Моё тело двигалось само собой, и прежде чем я успел опомниться, мы уже стояли в нескольких дюймах друг от друга. Настолько близко, что могли коснуться друг друга. Настолько близко, что она могла вонзить мне нож в ребра.

И вот так снова заиграла музыка города, и мы снова оказались в переулке за ночным клубом Франчески. Меня охватило незнакомое чувство разочарования, но я с трудом совладал с ним.

Это было хорошо, это было необходимо. Это напомнило мне, кем она была на самом деле. Это вытащило меня из канавы. Это было как ведро холодной воды, которое вернуло мне здравый смысл.

Я прищурился, решив больше не позволять ей отвлекать меня.

Но затем она облизнула губы, и мой взгляд невольно последовал за ней.

Вот так просто она втянула меня обратно.

Я подошёл ближе; не смог бы остановиться, даже если бы попытался. Она подняла голову, не отводя взгляда. Выражение её лица было пустым, и я бы подумал, что не имею на нее никакого влияния, если бы не вызов в её глазах.

Мы были слишком близки для двух людей, желающих убить друг друга.

И все же… она не отстранялась.

Может быть, она не отступала, потому что это означало бы, что я выиграл эту маленькую игру-противостояние, которую мы только начали. В какие ещё игры она могла бы со мной играть?

Должно быть, она была дьяволом, а не ангелом, потому что моё тело горело от близости. Должно быть, небо прояснилось специально для неё, потому что крошечный осколок горел прямо на её лице, багряно сверкая в лунном свете.

Я был прав.

Она довела меня до крайности.

Потому что, как бы безумно это ни звучало, кровь только заставила ее глаза вылезти из орбит.

Осознание того, что это что-то чужое, меня тут же взбесило. Я вытер ее тыльной стороной ладони. Гораздо лучше.

Ее глаза заискрились. Неужели она думала выстрелить мне в голову?

На первый взгляд, она казалась безмятежной. Холодный фасад её напоминал сирену, но я знал, что под ним таится море красной, кипящей ярости.

Ее глаза встретились с моими.

Она что, притворялась, что не знает меня? Нет. Она была прямолинейна. Она бы сказала, как рада снова меня видеть, а потом попыталась бы задушить меня цепочкой своей сумочки перед всем клубом. Не было бы никаких объяснений, почему именно она забыла меня...

Но затем ее глаза вспыхнули, и я каким-то образом сразу все понял, осознание поразило меня с силой движущегося поезда.

Женщина подумала, что я, черт возьми, умер.

Глава 27

Зак

Настоящее

Два года назад она пыталась лишить меня жизни. Вчера вечером мне следовало лишить её жизни. Но что я сделал вместо этого? Вызвал ей такси и заплатил за него.

Мне надо дать чертов Оскар.

Я никогда не умел лгать – не потому, что не мог, даже если бы очень хотел, а потому, что мне это никогда не требовалось. Если нужно было перерезать кому-то горло, я это делал. Без колебаний и затягивания. Возможно, это был первый раз, когда я не убил кого-то в течение тридцати минут.

— Итак, что ты о ней знаешь?

Тревор откинулся на спинку дивана, вероятно, недоумевая, почему я так много хочу узнать о Марии. — Мария Перес. Двадцать. Иммигрантка из Пуэрто-Рико. Из Бронкса. Воспитывалась в приёмной семье. Не училась в колледже. Хорошие друзья Кали, Наталья и Франческа. Работает в Renato.

Гнев вспыхнул в моей груди, словно лесной пожар. Кали была сестрой Тревора, чёрт возьми. Франческа была сестрой Джо и Тони. Мы все были членами клуба Renato, но я ни разу туда не ходил. На самом деле это никогда не было моим увлечением. Всё это время она была прямо у меня под носом…

Для нее это была какая-то гребаная больная игра?

— Посмотри на неё. — Я сел на диван напротив него, положив локти на колени. Тёмные пряди упали мне на лоб от того, что я провел рукой по волосам, слегка заслонив обзор.

Он странно на меня посмотрел, но всё равно открыл ноутбук. Мы были хорошими друзьями. Он всегда мне помогал, даже когда я вёл себя как придурок.

Примерно через двадцать минут печатания он поднял голову, и на его лице появилось хмурое выражение.

— Что?

Тревор снова посмотрел на ноутбук и провел рукой по рту.

— Выкладывай уже это к чертовой матери, — прорычал я.

Тревор посмотрел на меня с непонятным выражением лица. — Ничего нет.

— Всегда что-то есть.

— Её не существует, — сказал он так, словно был под впечатлением, и ухмыльнулся, как идиот.

— Не хочешь поделиться, что тут такого чертовски смешного? — Я уверен, что у меня из ушей идет дым.

— Это она пыталась тебя убить, да?

Я ещё не говорил этого вслух, но Тревор, казалось, всегда, блядь, всё знал. Мне вообще не стоило рассказывать ему о том, что случилось в Мексике. Судя по моему лицу, я готов был размозжить ему череп, если он продолжит смеяться.

— Это может быть плохо. — Он посерьезнел, но улыбка всё ещё не сходила с его лица. — Она уже какое-то время здесь...

— Я тоже так думал, но дело не в этом. Она меня не помнит. — Последние слова отдавались кислотой во рту. Я вспомнил всё, что мог, о ней с той ночи – её запах, рост, голос, глаза. Я два гребаных года был одержим ею, а ей было совершенно на меня наплевать. Я был для неё просто очередной мишенью – ничем особенным.

Тревор на мгновение взглянул мне в лицо, а потом откинул голову назад от смеха.

Я непонимающе уставился на него.

— Она думает, что ты мертв?

Я сжал челюсть. — Да.

Громкий смех снова наполнил комнату. Этот чёртов ублюдок.

— Копай глубже. Должно же быть что-то.

Он снова странно на меня посмотрел. Я из тех, кто стреляет первым и никогда не задаёт вопросов. С моей стороны это было, мягко говоря, странным поведением.

Тревор меня побаловал. Через пять минут он нахмурился, прежде чем повернуть ноутбук ко мне. — Похоже, ты прав. Всегда есть что-то...

Никаких больничных счетов. Никаких обвинений в полиции. Никаких интернет-следов. Никаких лицензий…

Когда я наконец увидел его, мое лицо исказилось от недоумения. Размытые, черно-белые слова из фотокопий официальных правительственных документов казались мне бессмысленными.

Мертва.

Я наклонился ближе к экрану, просматривая информацию. Мне нужна была конкретная дата.

Шестнадцатилетняя девочка. Пять лет назад.

Я начинал терять терпение. Мне нужно узнать, кто она на самом деле и какого хрена она делает в Нью-Йорке. Она здесь ради меня?

Я все еще пялился на экран ноутбука, когда Тревор закрыл его. Одним быстрым движением он схватил его и направился к выходу. Я в отчаянии всплеснул руками и пошел за ним.

— Она притворяется. Я знаю.

Она должна меня помнить. Как же иначе?

Тревор вошёл в личный лифт моего пентхауса. — Не думаю, что она хочет иметь с тобой дело, брат.

Я остался в прихожей, скрестив руки на груди. — О, поверь, она помнит. — В моих словах звучал намек. Если она действительно не могла меня вспомнить, то мне просто нужно было освежить её память. Любыми доступными методами.

— Прошу прощения, но у меня есть дела поважнее, чем обсуждать твое следующее завоевание, — протянул он, нажимая кнопку выхода в вестибюль.

— А что, если она снова попытается меня убить?

Он пожал плечами, когда двери лифта закрылись. — Тогда тебе лучше ее не пускать.

Я вошёл в Rento с четким планом в голове: загнать Марию в угол. Всё это вылетело в трубу, когда я наткнулся на неё.

Она работала за барной стойкой, возясь за ней. Она стояла спиной к залу, и я убеждал себя, что просто анализирую свою соперницу, скользя взглядом по её фигуре. На ней была та же чёрная униформа, что и на всех остальных сотрудниках, хотя одежда, казалось, сидела на ней лучше, облегая её в самых нужных местах. Волосы были собраны в пучок, прямой, как булавка, хвост почти касался поясницы, и я невольно задумался, сколько раз я смогу обмотать его вокруг кулака.