— Одного я не учёл, — добавил Игода с тяжёлым вздохом. — Культ. Предатели в наших рядах стали неожиданностью даже для меня. Они отравили и без того ослабленный боевой дух. Этот культ осложняет всё. Именно поэтому у меня к вам вопрос.

Он взглянул на Краута.

— Как, чёрт побери, во всём этом оказалась замешана Нира Морган?

Наступила пауза.

— Значит, вы не знали, чем она занималась? — переспросил Дейн, медленно сдвигая брови.

— Нет. — Игода покачал головой. — Дело выбрали случайно.

Дейн громко выдохнул и с усмешкой тряхнул головой.

— Тринадцатое пекло… Ну что ж. С чего бы начать?

Он достал голо-пад и без лишних слов передал его Игоде. Начал рассказывать: спокойно, местами с нажимом, иногда прерывался, чтобы ответить на уточняющие вопросы первого секретаря.

Когда Краут замолчал, Игода передал все материал на свой голо-пад. Некоторое время он молча просматривал результаты проделанной Дейном работы.

— А эта инскрипта? Что в ней? — спросил он наконец, не поднимая глаз.

— Послушайте, — Дейн выдохнул. — Я нашёл вам убийцу. Моё дело сделано. Забирайте инскрипту — пусть ваши спецы разбираются. Сайджед, конечно, будет ворчать, но это уже не моя забота. Снимите с меня штраф и позвольте мне просто улететь отсюда.

— Нет, Краут. — Игода оторвал взгляд от экрана. Его голос был жёстче прежнего. — Вы останетесь. Вам нужно встретиться с Хенликсом. После — вы продолжите расследование. Всё важное передавайте через Форна. Пока всё не закончится, вы работаете с нами.

Дейн закрыл глаза, облокотившись о стол. Несколько секунд он просто молчал, пересчитывая все неудачные моменты в своей жизни и пришел к выводу, что оказаться на Ивелие — самый неудачный из всех.

— Так и знал, — пробормотал он с горечью.

— Не драматизируйте, — отозвался Игода, вновь наливая по полстакана. — Когда всё закончится, ваш долг перед Утвердителями будет считаться закрытым. А за потраченное время вы получите ещё пять тысяч. Вполне достойная компенсация.

— Если доживу, — хмыкнул Дейн, вставая. Он залпом осушил стакан и поставил его на край стола. — Небольшой аванс мог бы хотя бы успокоить мою беспокойную душу.

Игода не ответил. Он лишь кивнул на дверь.

— Всего доброго, Краут, — сухо бросил он, вновь закуривая.

Дейн кивнул и направился к выходу. На улице всё так же шёл дождь.

Приём, организованный Фредо Хенликсом, проходил в самом сердце элитного района Арн-Холта. Этот квартал был словно отрезан от остального города — стерильный, сверкающий, безупречно чистый. Одно из тех мест, обитатели которого сидели в своих небоскребах, не беспокоились о хлебе насущном и жизнях других.

В одном из таких небоскребов и проходил прием. Дейн хмуро посмотрел на массивные бронзовые двери, охраняемые парой крепко сбитых громил в безупречных тёмно-фиолетовых костюмах. Когда они заметили его в потёртой кожаной куртке и с широкополой шляпой, то один из них кивнул другому:

— Очередной городской чудак! Давай отметелим его как следует. Будет знать, что таким фог’га здесь не место.

Дейн понимая, что ситуация в любой момент может наколиться извлёк из внутреннего кармана приглашение.

Охранники переглянулись, что-то безмолвно передали друг другу жестами, и нехотя отступили в сторону. Однако без дополнительного досмотра дело не обошлось: Дейна облучили с ног до головы синим сканером, медленно ползущим по его телу и заставили сдать оружие.

Затем его проводили к лифту. По обе стороны от него встали двое сопровождающих — генномодифицированные телохранители, чьи тела больше походили на гору мускул, а глаза светились ровным, безжизненным красным, будто и не были человеческими вовсе.

Кабина лифта взмыла вверх, сквозь этажи, как ракета сквозь плотные слои атмосферы. Когда двери раскрылись, перед Дейном открылся совсем иной мир.

Верхушка небоскрёба представляла собой висячий сад — настоящий оазис в облаках. Мягкий, ухоженный газон стелился под ногами, будто драгоценный ковёр. Беломраморные дорожки изгибались между клумбами с редкими, генетически модифицированными растениями, листья которых мерцали.

Вдоль беломраморных дорожек тянулись столы, ломившиеся от яств: мясо, приготовленное десятками способов — от дымящихся стейков до запечённого на углях, экзотические фрукты с далёких миров, и холодные закуски, чьи изысканные формы напоминали произведения искусства. Рядом высились башни хрустальных бокалов, наполненных напитками всех оттенков — от глубокого багрянца до звёздно-серебристого.

Играла живая музыка. Аккорды имперской классики, мягкие и торжественные. Официанты, одинаковые, как отражения в зеркале, скользили меж гостей с бесшумной грацией. Их лица — идеальные, лишенные индивидуальности — выдавали клонов, созданных для служения. Дейн припомнил слухи о моде на таких прислужников среди аристократов: безупречные, безмолвные, в белоснежных перчатках Тени, подчинённые воле хозяев.

Гости воплощали саму суть элиты Арн-Холта. Мужчины, облачённые в костюмы из тканей, чья стоимость могла бы перестроить квик-байк с нуля, сверкали украшениями — не столько элегантными, сколько кричащими о статусе. Женщины блистали в платьях из живых тканей, что струились и переливались при каждом шаге.

Дейн, в своей потрёпанной кожаной куртке и шляпе, выглядел чужаком — пришельцем из мира пыльных дорог и ржавых доков. Он ощущал это в каждом взгляде, что скользил по нему: презрение, смешанное с любопытством, раздражение, а иногда — плохо скрытый ужас. Некоторые гости отводили глаза, словно его присутствие оскорбляло их утончённый внутренний мир. Женщины тоже задерживали свои взгляды на нем — не все, но достаточно, чтобы их взгляды, тёплые и дерзкие, нарушали рамки приличий, принятых в этом обществе.

Дейн позволил себе лёгкую усмешку и неторопливо подошёл к одному из столов, озарённому золотистым сиянием голографических ламп. Перед ним развернулась гастрономическая симфония: салаты, дымящиеся мясные блюда, чьи ароматы дразнили ноздри, и тончайшие ломтики рыбы, покоящиеся на ледяных пластинах.

Справа от него стояла женщина — высокая, с осанкой, выдающей дорогую генетическую терапию. Её платье, глубокого изумрудного оттенка, струилось по фигуре. Ткань мерцала при каждом движении, напоминая подводные растения с океанических миров, колышущиеся в невидимых течениях. Она держала пустую тарелку, задумчиво разглядывая еду.

Дейн, не упуская момента, призвал весь свой арсенал обаяния — потрёпанного, но всё ещё действенного. Он поправил шляпу лёгким движением, расправил плечи и, одарив женщину своей самой обезоруживающей улыбкой, выдал первое, что пришло в голову:

— Добрый вечер.

Она повернула голову, и её взгляд скользнул по нему. Без единого слова она с грацией, отточенной годами светских приёмов, поставила тарелку на край стола и удалилась, оставив за собой лишь лёгкий шлейф аромата, напоминающего морской бриз.

Дейн проследил за ней взглядом, слегка приподняв бровь. Затем вздохнул и пожал плечами.

— Ну что же… мне больше достанется, — произнёс он, беря в руки тарелку и, не особенно церемонясь, положил на неё приличный кусок мяса. Сок тут же стек по краям, горячий и ароматный. Он добавил ещё немного жареных овощей, какой-то салат с искрящимися каплями соуса — и направился к ближайшему свободному столику, будто ни в чём не бывало.

“Когда ещё у меня будет шанс так хорошо поесть, — подумал он, — ещё и бесплатно!”

Он взял бокал с темно-янтарной жидкостью с проходящего мимо подноса, сел и неторопливо наслаждался ужином.

Только он начал подумывать о том, чтобы вернуться за добавкой, как за его плечом возник один из официантов — молодой, приглаженный, с лицом, на котором в равных долях сочетались вежливость и презрение.

— Вы, монсор Краут? — спросил он тихо, с почтительным наклоном головы. — Господин Хенликс ожидает вас.

Дейн, не оборачиваясь, ткнул вилкой в тарелку.

— Знаете… — он сказал с набитым ртом, — в этом салате не хватает соли.