Подкатили мы в карете вместе с моим папенькой… царём.

До сих пор не могу поверить, что это мой отец. То есть, конечно, не мой, а настоящего Димки Найдёнова. Но какая разница? Ну ладно, отец — полицмейстер. Ну, губернатор… Но такого я не ожидал.

Интересно, сколько у него ещё незаконных сыночков по свету раскидано? Ведь всем известно, что у королей всегда была куча бастардов. Почитай-ка историю, их полно. Любили царские особы это дело. По фрейлинам бегать, да по жёнам своих подчинённых. А то и по простым селянкам. Кто ж им запретит-то? У Людовика номер четырнадцать вообще официальные любовницы имелись.

Но эльфийка Иллариэль — она такая одна, не зря государь аж пуговицы с орденской лентой на себе оборвал, когда я сказал про неё.

Прикатили мы в дом князя Голицына. Хотя какой дом — дворец. Домина в три этажа с видом на реку. Окна сверкают, кареты подкатывают — одна другой краше, в кареты запряжены сытые, красивые лошадки всех мастей.

Государь из кареты вышел, весь важный, в мундире с орденами. С ним флигель-адъютанты — молодые офицеры при аксельбантах. Дальше мы с эльвийкой под ручку. Я был вместо Кирилла, того, что моим кузеном оказался.

Перед поездкой напялили на меня по-быстрому новенький фрак с белоснежной рубашкой. Галстуком шёлковым подвязали, волосы причесали — с кудряшками, как у девчонки. На пальце у меня перстень бриллиантовый сверкает, аж глазам больно. Перстень папенька самолично подарил, со своей руки снял. Вроде как мелкая вещь, но со значением. Те, кому надо, сразу поймут.

Зашли мы во дворец княжеский, а там колонны мраморные, паркет начищен, люстры сверкают, лакеи в ливреях важные, пузатые. Гости вокруг жужжат, как пчёлы — дамы с голыми плечами, талия тонкая — в рюмочку, шуршат разноцветными юбками. Кавалеры кто в мундире, кто во фраке. Мундирных больше. Это понятно — дворянин служить должен.

Князь Голицын нас встретил со всем уважением. Жена его вся сияла от радости. Дочек своих привели заодно, двух девчонок. На меня смотрят — что за чудо такое, почему не знаем?

Ну, государь им негромко так сказал: «Сей молодой человек нам близок. Прошу любить и жаловать». Князь Голицын на перстень мой бриллиантовый только взглянул, глаза круглые стали. Жена его ещё больше улыбаться начала, и дочек своих представила: две девицы, с виду восьмой класс, не старше. Обе в одинаковых платьишках белого цвета, на меня уставились — покраснели.

А эльвийка Эннариэль мне шепнула на ухо: «Даже не надейся, бастард».

Подумаешь, не очень-то и хотелось.

Тут и британский посол подоспел, дылда голенастая, в бакенбардах и белых штанах. Фрак у посла такой чёрный, что свет поглощает, белоснежная манишка прямо сияет, красота! Улыбается, как старый друг после разлуки. Лорд Гамильтон и прочее чего-то там.

Лорд спросил о здоровье её величества. Государь улыбнулся, сказал, что всё хорошо. А вообще странно, что царицы нет, все с жёнами, только один папаша, то есть государь, без жены.

Только я хотел спросить, куда царицу девали, она и вошла. То есть мне показалось, что это царица. Гости притихли, ко входу обернулись. Смотрю, дама входит, ну может, не дама, а важная девица. Молодая, высокая, и вообще красотка — хоть сейчас на подиум. Мисс Вселенная или как там ещё. То ли царица, то ли царская дочь. На лбу бриллианты в диадеме горят, на груди тоже что-то сверкает-переливается. Да там и кроме бриллиантов есть на что посмотреть. Мода у здешних дам такая, что ничего не спрячешь. Разве что под юбками — вот там просторно, и всяких бантиков наверчено — целый магазин.

Вошла эта красотка и сразу к государю направилась. Государь её увидел, обрадовался. Руку протянул и себе под локоток девицу пристроил.

А Эннариэль напряглась почему-то.

— Это кто? — тихонько спрашиваю.

Эльвийка не ответила. А папа мой тут же нас и представил.

— Смотри, душенька, это Дмитрий Александрович, наш юный протеже. Дмитрий, познакомься — наша племянница Елизавета Алексеевна.

Девица на меня глянула, я на неё. Да уж, вблизи она ещё лучше. Племянница, значит.

— Очень приятно, — говорю. Что-то голос у меня охрип, с чего бы? — Так вы сестра Кирилла?

Государь как засмеётся. Девица тоже усмехнулась и сказала:

— А он забавный.

***

Тут всех на представление позвали, государь с хозяином дома и с британским послом пошли впереди, мы за ними. Все остальные гости следом потянулись.

Меня-то всякими концертами и видосиками не удивишь. Но правда — такого я ещё видел. Провели нас в большой зал, там стулья поставлены рядами. Все уселись, мы в первом ряду.

Свет погас, а на сцене огоньки зажглись. Из темноты появились горы, море, острова — как на макете. Макет — это когда из картонки всё сделано, но совсем маленькое. Дома игрушечные, море размером с ванную, деревья из карандашей и зелёной бумажки, кусты из спичек и всё такое. Но здесь было очень похоже. Как будто сверху на землю смотришь, а всё живое. Настоящее.

Вижу — места знакомые. Вон там Европа, вот — море Средиземное. Северная Африка, Нил, Красное море. Вон там, краешком — Индия, а поближе — сапог итальянский.

Тут повсюду, на горах, долинах и посреди морей огоньки стали вспыхивать, как хлопушки. Искры полетели разноцветные, дым пошёл. Верхушки вулканов дружно плюнули лавой. Острова задрожали, на море волны поднялись. А лорд Гамильтон, британский посол, тихонько нам объясняет:

— Это, изволите видеть, магические сражения прошлого столетия.

И правда, там, где огоньки взрывались, земля стала чернеть. Горы падали, ломались. Лава потекла во все стороны. Море забурлило, из берегов вышло.

Дамы в зале заохали. Государь вздохнул печально, а эльвийка Эннариэль, что рядом со мной сидела, губы сжала и выпрямилась на стуле. Неприятно, видать.

Только царская племянница сидит спокойно.

Но вот огонь взрывов погас, море успокоилось, всё потемнело на мгновение. Потом земля снова осветилась. Теперь уже карта оказалась новая, как я в здешнем учебнике видел. Вместо морского пролива — горы поднялись. Италия в тощий огрызок сапога превратилась, Индия скрылась за длинным горным хребтом, а вершины хребта все белые от снега. Дарданеллы исчезли. Море отступило, из него вылезли острые зубцы — подводные рифы. Восточнее, там, где Нил и пирамиды египетские, вообще пустыня образовалась. Песок голый и камни, даже верблюдов не видно. Зелёные пятна с деревьями, речками и кустами видны только выше сороковой параллели, тянутся неровной полосой.

Всё, что ниже сороковой параллели — перемололо, искорёжило. Что творится за линией экватора, нам не показали, но картинка и так страшненькая.

Лорд Гамильтон, посол британский, поясняет:

— Магические войны закончились, настала пора возрождения.

И правда, на карте показались города, над каждым цветной флажок. По рекам поплыли кораблики, по дорогам покатились телеги, фургоны и кареты.

А я смотрю и думаю: это магия, что ли? Кто такие живые картинки показывает? Это вам не лазерное шоу, тут прямо хоть бери и руками щупай.

Присмотрелся, заметил — за краем карты, в темноте, кто-то суетится. Будто человечки согнутые. Тощие, ушастые… гоблины! Пятеро, не меньше. Одеты в чёрное, лица тёмные, со стороны зала их и не разглядеть.

Двое с одной стороны, двое с другой, и один посередине. Руками помахивает, как дирижёр.

Эннариэль заметила мой взгляд, тихо сказала:

— У британского посла в услужении десяток гобов. Все мастера механики.

— Гобам нельзя колдовать. Это незаконно.

— Это британский посол, — отрезала эльвийка ледяным голосом.

Видал я мультик про Снежную королеву. Так вот, морозной королеве до эльвийки — семь вёрст на четвереньках.

На земном макете уже поднялась суета. Возле городов с флажками выросли фабрики. Из фабричных труб повалил дым. В лесах лесорубы стали валить деревья, в горах и долинах появились чёрные дырки шахт. Возле шахт выросли отвалы породы.

Крохотные овечки волнами по зелёным лугам бегают. Их ловят, шёрстку лихо так состригают, в тюки — и на фабрику. Оттуда вжик — уже тюки полотна шерстяного выкатываются. Грузятся в вагоны — и чух-чух-чух!