"Так что же это значит? Это значит, что Кан-гатини начали движение в сторону Алурского Синдиката. Ближайшие тридцать лет на границах Предела Арктур будет очень "весело", можете мне поверить."

"А вот еще одна забавная история. Знаменитый наемник Тони Мартоззо, которого недавно исключили из Коллегии, решил продолжать работать как будто ничего не произошло. Он даже подписал крупный контракт. Что сделала Коллегия?"

Дейн, обгоняя медленно ползущий квик-кар, едва слышно пробормотал: "Его, всю его семью, друзей и даже домашних животных отправили в тринадцатое пекло."

"Правильно! Его, всю его семью, друзей и даже домашних животных отправили на тот свет!"

Её голос внезапно оборвался, искажённый помехами. Дейн даже не успел поморщиться от очередной язвительной колкости в адрес политиков, как его внимание приковал яркий, ослепительный свет, вспыхнувший впереди. На одном из верхних этажей небоскрёба, будто гигантский зверь, разорвавший свою клетку, прогремел мощный взрыв. Осколки стекла и металла, сверкая, рассыпались в небе, как дождь из звёзд.

Рекламные голограммы, мерцающие повсюду, на мгновение замерли. Затем одна из крупнейших, занимавшая почти половину фасада соседнего здания, ожила. На белом фоне возникло изображение пылающей птицы, её крылья, объятые пламенем, казалось, рвались ввысь, к свободе. Под ней вспыхнула надпись: «Восстаньте».

Дейн замер на несколько мгновений, его взгляд прикован к голограмме. Вокруг него люди начали останавливаться, перешёптываться, доставать коммуникаторы, чтобы запечатлеть происходящее. Краут вздохнул, ощущая тяжесть в груди.

— Не моё дело, — прошептал он себе под нос, разворачивая байк.

Район, где жила мать Ниры Морган, представлял собой большой жилой комплекс с аккуратными серыми многоэтажками, между которыми, как тонкие жилы, извивались сотни проводов. Краут остановился перед одним из таких зданий. Он медленно поднялся по чистой, ярко освещенной лестнице, отдавая приказ Коде вести запись всего разговора. Добравшись до нужного этажа, Краут нажал кнопку звонка.

Дверь открыла женщина средних лет. Её лицо, слегка исчерченное временем, отражало глубокую усталость, а руки, едва способные сдерживать дрожь, выдавали внутреннее смятение. Глаза, опухшие слёз, казались бездонными озёрами горя, в которых читалась боль утраты.

— Кто вы? — спросила она тихим голосом.

Краут медленно достал из кармана жетон и глубоко вдохнул.

— Здравствуйте, миресса Морган. Я Дейн Краут. Меня наняли златопё…, — он прокашлялся. — Утвердители. Для расследования смерти вашей дочери.

На мгновение женщина застыла, её глаза опустились, как будто она пыталась сдержать новую волну слёз. Легкий, едва различимый вздох вырвался из её груди, и затем она медленно кивнула, отступая в сторону.

Внутри квартиры царила почти искусственная аккуратность. Стены украшали фотографии. Одна из них запечатлела Ниру — теперь вечно молодой, светлой и счастливой — обнимающую свою мать, их улыбки были настолько искренними, что казались осязаемыми. На окне висели легкие, полупрозрачные шторы, играющие нежными тенями от сквозняка, а в углу комнаты стояло странное растение в керамическом горшке, похожее на плотоядный цветок с планеты Жол. От мысли о тех тварях Дейн невольно вздрогнул.

— Проходите, — тихо произнесла женщина, указывая на старый диван, стоявший в центре небольшой гостиной.

— Я думала, что дело моей дочери уже закрыли, — прошептала она, усаживаясь в кресло напротив.

Дейн сел на диван.

— Да, но… Утвердители решили возобновить расследование, — сказал он первое, что пришло в голову.

Мать Ниры лишь тихо кивнула, её пальцы нервно сплетались на коленях. Дейн сделал глубокий вдох и продолжил:

— Миресса Морган, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

— Да, конечно, — говорила она почти шёпотом.

Краут задумался, пытаясь сформулировать подходящий вопрос. Он осознал, что раньше никогда не занимался ничем подобным. Обычно он просто платил инфопатам за нужную информацию, не вникая в процесс её добычи.

— Расскажите мне о Нире. Какой она была? — спросил он, чувствуя, что вопрос звучит слишком неуклюже.

"Ну и что это за вопрос?" — мысленно упрекнул он себя.

Женщина на мгновение закрыла глаза, собираясь с силами.

— Нира… — её голос дрогнул, но она усилием воли заставила себя продолжать. — Она была моей дочерью… Моей единственной девочкой. — Глаза её наполнились слезами, но она упрямо говорила дальше. — Она была очень доброй и смелой. У неё было сердце… такое большое, что иногда я даже боялась за неё.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в голосе, но та всё равно пробивалась сквозь каждое произнесённое слово.

— Нира… Она бы никогда… — женщина запнулась, её руки сжались в кулаки, а лицо исказила гримаса отчаяния. — Она бы никогда не стала принимать это… — Её голос едва слышно дрогнул, когда она произнесла: — Наркотики. Никогда! Она была слишком умной, слишком целеустремлённой, чтобы позволить себе подобное. Она хотела изменить мир, а не убегать от него.

— Она училась в нашем университете, — продолжила женщина, её голос теперь звучал чуть тише. — На факультете журналистики. Говорила, что мечтает стать тем человеком, который сможет рассказать людям правду. — Она улыбнулась сквозь слёзы, и в этой улыбке была гордость, смешанная с горечью. — Она уже выпускала статьи, знаете ли? Она о многом писала. О жизни студентов и "проблемах молодёжи", как она часто говорила. Она очень гордилась своими статьями о нашем музее. Старик Гроуле, смотритель музея, очень любил её работы, да хранят его душу боги, — она горько вздохнула. — Но в последнее время её всё больше интересовали другие темы. Некоторые её статьи не хотели публиковать.

— Почему? — удивился Дейн.

— Она стала писать о политике, — плечи женщины поникли. — Я просила её не лезть в такие темы, сами знаете, как это бывает… Но она у меня упрямая… вся в отца. — Она вытерла ещё одну слезу. — Она верила, что правда важнее всего. И я… я не смогла её переубедить.

Дейн чувствовал себя неловко, наблюдая за её слезами. Сочувствие к женщине боролось в нём с профессиональным цинизмом, который уже начал анализировать каждое её слово. "А что, если дочь скрывала свою зависимость?" — промелькнуло у него в голове. "Если она писала о политике… — продолжил он размышлять, — то, как говорится, лезть в политику — всё равно что копать себе могилу".

— Скажите, — произнёс он мягко, — а в последнее время она не вела себя как-то странно? Может, в её поведении что-то изменилось?

Женщина задумалась.

— После смерти Гроуле она очень переживала. Он был хорошим человеком и очень помог нам после смерти её отца. — начала она медленно.

— Этот тот смотритель музея? — уточнил Краут.

— Да-да! Очень хороший человек и друг моего покойного мужа, — ответила мать Ниры. — Потом она успокоилась, но стала редко ночевать дома. Говорила, что работает над большим материалом, и просила меня не волноваться. — Голос её дрогнул, и она опустила глаза. — Она часто ночевала у подруги… По крайней мере, так она говорила.

— Подруги? — Дейн слегка подался вперёд — Вы знаете её имя?

Женщина кивнула, хотя в её взгляде читалось лёгкое замешательство.

— Да… Нира упоминала, что это её "почти коллега". Кажется, её зовут Элия.

Дейн мысленно отметил, что с Элией нужно будет обязательно поговорить. Но сначала следовало выяснить, где её искать.

— Вы случайно не знаете, где живёт эта Элия? — спросил он осторожно. — Нира упоминала адрес или район?

Женщина покачала головой, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— К сожалению, нет. Нира всегда была осторожна, когда говорила о своих знакомствах. Возможно, просто не хотела беспокоить меня лишними подробностями.

Дейн кивнул, понимая, что этот след пока заходит в тупик.