В тот период и много лет спустя существовал довод, что идея "арабской Трансиордании" следовала из обещания Мак-Магона шерифу Хусейну. И действительно, в докладной за четыре месяца до конференции Хьюберт Янг писал, что будет сложно отрицать довод об обещании в 1915 г. сэра Генри Мак-Магона признать независимость арабов в Трансиордании, хотя Палестина намеренно исключалась"[1042].
Даже если такое обещание имело место, это означало бы, что восточная территория Палестины была обещана дважды, что существуют два "истца". Но единственный авторитетный эксперт по сути письма Мак-Магона, сам сэр Генри (не присутствовавший на Каирской конференции) фактически этот довод уничтожил. Он писал: "Я не использовал Иордан, чтобы переделить границы южной территории, поскольку считал, что в последующих стадиях переговоров желательно найти более подходящую в будущем линию к востоку от Иордана и между этой рекой и Хиджазской железной дорогой"[1043].
На увертюре к вооружению Абдаллы в Трансиордании отчетливо проступают следы манипуляций по подготовке почвы, о чем не было известно Черчиллю, и чего, возможно, даже Сэмюэл не распознал. Согласно общепринятому описанию происшедшего в Каире, участников захватила врасплох новость, что Абдалла вошел в Трансиорданию и грозит напасть на французов в Сирии. Но 4 марта, за шесть дней до открытия конференции де Кэ отреагировал на заявление британцев о способности обитателей Трансиордании к самоуправлению заявлением, что этим "продемонстрировано, что они решили позволить приверженцам шерифа захватить Трансиорданию и не могут предотвратить установление Абдаллой суверенитета"[1044].
Спустя три дня де Кэ ссылается на сообщение генерала де ла Ревера французскому военному министру о действиях агентов Абдаллы, включая и его брата Али, против Франции, "с замыслом предотвратить неудовлетворительный исход на приближающейся Каирской конференции"[1045]. Он также добавляет, что Абдалла будет "сердечно" принят англичанами.
Британское офицерство сотрудничало с приверженцами шерифата во время войны и продолжало сотрудничать и после, энергично способствуя и защищая политику, направленную на установление их правления по всей территории, освобожденной от Турции. Столь же энергично они противодействовали французскому влиянию. Таким образом, их сотрудничество и поощрение антифранцузской деятельности в Трансиордании были вполне логичны, особенно после того, как французы так успешно разрушили планы англичан в Сирии. Один из офицеров, печально известный майор Сомерсет был официальным участником Каирской конференции.
Черчилль, хоть и осведомленный о керзоновских планах "арабской Трансиордании", до Каирской конференции не принял решения, как этого достичь. Его, тем не менее, определенно подтолкнуло к конкретному решению, связанному с Абдаллой, известие о прибытии Абдаллы в Амман во главе сил численностью 8000, включая кавалерию, и о том, что 17 артиллерийских орудий и 10 самолетов Хиджазской армии находятся на пути туда. Эта сказка исходила из, казалось бы, авторитетного источника — британского консула в Дамаске Палмера, который до конференции сообщал, что атака Абдалаха на французов "неизбежна"[1046].
Теперь он ссылался на донесения друзов[1047].
Эта картина арабской военной мощи была расписана многочисленными деталями: что успешное начало действий Абдаллы вызовет переход многих друзов на его сторону, и что из Иерусалима Абдалла заказал 4000 солдатских мундиров.
На конференции присутствовали две дюжины военных деятелей и гражданских знатоков со всех концов Ближнего Востока в дополнение к собственному составу советников Черчилля. Среди них был Герберт Сэмюэл, содержащий собственный штат в Трансиордании, и генерал Конгрив, главнокомандующий областью. Ни один из них и бровью не повел от этой выдумки. Ни один из них не задался вопросом, как удалось Абдалле провести из Хиджазса 8000 человек и расквартировать их в Трансиордании, не спровоцировав при этом донесений об их прибытии; никто не поинтересовался, где удалось Абдалле обзавестись снаряжением и фондами, требующимися на вооружение и питание 8000 человек в примитивных условиях этой территории.
И таким образом, — о чудо из чудес! — конференция впала почти что в паническое состояние. По словам историка, писавшего о конференции, "когда авторитетов, собравшихся в Каире, осведомили об этих происшествиях, представлявших открытый вызов Великобритании, — отреагировали они очень остро, поскольку действия Абдаллы вели к серьезным последствиям в британской политике на Ближнем Востоке. Они не только возвращали Трансиорданию к ее хаотическому состоянию, но и ставили под угрозу также хрупкий покой в Палестине. И, что значительно серьезней, грозили возобновить беспорядки в Сирии и возродить перспективу значительного французского присутствия в районе Аравии и вдоль второй границы и Месопотамии, и Палестины.
Более того, война между Францией и приверженцами шерифата свела бы на нет постоянную составную политики Иностранного отдела с 1918 г.: избежание необходимости выбирать между французами и арабами"[1048].
И Сэмюэл, и Дидс выразили протест против возведения на престол Абдаллы. Сэмюэл даже продолжил призывы отрядить военный наряд, но Лоуренс, Сомерсет, и Янг, каждый из которых на словах тоже объявлял неприятие назначения Абдаллы, утверждали: коль скоро он уже на месте и не может быть выдворен из-за его подразумевающейся военной мощи, самым мудрым представляется сотрудничество с ним. Этот довод убедил Черчилля; и таково было окончательное решение.
На деле все эти события, начиная с британской поддержки шерифской пропаганды, затем с панической телеграммой о мощи Абдаллы и уговоров Сомерсета и Лоуренса, прекрасно знавших настоящую цену палмеровской информации, показывают попросту наличие сговора сторонников Лоуренса с приверженцами шерифа. Целью сговора было толкнуть правительство в лице неинформированного и доверчивого Черчилля к проведению желаемой политики.
Эта информация поддерживается ошеломляющим свидетельством, исходящим от самого Абдаллы вскоре после его восхождения на престол. Его правление шло негладко, и через четыре месяца после утверждения в роли главы правительства Трансиордании он объявил о своем желании уйти со своего поста. Дидс сообщил в Лондон о беседе Абдаллы с Абрамсоном[1049], британским представителем в Аммане. В ходе беседы Абдалла жаловался на то, что не получил Ирак, и добавил, что, "когда он вошел в Трансиорданию с согласия англичан, он согласился действовать в соответствии с желаниями м-ра Черчилля и с британской политикой"[1050].
По прибытии этого документа в Лондон он попал в руки чиновников Колониального отдела, но они, по-видимому, не нашли ничего предосудительного в заявлении Абдаллы о том, что англичане сами пригласили его на вторжение в Трансиорданию. Никто из них никак это не прокомментировал. И когда Черчилль и Абдалла встретились в Иерусалиме сразу же после Каирской конференции, никто и не вспомнил призрачную армию Абдаллы.
Черчилль в результате получасовой беседы заключил с Абдаллой соглашение, по которому тот был назначен представлять Великобританию в качестве губернатора Трансиордании на шесть месяцев.
Свидетельство, что Абдалла не способен справиться с хаотичным состоянием, царившим на его территории, и представляет собой никудышного администратора, не заставило себя долго ждать. Выраженное им желание покинуть Трансиорданию приветствовалось всеми, и в Лондоне, и в Иерусалиме. Когда сообщение из Иерусалима, что Абдалла не может возглавить правление и что "большинство в народе не хотят иметь дело со сторонниками шерифата и сирийцами", прибыли в отдел колоний, Клоусон заметил: "Ситуация совершенно позорна и не исправится, пока не будет убран Его Высочество эмир Абдалла и его окружение". Шакберг с ним согласился: "Это демонстрирует, какой хаос воцарился в Трансиордании и насколько окончательно провалился Абдалла"[1051].
