Алленби резко возразил, что считает свои сведения надежнее.

Через несколько дней, на конференции офицеров старшего ранга, Чейтор заметил Паттерсону, что отличный еврейский батальон в 1 400 человек прибыл в Египет в предшествующие несколько дней.

Паттерсон написал об этом Алленби незамедлительно. Это должно было быть решающим фактором в формировании бригады.

Ответ был получен не от Алленби, а от его начальника службы майора Болса и заключался в резком приказе адресоваться к начальнику службы по обычным каналам.

Ничего нового в этом не было. Много предыдущих попыток Паттерсона привлечь внимание Алленби к вопросам, затрагивающим судьбу батальона, до Алленби не доходили. Письма были возвращены с замечаниями, что ничего далее предпринято не будет.

Через несколько месяцев прибыли еще тысяча человек из Англии; в общей сложности в еврейских батальонах служило более пяти тысяч человек. Но Алленби так и не сдержал обещания. Вместо этого батальоны пересылались от бригады к бригаде, от дивизии к дивизии.

"В течение трех месяцев, — пишет Паттерсон, — нас перебрасывали как какие-то грузовики для перевозки скота, и нам довелось быть в распоряжении не менее чем двенадцати различных частей Британской армии"[481].

Злоключения Паттерсона не ограничивались положением на поле боя. Через неделю после прорыва в Трансиорданию 38-й батальон перебросили в Иерусалим. Тут-то и сказался эффект продолжительных недель в болезнетворной Меллахе. К моменту прибытия в новый лагерь сотни солдат и почти все офицеры, усталые и изможденные, свалились с малярией; из тысячи человек осталось лишь сто пятьдесят; из офицеров — шесть.

Госпитальных условий не было. Больные лежали на мокрой земле, укрытые единственным на каждого одеялом, и не получали ни медицинского ухода, ни лечения. Не было ни сестер, ни санитаров, ухаживали за ними только их еще справляющиеся товарищи. Офицер-медик батальона, капитан Дэвис, сам заболел в Трансиордании, и Паттерсон взывал о необходимости скорой помощи практически целый год, пока генеральная ставка не выделила врача в батальон. Более 20 человек скончались из-за неухода, и положение исправилось только после прибытия 39-го батальона. Его офицер-медик, капитан Радклиф Саламан, взял больных 38-го под свою опеку.

Эта история имела продолжение. За несколько дней до атаки на Иордан, когда Алленби навестил командующего 38-го, Паттерсон доложил, что малярия становится серьезной препоной и что медицинская служба неудовлетворительна.

Алленби занес отметки в свою книжечку.

Единственным результатом было раздраженное письмо из штаб-квартиры, обвиняющее Паттерсона в неверном информировании командующего фронтом, и Паттерсону пришлось отослать официальный рапорт с театра военных действий 23 сентября, комментируя в деталях свои замечания Алленби[482].

Много месяцев назад, перед отправкой из Англии Паттерсон предложил генерал-адъютанту сэру Нэвиллу Макреди организовать в Иерусалиме госпиталь для еврейских солдат. Его советом пренебрегли. Пренебрегли и его последующим предложением, чтобы еврейские женщины в Палестине были приняты как медсестры и соответственно тренированы.

Только в результате госпитального скандала в Иерусалиме удалось Добровольческому комитету за еврейский батальон в Лондоне отправить группу еврейских медсестер в госпиталь в Каире. Вскоре после этого 6 еврейских медсестер были зарегистрированы в Палестине.

Печальная история тем не закончилась. Через 8 дней после того, как они обосновались в Иерусалиме, измученные остатки 38-го батальона были отделены от Анзасской бригады и высланы в Лод для службы в гарнизоне.

Больных, все еще без госпитализации, оставили под наблюдением капитана Саламана.

В Лоде продолжала свирепствовать малярия, но здесь, по крайней мере, имелся госпиталь. Каждый день заболевали новые солдаты, и Паттерсон был вынужден просить Анзасскую часть, расквартированную по соседству, прислать людей помочь кормить и ухаживать за транспортными животными.

В то же время 39-й тоже отправили в Лод, но Марголин отказался выполнить приказ, пока больных его и 38-го батальонов не снабдили госпитальными условиями.

Здесь началась новая глава мучений.

22 октября Марголин и Саламан приехали к Паттерсону жаловаться на дискриминацию и несправедливое обращение с госпитализированными еврейскими солдатами и привели несколько примеров.

Паттерсон, окончательно рассвирепевший, решил идти ва-банк. Он подал просьбу об отставке "в знак протеста против повсеместной антиеврейской политики". Его отставка принята не была. Штаб-квартира не желала видеть Паттерсона в Англии и без намордника.

Он попросил встречу с Болсом, чтобы убедить его "положить конец гонениям, имеющим место", — но Болс попросту отказался с ним встретиться. Тогда он сообщил в штаб-квартиру, что поднимет этот вопрос в парламенте.

Такое поведение считалось неслыханным для офицера, но угроза была реальной. На этот раз штаб-квартира ответила, просила его сообщить детали, его беспокоящее, и даже его предложения "по исправлению и устройству еврейских батальонов".

Автор этого письма, видно, улыбался в усы. Паттерсон подчинился и сделал пять конкретных предложений для "исправления и устройства" батальона. Ни одно из них не было выполнено"[483].

Единственным результатом длительной и отважной борьбы Паттерсона за Еврейские батальоны и, по существу, за сам еврейский народ, было то, что сам он, хоть и прослужил всю войну без сомнения с честью, не получил повышения в чине. Он начал подполковником и подполковником оставался до конца.

Еще до того, как отгремели сражения, Сионистская комиссия ясно осознала, что поведение армейских властей там, где дело касалось еврейских батальонов, было не более чем выражением, хоть и в резкой форме, обструкционной политики британской администрации, пронизанной враждебностью к еврейской общине в отношении просионистских мер.

Сионистская комиссия была сформирована официальным постановлением от 26 января 1918 года комитетом Военного кабинета по Ближнему Востоку.

Причины для формирования занесены в протокол заседания комитета: "Знаменательные политические результаты, обретенные сионистами по декларации правительства Его величества и необходимость воплотить на практике его заверения".

"Знаменательные политические результаты" не приходилось далеко искать: приобретение симпатий к британскому делу Соединенных Штатов, в особенности их влиятельной еврейской общины; волна пробританских симпатий, охвативших еврейскую общину России, до того в большинстве своем настроенную нейтрально или враждебно; зароненное дружеское чувство к Великобритании немецких и австро-венгерских евреев.

Несмотря на то что освобождена была лишь южная часть Палестины, никто теперь не сомневался, что турок выдворят из всей страны. Возобновление наступления Алленби было отложено только потому, что была необходимость переслать подразделения на Европейский фронт, где союзники все еще несли потери.

Из этого со всей очевидностью следовало, что сионистам предстояло получить средства для "воплощения на практике заверений из декларации".

Первым шагом надлежало восстановить еврейскую общину, плачевно ослабленную годами войны, голодом и турецкими гонениями, и заложить основы для еврейского созидательства в стране. На заседании кабинета в январе сэр Марк Сайкс заметил, что "в Палестине и Египте существует значительное беспокойство по поводу прогресса сионизма, и это результат сионистских целей и намерений". Небезразличными лицами было сказано арабам, что сионисты намереваются отобрать принадлежащие им арабские земли и даже мусульманские и христианские религиозные места и что они незамедлительно установят еврейское государство.