По крайней мере, с Антонио или Франческой вы знали, что получаете.

Джио, сидевший слева от меня... Ты понятия не имеешь, в каком настроении его застанешь. В одну секунду он отпускал шутку, в следующую — пускал пулю кому-то между глаз.

Тем не менее, всё, что он делал, было продумано. Я знал этого человека почти десять лет, и всё же мне приходилось видеть, как он делал что-то нелогичное или импульсивное.

Его ориентация на привлекательность не была исключением.

Он был хладнокровным ублюдком, но в то же время и самым любимым мафиози в Коза Ностре. Он всех пугал до смерти, но при этом умудрялся считаться зятем мечты любого мафиози – вероятно, потому, что его подозревали в том, что он станет следующим, самым молодым Capo di tutti i capi. Босс всех боссов.

Справа от меня Тревор наклонился, чтобы лучше слышать сквозь громкую музыку, его локти опирались на колени.

Он из очень обеспеченной семьи японско-кубинского происхождения. Выпускник Колумбийского университета. Бывшая звезда студенческого баскетбола и спортсмен. IT-гений и будущий генеральный директор династии Су. Судя по всему, он был всего лишь очередным наследником миллиардера из списка Fortune 500.

На самом деле многомиллиардная компания его семьи была построена на плечах подпольной хакерской империи и тесных связях с крупнейшими преступными организациями по всему миру, поскольку он был их основным торговцем оружием — отсюда и наше знакомство много лет назад.

Тревор постоянно оглядывался через плечо, украдкой поглядывая на соседний столик, и это так часто начинало меня бесить.

— На что ты смотришь? — Я повернул голову в сторону и сосредоточился на кабинке в другом конце комнаты, только чтобы увидеть сестру Тревора, Кали, и ее друзей.

Я усмехнулся. Ну и ну.

Я снова повернулся к Тревору и понял, что он в каком-то чертовом трансе. Я понял, когда снова проверил. За столом сидела какая-то подруга Кали.

Я усмехнулся и повернулся к столу. Вес воздуха изменился, но, похоже, я был единственным, кто это заметил.

Обещания, произнесенные шепотом.

Холодный металл упирается мне в висок.

Эти гребаные глаза смотрят в мою чертову душу.

Выстрел.

Я слегка покачал головой, поднес к губам прозрачный стакан и запрокинул голову. Мягкое жжение разлилось по груди, избавляя от тяжести внутри.

Я рассеянно поднял взгляд, когда кто-то прошёл мимо нашего столика, заставив Тревора коротко кивнуть. Я проследил взглядом за женщиной, направлявшейся к столику девушек.

Я не помнил, чтобы видел её раньше, но, с другой стороны, когда я помнил девушку, с которой раньше не трахался? Однако тот факт, что она знала Тревора, означал, что она была в моём ближайшем окружении.

Когда она уходила, мой взгляд невольно скользнул от её гладких черных туфель на каблуках с красными подошвами вверх по её ногам. Я сглотнул, когда взгляд достиг её бёдер, обтягивающие брюки подчеркивали каждый соблазнительный изгиб. Длинные каштановые волосы закрывали талию, но, словно услышав мои мысли, она подняла руку и провела по ним через плечо. Я мысленно застонал, когда она села, её тело напоминало песочные часы. Чёрт.

Видимо, я не был таким уж скрытным, как думал, потому что Наталья – подруга Франчески и Кали, и давно потерянная дочь мафиози Сальваторе Моретти – сказала девушке, что я смотрю на неё. Она повернула голову, но недостаточно, чтобы я мог разглядеть её лицо, поэтому Наталья едва заметно указала в мою сторону. Кровь закипала от предвкушения, пока таинственная девушка искала меня в оживленном ночном клубе.

Через мгновение ее глаза встретились с моими.

У меня перехватило дыхание.

Мексиканский картель был самым опасным картелем в мире. Жестоким и беспощадным. Я вырос в нём; меня учили жить и умирать по его заповедям.

Никаких чужаков. Никакого милосердия. Никаких недопониманий.

У меня никогда не было проблем с соблюдением этих правил. По крайней мере, до её появления.

Я провел больше двух лет, думая о том конкретном моменте, когда найду ее, но, когда это произошло на самом деле, я не знал, что, черт возьми, делать.

Но оказалось, что это не имело значения, потому что она просто вернулась к друзьям и продолжила веселиться до конца вечера. Она ни разу не попыталась убежать и даже не намекнула, что знает, кто я.

Она отмахнулась от меня, словно я был дешевле пыли под ее туфлями, хотя на самом деле я стоил больше денег, чем можно было отразить в цифрах.

Меня захлестнула новая, более яркая волна гнева; такого я ещё никогда не испытывал. Она скорее расстроила меня, чем разозлила, и наполнила меня недоумением, которого я никогда не испытывал. Я всегда верил, что, когда наши взгляды снова встретятся, мы сразу же начнём стрелять.

Если бы ее глаза не преследовали меня последние два года, я бы подумал, что сошел с ума и ищу ее среди случайных людей.

Глаза такого изумрудно-зеленого цвета; они пронзали мою душу насквозь и застревали так глубоко в моей груди, что я все еще видел их каждый раз, когда закрывал глаза.

Эти проклятые глаза.

Первое, о чём я подумал, проснувшись. Последнее, что я увидел перед тем, как уснуть. И единственное, что время от времени приходило мне в голову в каждой ситуации между ними.

Она меня не помнит. Ага, конечно.

Я бы посмеялся, если бы по какой-то неизвестной причине меня это не взбесило.

Я наблюдал за ней всю ночь... танцующей, потягивающей свой напиток, смеющейся с моими друзьями... Я скрыл свой гнев, когда спросил Тревора, как ее зовут.

Мария.

Если это вообще ее настоящее имя.

Он ответил рассеянно, словно она была кем-то другим. Мне не терпелось узнать больше, но я подавил это желание, зная, что Тревор понятия не имеет, кто она на самом деле.

Я знал, что пойду за Марией, когда она ушла. Что я буду делать, когда она меня поймает? Понятия не имею.

Поэтому, когда Франческа попросила меня оказать ответную услугу и убедиться, что ее маленькая подруга благополучно вернется домой, как я мог отказать?

Я усмехнулся этой иронии.

Безопасно.

Она была воплощением опасности, заключенной в объективно красивой женщине. Но я был слишком захвачен её глазами и шрамом, пересекавшим ее бровь до самой щеки, чтобы обращать на это внимание. Её красота была лишь частью её обманчивого спектакля.

Я оказался прав, когда, последовав за ней на улицу, она чуть не убила какого-то случайного парня. Он спорил с девушкой в конце переулка клуба, и когда он впал в ярость, мне ничего не оставалось, как вмешаться. Я едва успел оттолкнуть парня от девушки, как Мария набросилась на него, впечатав его в холодный бетон и показав своё истинное лицо.

Меня охватило облегчение, когда я увидел, как мои воспоминания возвращаются к жизни.

По крайней мере, я не сошёл с ума – пока. Если эта игра в кошки-мышки не собиралась свести меня с ума, то она точно сведёт.

Казалось, никто не имел ни малейшего представления, кем она была на самом деле, и я не мог не задаться вопросом, кто же ее нынешняя цель.

Может, это я. Тогда понятно, что она здесь делала. Может, это была просто долгая игра, чтобы наконец-то меня поймать: подружиться с моим близким окружением, сделать вид, что не помнит меня, а потом – бац! Я мёртв.

Когда она наконец отказалась от этого жалкого подобия мужчины, она выпрямилась и повернулась ко мне, не замечая брызг крови на своем лице.

Я двинулся к ней, но остановился.

Её глаза снова околдовали меня. Казалось, я никогда не смогу взглянуть этой женщине в лицо, не впадая в чёртов транс. Зелёный цвет пронзал мне грудь, а золотые искорки вокруг ее зрачков затмевали всё остальное вокруг.

Я понятия не имел, что происходит с моим мозгом. Я знал лишь, что мы больше не в переулке. Не было ни ночи, ни дня; просто было. И мы были одни. Ни сирен, ни машин, ни шума шин. Никого больше. Только мы.