнолия кладёт голову мне на плечо.

— Ладно. Просто знай — я рядом. Кому бы ни понадобился удар в пах или чашка горячего кофе в лицо — звони. Но лучше уж в пах. Кофе жалко, его зря тратить — преступление.

Я опускаю голову на её макушку и улыбаюсь.

— Спасибо, Мэгс. Рада, что на тебя всегда можно положиться, когда нужна кара возмездия.

— Днём и ночью!

Когда я прихожу в конюшню, там уже полным ходом идёт подготовка. Мы попросили работников с ранчо от ретрита помочь с мелкими задачами. Шериф Вагнер и пара его помощников тоже будут на мероприятии — следить за порядком и безопасностью.

Сознание того, что поговорить с Фишером по душам не выйдет, будет тяготить меня весь день. Надеюсь, Магнолия и Элли, мои правые руки, будут так много болтать, что мне некогда будет думать о грустном.

Мы заходим в стойла, где Эйден уже вовсю трудится. Из-за сегодняшней суеты ему пришлось встать ещё раньше обычного, чтобы почистить стойла, покормить и напоить лошадей, а потом помогать участникам размещать животных.

— Доброе утро, дамы, — приветствует нас Эйден с лопатой в руках.

— Как дела? Может, чем помочь?

— Только не втягивай меня в физический труд, — толкает меня локтем Магнолия.

Я бросаю на неё взгляд, она пожимает плечами.

— Я могу понаблюдать, — уточняет она.

После того как мы проверили, всё ли в порядке у Руди и Трея, мы с Магнолией направились к Элли. Несмотря на то что она расстроена из-за того, что Рейнджер не может участвовать, настроение у неё бодрое.

Тренеры и участники начинают прибывать, и я встречаю каждого, пока они выгружают лошадей. Мама и бабушка помогали мне на неделе собрать подарочные пакеты, так что как только всадники устраиваются, я раздаю им сумки и приветствую лично. Большинство я раньше видела только мельком на других соревнованиях или на фотографиях, но теперь приятно познакомиться как следует.

— Спасибо, что не позвала Крейга Сандерса. С тех пор как я отказалась с ним работать, он стал настоящей занозой в моей жизни, — подходит Бриттани Макинтайр со своей тренершей Амелией Брэдшоу.

— У меня та же история, — вздыхаю я.

— Подождите, а я слышала, он всё-таки собирался приехать? — Амелия удивлённо смотрит то на одну, то на другую. — Его клиентка мне сказала.

— У него ещё остались клиенты? — фыркаю я. — После того как он проник на территорию без разрешения и повредил инвентарь, при появлении мы вызовем полицию.

— Видимо, он не в восторге от того, что сёстры Фэннинг перешли к тебе, — пожимает плечами Амелия. — Хотя я его понимаю.

Ни капли зависти в её голосе — это приятно. Харлоу и Делайла Фэннинг заслуживают тренера, который будет помогать им расти, а не кричать при каждой ошибке. Харлоу — моя подопечная, она будет участвовать, а Делайла, хоть я с ней ещё не подписала контракт, приехала поддержать сестру.

Мы болтаем ещё пару минут, потом я иду встречать новых всадников. Большинство тренеров старше меня лет на десять-пятнадцать, а их ученики — примерно моего возраста. Думаю, это даже помогает мне с ними сблизиться. Я терпелива и понимаю, как работают лошади, в отличие от многих других, кто раздражается и нервничает. А лошади это чувствуют.