Тут, в пыльном, холодном архиве, оказались золотые россыпи. Нет, не настоящее золото — бумажки.

Сначала была скука смертная. Тот, что раньше здесь был, старичок-капитан, только чай пил из чайника. Согревал боевые раны с радикулитом. Когда не пил, спал за шкафами, на сундуке с документами.

А потом сюда загнали меня.

Порылся я в бумажках. Думал — мусор, пора их на растопку в печку отправить. Пока не открыл папку с отчётами тайных агентов. А потом ещё листок, где расписаны деньги, что этим агентам платили.

Стало мне интересно, полез я копать. И такого накопал, аж вспотел в ледяном подвале. Короче, как говорил мой дед — кругом бардак, и люди в нём клиенты. А уж сколько денег тут мимо кассы утекло — никто не знает. Только я да тот, кто их тратил.

И так меня заело, что я за несколько дней несколько здоровенных шкафов перерыл. Весь пылью и паутиной покрылся. Местные пауки меня ненавидеть стали лютой ненавистью. Хорошо, хоть молчат, восьминогие.

Один шкаф я заодно в порядок привёл. Папки расставил по порядку, выровнял. Перед этим убраться в подвале приказал, чтобы пыль стёрли, и по полу веником прошлись.

***

Сегодня решил раскопать самый глухой завал. Там даже не шкаф — сундук. Ящик с бумажками. С места его сдвинуть не вышло. Крышка на замок закрыта, да ещё сверху печать на замке — магическая.

Ну, на этот случай у меня есть связка ключей. Как в кино показывают — кольцо такое, здоровое, на нём разные ключи висят. И ещё одна штука, блямба на шнурке. Магические замки открывать.

Открыл я сундук, там папки с бумагами грудой навалены. Бумажки от сырости пожелтели, картонки в пятнах каких-то, края мыши обгрызли. Чем ниже копаюсь, тем старше документы.

Стало мне интересно, залез в сундук чуть не по пояс, стал шарить. Под кучей старых папок какие-то коробки нашлись, я их вытащил и на пол поставил. Пошарил ещё, на самом дне.

А это что? Из щели край картонки торчит. Зацепил, тащу. Кое-как вытащил, смотрю — папка помятая. То ли спрятал кто, то ли просто завалилась. Внутри — пачка донесений. Сразу видно, их разные люди писали. Как курица лапой, ничего не понятно. Ещё парочка листов как будто первоклассник писал, старался. Один листок хорошим почерком, видно, писал чувак с образованием. Всё отчёты, доносы. Кто что видел, кто что слышал, кто что говорил.

В конце пачки ещё листок, там отчёт. Офицер докладывает, кому сколько денег выдал, за какие заслуги. Неплохие деньги. Интересно, сколько реально агентам досталось?

Хотел я уже папку закрыть, и вдруг разобрал подпись внизу: Сурков. Тот самый?

Так вот чем он занимался, пока его не повысили.

Пролистал я папку до конца, смотрю — листов не хватает. Обрывки бумаги под ниткой остались, а сами листы вырваны. На самокрутки, что ли, пошли?

Взялся я за корешок, там, где листы вырваны. Вдруг пальцы закололо. Так бывает, когда кота погладишь. Искры пошли, синие. Я такое недавно в гостинице видел. Призраки бывших людей, пропавшие жильцы… Пакетик с порошком в кармане администратора. Вот бы эти листы увидеть, которые вырваны…

Пальцы заломило, как в ледяной воде. Так больно стало, я аж скрючился над сундуком. Корешок папки засветился синим, под рукой зашуршало. Я посмотрел — может, у меня пальцы отвалились?

Блин! Ничего себе. Пальцы болят, зато оторванные листы появились. Там же, где они раньше были. Прозрачные, сквозь них картонка просвечивает. Но прочесть можно.

«Довожу до вашего сведения, что операция по внедрению тайного агента в группу народовольцев прошла успешно. Новый агент подозрений у членов группы не вызывает. В силу крайней молодости и восторженности мыслей агент сумел вызвать симпатию у большей части народовольцев. Признан способным на решительные действия. Пока к действиям не допущен, в силу молодости и чрезмерной пылкости взглядов. Мною рекомендовано агенту доказать товарищам по группе преданность делу. Вследствие этого прошу разрешение на ряд акций средней значимости, в целях укрепления авторитета данного агента»…

Так, так, интересно. Ну и хмырь этот Сурков. Мальчишку какого-то под прикрытием использовал. Дело-то опасное. Сколько раз в кино видел — если раскроют, такая жесть…

Я перевернул первый листок. Второй лист тоже прозрачный, на нём — чернильные строчки.

«Мои агенты не подозревают о существовании друг друга. Считаю это полезным для дела. Прошу разрешения продолжать операцию внедрения. Крайне выгодно подать мысль главарям народовольцев использовать данных агентов в предстоящих акциях. Для этого целесообразно устранить особенно активных членов групп, для замещения оных в проведении акций. Считаю необходимым использовать метод компрометации. Если этого окажется недостаточным, рассматриваю возможность физического устранения слишком активных членов группы. Средства на поддержание акций выделены мною лично…»

Ничего себе. Сколько тайных агентов напихали в группы народовольцев? И что за акции такие?

Я вспомнил, как Митюша, сын князя Васильчикова, пришёл на конспиративную квартиру вместе со Швейцаром, главарём народовольцев. Вдвоём пришли, как друзья. А Митюша взял, да и грохнул из револьвера всю группу. Угадай с трёх раз, кто здесь агент? Сын князя, к гадалке не ходи. Надо же, какие люди в агенты идут.

Но зачем было валить всю группу? Не лучше бы повязать, и на допрос?

Я ведь так и не успел раскрутить это дело. Митюша помешал. И меня хотел убить, да не получилось. И что значат его слова: губернию нужно закрыть? Никак не пойму. Прижать бы его, да пока нечем…

Перелистнул дальше, открылся третий лист.

«Прошу выделить дополнительные средства на привлечение особо ценного агента к работе. Считаю необходимым поддержать связь с поставщиками „пыльцы“ и особенно „золотого цветка“. Связь с агентом считаю необходимым поддерживать лично, соблюдая строгую секретность ввиду особой ценности субъекта. Желательно создать свою группу для поставки пыльцы и обмена её на информацию. Созданная группа должна быть использована в полной мере для передачи и получения средств. Связь планируется осуществить по предъявлению условного сигнала…»

Ещё листок, последний. Написан другим почерком.

«Агентов, подсевших на пыльцу и золотой цветок, следует считать необходимым злом. Введение на нужные места таких агентов существенно облегчит наблюдение за высокопоставленными лицами. Производство и передача веществ должны быть налажены в ближайшее время. Для этого используйте канал под названием „Звериный лаз“. О выполнении докладывать лично…»

Скрипнула дверь. Вошёл подполковник. Я вскочил, вытянулся. Весь в пылище, к носу паутина прилипла. Папку успел бросить на дно сундука. Картонки захлопнулись, синие листки погасли.

Подполковник посмотрел на меня, аж крякнул.

— Молодец, Найдёнов! И правда — работящий. Да ты не старайся уж так, смотри, чахотку заработаешь. Старый-то помер, и ты хочешь? В увольнительную тебя отпустить не могу, момент не тот. Поди, хоть по двору погуляй, воздуха глотни. Потом — марш к Зубкову в допросную! Книжный червь, понимаешь…

— Слушаюсь, господин подполковник! — отвечаю. — Сию минуту, только замки закрою.

Вот блин, не успел я прочесть до конца. Да, не зря Суркова повысили…

Я закрыл дверь архива, поднялся по лестнице, выбрался на свежий воздух.

Не успел глотнуть воздуха, пылищу стряхнуть, смотрю — через двор катит карета. Сама чёрная, и чёрные лошади в упряжке. Окошки задёрнуты, на крыше ящик какой-то прицеплен. Та самая карета, на которой меня из крепости везли во дворец. На кучерском месте здоровенный жандарм, с ним рядом ещё один.

Карета подкатила, остановилась. Из неё вышла эльвийка Эннариэль. Та самая — из личной охраны государя. С ней какой-то тип в тёмном пальто, воротник поднят, шляпа на глаза надвинута, лица не разглядеть.

Тут же двое здоровенных жандармов сняли сверху длинный ящик. Эннариэль пошла внутрь, жандармы с ящиком — за ней.