Я опустила ноги, использовала руки, чтобы удержаться над водой, и огляделась, пока не нашла то, что искала: слабый свет самого дальнего соседнего острова.

Мария

Настоящее

После того, как Зак сказал мне вернуться на вечеринку, я безуспешно пыталась насладиться остатком вечера. Меня волновал не труп – чувство вины никогда меня не волновало, – а то, как я позволила Заку выиграть в этой маленькой игре между нами.

Я дала ему слово. Пообещала, что позволю ему пригласить меня на свидание. Я задавалась вопросом, не было ли это его планом с самого начала.

Я сидела на диване с девочками и ещё несколькими людьми, когда подушка рядом со мной прогнулась. Когда я взглянула на Зака, он обнял меня за спинку дивана, фактически обняв за плечи. Он уже был увлечен разговором с Джованни, старшим братом Франчески и будущим Капо. В отличие от всех остальных, его, похоже, совершенно не волновало, что Зак проявляет ко мне интерес.

Антонио, младший брат Франчески, ухмыльнулся, но попытался скрыть это, отпив из своего стакана. Тревор, старший брат Кали, лишь приподнял бровь, а девочки широко раскрыли глаза. Я сделала вид, будто не понимаю, чему они хихикают.

Незаметно для себя я медленно расслабилась, чувствуя присутствие Зака рядом. Наталия многозначительно улыбнулась мне, заставив меня закатить глаза. Очевидно, что всем интересно узнать о нас с Заком, но никто об этом не заговорил.

— Ты хочешь уйти? — спросил меня Зак после того, как я зевнула в миллионный раз. Его голос всегда был таким мягким и успокаивающим. Я кивнула, заставляя себя держать глаза открытыми. — Мы уходим. С днём рождения ещё раз, Франческа.

Я встала и подошла к Франческе, чтобы еще раз обнять ее. Она убьет меня, когда узнает, что произошло в ее гостевой комнате. — С днем рождения! Спокойной ночи!

Мы отстранились, но она ещё на мгновение задержала меня за плечи. — Позвони мне утром, — подмигнула она.

Боже. Неужели они все думали, что мы ушли трахаться?

Мы с Заком попрощались, и, прежде чем я успела опомниться, мы уже были в лифте, спускаясь вниз. Я подняла взгляд: впереди еще девяносто один этаж. Я не стала возражать, когда его рука легла мне на поясницу. Он был таким тёплым и твёрдым, что, прислонив голову к его груди, я не чувствовала, что позволяю ему “победить”. Мышцы ныли от усталости, и я закрыла глаза.

Только на мгновение…

Должно быть, я устала сильнее, чем думала, потому что, когда я снова открыла глаза, я была в объятиях Зака. Мы стояли на подземной парковке DeMone, и я догадалась, что мы направляемся к его машине. Он нёс меня с такой лёгкостью, что у меня в животе невольно запорхали бабочки.

Я украдкой взглянула на него. Так близко я видела, что у него не тёмно-карие глаза. Они не были золотистыми или медовыми, а чистым забвением, поглощающим свет своей интенсивностью. У него были густые черные ресницы, а легкая щетина слегка отбрасывала тень на подбородок. Его темно-каштановые волосы были уложены, как всегда: грубо зачесаны назад, с несколькими прядями, падающими на лоб, – нарочито небрежно, но всё же собраны.

Я сильно его недооценила. Он был более добродушным и обаятельным, чем большинство преступников, с которыми я сталкивалась, но теперь я знала, что это не значит, что у него нет тёмной стороны. У меня было предчувствие, что сегодняшний вечер — лишь проблеск того ущерба, который он способен причинить.

Прошло много времени с тех пор, как я последний раз находилась рядом с кем-то столь могущественным.

Такой же сильный, как я сама.

В гараже раздался звуковой сигнал, и оранжевый свет осветил его лицо. Дверь открылась, и Зак начал усаживать меня на пассажирское сиденье.

— Спасибо, — пробормотала я, сонно поправляясь.

Зак не ответил. Вместо этого он пристегнул меня ремнём безопасности, и ткань его костюма скользнула по моей коже.

Когда он закрыл мою дверь и обошел капот, подойдя к водительской стороне, я взглянула на руль — Mercedes, а затем на размер салона — G-wagon.

— Пуленепробиваемый. Отлично, — сказала я, имея в виду непроницаемый материал машины, когда он снял пиджак и бросил его в багажник, прежде чем сесть. Он взглянул на меня с понимающей улыбкой, прежде чем завести двигатель.

Два месяца назад я бы наслаждалась молчанием Зака, но сейчас мне хотелось только одного: чтобы он что-то сказал.

Я могла бы справиться с надоедливым, грубым Заком.

Но приятный, обаятельный Зак?

Я, блядь, не знала, что делать.

Пока мы ехали в машине, я молча наблюдала, как он ведёт машину. Его рукава закатаны, обнажая загорелые мышцы и чёрные чернила. Я прикусывала нижнюю губу каждый раз, когда мы резко поворачивали, а его ладонь плавно обводила руль.

Я больше не ненавидела то, что находила его привлекательным. То есть, я всегда так считала, но было странно приятно наконец-то признать это. Где-то в глубине души я знала, что если бы я не была так чертовски травмирована, я бы не возражала против его рук на своем теле.

Но это ничего не значило — я могла признать его привлекательность и при этом не оказаться верхом на его члене на заднем сиденье его G-wagon.

Это был чертов кошмар.

Впервые в жизни меня по-настоящему физически привлекал мужчина… Мужчина, который воплощал и олицетворял всё, от чего я бежала. Какая ирония, чёрт возьми.

Когда мы подъехали ко мне, Зак заехал на подземную парковку моего дома. Я нашла сумочку и протянула ему карту, которую он отсканировал, чтобы въехать в гараж.

— Подожди, — сказал он, заглушив двигатель.

Я подчинилась, и моё замешательство исчезло, когда он обошел капот, подойдя ко мне. Открыв дверь, он протянул мне руку.

Я взяла ее и невольно ухмыльнулась. — Какой джентльмен.

Он подмигнул мне. — Только для тебя.

Я отвернулась, чувствуя, как румянец заливает мои щеки.

Зак положил руку мне на поясницу, провожая меня к лифту. Я уже собиралась попрощаться, но тут он вошёл.

Я этого не сделала.

Ожидал ли он чего-то от меня сегодня вечером? Собирался ли он использовать нашу сделку против меня? Часть меня не хотела верить в это, но другая часть напоминала мне о его тёмной стороне. Он мог быть жестоким, но станет ли он жестоким со мной? Попытается ли он меня принудить?

Я бы всадил пулю между глаз любому, прежде чем у него появится возможность причинить мне вред.

Я прикусила нижнюю губу, не зная, как выразить свои мысли. По какой-то причине я никогда этого не делала, когда он был рядом.

Зак нахмурился, наблюдая за моей реакцией, прежде чем осознать. Мне очень нравилось, что рядом с ним мне не нужно было ничего говорить, чтобы он меня понимал. Он понимал меня лучше большинства, а мы были знакомы всего два месяца.

— Я просто провожу тебя до двери, — небрежно сказал он, но я так устала, что, кажется, почти увидела боль в его глазах. — Надо убедиться, что ты снова не отключишься в лифте, — добавил он, заставив меня тихонько рассмеяться.

Я расслабилась и подошла к нему. Он нажал кнопку моего этажа и обнял меня за талию, притягивая ближе.

Я не уверена, что это такое… Мы даже никогда раньше не целовались. Но, учитывая, что я обнимала его за шею, его прикосновение показалось мне более интимным, чем должно быть. Моя кожа горела, но каким-то странным образом это утешало.

Через несколько минут мы уже стояли перед моей дверью. Я открыла её, но не стала заходить в квартиру. Вместо этого я прислонилась к ней и повернулась к Заку.

Он смотрел на меня молча и пристально. Он стоял, высокий и сильный, руки в карманах. Рукава рубашки всё ещё закатаны, а пиджак давно забыт в машине.

— Я позвоню тебе, — сказал он после минуты молчания. — Спокойной ночи.

Когда я ничего не ответила, он повернулся и ушел.

Должно быть, я совершенно измотана, потому что то, что я сделала дальше, оказалось в долгосрочной перспективе гораздо более разрушительным, чем я изначально осознавала в тот момент.