Среди гетельдской знати эти меданцы, как и Жан, похоже, были «не в своей тарелке». Другие соседи почти не поддерживали с ними разговор. Многие смотрели на них настороженно, а то и зло. Отвечали односложно. Открыто никто не решался грубить южным гостям, однако, между ними и остальной знатью, буквально, кожей ощущалось напряжение.

«Странно это. Ладно, я. Ещё вчера безродный торговец вином, да к тому же ещё темноволосый и смуглокожий. Конечно, среди гетельдских рыцарей и даже баронов есть меданцы или выходцы из древних хельских племён, но они все так или иначе уже породнились с правящими здесь гетами. К ним, по крайней мере, привыкли. Да и они привыкли выглядеть и вести себя также, как гетская знать. Я тоже, наверное, приспособлюсь, и ко мне привыкнут через несколько лет. Пока главное смотреть во все глаза и подстраиваться, не особо при этом надеясь на успех. Всё равно ведь я даже гетского языка ещё как следует не выучил. Даже мой меданский, честно сказать, о сих пор больше годится для разговора простонародьем, а не с образованными людьми. Я тут всего год, причём вращаюсь в основном среди черни. Над речью и манерами работать ещё и работать… В общем, со мной всё понятно. Я для знати чужак. Но почему они так настороженно, и даже враждебно относятся к этим меданцам? Ведь по происхождению, да и по виду эти братцы — чистокровные русоволосые геты, наверное, из тех южных гетов, что двести лет назад завоевали Меданский полуостров и основали там королевство с новой столицей в Умбэро. Выглядят и Арнильф, и его младший братец Арнольф побогаче любого из королевских баронов. Пожалуй, даже богаче иных графов. Тонкий белый хлопок нательных рубах. Парчовые котты с золотым шитьём, пояса с золотыми, по крайней мере золочёными, бляхами. Золотой перстень на левой руке у Арнильфа явно украшен драгоценным камнем, а не цветным стеклом. У обоих братьев серебряные цепи на шее, но это, похоже, только потому, что они не занимают пока никаких должностей в своём королевстве. Их папаша, граф дэ Крамо, наверняка носит золотую цепь, причём в палец толщиной… Неужели местные просто завидуют их богатству? Но среди местной знати есть и люди, одетые побогаче братьев дэ Крамо, однако, всё равно глядящие на них с неприязнью. Дело, явно, в чём-то другом…»

Тосты «за короля Суно» и «за Гетельд» уже отгремели. Знать, хлебнув довольно вина, в том числе и крепкого тагорского, стала вести себя более шумно. Господа уже громко болтали между собой, хохотали, закусывали, нанизывая на ножи куски источающего пар горячего мяса.

- Тише! - трубным голосом воззвал вдруг один из герольдов.

Король, привстав со своего резного кресла поднял золотую, инкрустированную драгоценными каменьями чашу и возгласил:

- За доблестных бойцов турнира! Пьём до дна за отважных бойцов! Пусть завтра победит искуснейший и сильнейший!

Все за столом подхватили этот тост. Опустошили свои кубки и завтрашние поединщики на своём краю стола. Жан отставил в сторону свой простенький, грамм на сто пятьдесят, латунный кубок, не украшенный никаким орнаментом. У некоторых за столами были и такие кубки, но в основном знать пила из более дорогой посуды, узорчатой, часто серебряной. У Арнильфа, например, был серебряный кубок, покрытый богатым узором из цветов и птиц. Осушив его до дна, рыцарь усмехнулся и, обведя немного помутневшим взглядом сидящих перед ним будущих противников, обернулся к Жану:

- А ты здорово здесь всех разозлил, надев на бой старинный меданский шлем.

- Правда? - поднял бровь Жан. - Ги, тем временем, подскочил к нему со спины и подлил в его опустевший кубок кипячёной воды из своего бурдюка.

- Ты разве не слышал, что тебе кричали с трибун, когда ты первый раз вышел?

- Не расслышал, честно сказать. Какие-то ругательства?

- А ещё проклятия, и скабрезные шутки… У тебя что, нормального шлема не нашлось?

- Это был самый лучший из дешевых шлемов во всём Минце, - пожал Жан плечами. А что с ним не так?

- Подобные шлема здесь, да и у нас в Медане, теперь носят разве что шуты, - снисходительно улыбнулся Арнильф. - Это же доспех имперцев. Врагов, которых повергли в прах наши славные предки… Ты что, не знал?

- Что шуты носят, не знал, - помрачнел Жан. - Однако, в деле этот шлем неплохо себя показал.

- Обычно эти древние шлема продаются в ужасном состоянии. А твой на удивление хорошо сохранился.

«Естественно. Я же выбрал лучший из тех пяти, что там продавались, как хлам, и потом почти неделю убил на его ремонт: приклепать на новые, мягкие и крепкие кожаные петли нащёчники и назатыльник; почистить всё песочком, а местами и точильным камнем от ржавчины; отрихтовать немного помятый купол шлема; обшить нащёчиники изнутри толстой и мягкой сыромятной кожей, чтобы они действительно смягчали удар, если он приходится в лицо. Слава богу, я многое помню из своих навыков прошлой жизни реконструктора. Когда-то я собирал шлема и поинтереснее, чем то убожество, которое тут носят сейчас. Конечно, я делал шлема, вырезая пластины из фабричного листового железа, склёпывал выколоченные сегменты шлемов ровными фабричными клёпками, дырки где надо сверлил электродрелью, ржавчину сводил наждачной бумагой… Тут эти операции, естественно, потруднее в работе, но, всё-таки я, в отличии от местной знати, понимаю в шлемах и доспехах, причём не только в том, как их применять в бою, но и в том, как их делать. Так что выбирать подобный товар и торговаться с кузнецами было для меня отдельным удовольствием. И цен я при покупке добивался таких, какие вам, тупым денежным мешкам, и не снились!»

- И ещё, готов поспорить, - продолжил Арнилф, прожевав кусок плохо прожаренного, зато горячего мяса, - что клинок тебе ковали в Ринте. Или в Умбэро.

- Проспоришь. - усмехнулся Жан - Он откован в Минце.

- Правда? - Меданец хмыкнул и вытер заляпанную жиром бородку рукавом рубахи: - Выходит, в Минце ещё есть хорошие мастера. Но ковался-то твой меч точно из нашей, меданской стали.

- Нет. Из привозной. С лааданских островов. Как и все ваши лучшие меданские мечи.

Арнильф положил на стол свой нож с насаженным на него и недоеденным куском мяса и внимательно оглядел Жана.

- Хм… Прости, но ты не похож на человека, способного заплатить за клинок из лааданской стали. Даже у меня клинок из меданской стали, не говоря уж об Арнольфе. В случае войны отец, кончено, даст мне попользоваться свой, лааданский клинок, если сам воевать не поедет. Но… Нет, ты выглядишь так, словно…

- Внешность обманчива, - самодовольно улыбнулся Жан… - Конечно, мне долго пришлось с мастером торговаться. А до этого я три дня выбирал в Минце лучшего кузнеца. Вообще, проторчал я там непозволительно долго, дожидаясь, пока мне сделают этот меч. Но результатом я доволен.

- Что ж, завтра кто-то, выиграв у тебя бой , получит очень дорогой, просто замечательный приз, - усмехнулся Арнильф.

«Если я вылечу с турнира, это будет уже не важно. Чёртов герцог Арно поставил условие, что я должен выиграть, именно выиграть проклятый турнир! Хорошо, что я такой нудный крючкотвор, и ещё в прошлой жизни навидался скользких мудаков, не отвечающих за свои слова. Я заставил Арно подписать документ, официальное обещание, что он отдаст мне Лин в жены, если я в этом году выиграю турнир Нисхождения. И теперь я должен, просто обязан турнир выиграть. Для вас, знатных болванов, этот турнир опасная, но забава. Для меня он — вопрос счастья всей моей жизни».

- Ну, раз клинок из лааданской стали, то это объясняет, почему он до сих пор не погнулся и не сломался, при такой толщине… - Арнильф, сняв кусок мяса со своего ножа, принялся жевать. Жан тоже потянулся ножом к блюду с мясом, выбирая хорошо пропечённый кусочек. - А ещё у твоего меча очень странная рукоять, - продолжил Арнильф, прожевав. - Это похоже на какую-то… ик… мунганскую новинку. Ты позволишь мне вблизи осмотреть твой клинок?

- Конечно, - улыбнулся Жан. - После турнира.

- Да, верно. - рыцарь рассмеялся и похлопал Жана по плечу. - Понимаю. Быть может завтра нам придётся скрестить клинки, и ты не хочешь раньше времени раскрывать свои секреты… А ещё, мне любопытно, кто же учил тебя сражаться? Ты удивительно проворно орудуешь мечом.