— Добро пожаловать! Чем я могу вам помочь? — раз за разом повторял конструкт.

Дейн прицелился — и нажал на спуск. Первый выстрел ударил в голову одного из безумных каннибалов. Второй — в грудь следующего. Остальные, как по команде, начали поворачиваться к нему. Краут продолжал стрелять. Они падали один за другим, не издав ни единого звука. Только глухой стук об пол, и хриплое бульканье в горле. Улыбки застывали на их лицах, а глаза оставались широко раскрытыми, счастливыми.

— Грязная работа, — пробормотал Дейн, опуская винтовку.

Он осмотрелся, аккуратно положил винтовку на стол и подошёл к конструкту. Его взгляд быстро нашёл нужный участок на корпусе машины. Рывком сорвав панель, он обнажил путаницу проводов, мигающих чипов и диагностический порт.

— Подключись, — приказал Дейн, снова взяв винтовку. — Поройся в его памяти.

Кода вопросительно пискнул, выпустил тонкий манипулятор и подключился к конструкту.

— Не знаю! — отрезал Дейн, повысив голос. — Пункт управления, терминал, что угодно, лишь бы отключить питание колонн!

Сайджед замер у стены. Он хмуро смотрел на тела, на кровавые пятна, на оскалённые улыбки мёртвых безумцев. Глубоко вздохнув, он заговорил:

— Знаете, монсор Краут, когда-то давно все планеты этой системы были населены. Ивелий, соседний аграрный мир НМ-45670, тогда называвшийся Апсарос, и планета Ризос — огромная верфь, если верить источникам.

Дейн хотел оборвать его, заявив, что сейчас не время для лекций, но, взглянув на историка, передумал. Сайджед просто пытался не сойти с ума.

— И столица системы Колхида — планета Фазис, — продолжал благокровный, — где на своем троне восседал царь Ээт со своей возлюбленной Астеродеей. Она родила ему двоих детей: сына и наследника трона Апсирта и дочь, прекрасную, Медею. Увы, Астеродея вскоре умерла. Ээт больше не женился, но от наложниц у него родились ещё три дочери: Халкиопа, Кирка и… — Сайджед замолчал, уставившись в одну точку, затем закрыл глаза, глубоко вздохнул и продолжил: — Третья — Ориадна. Но из всех дочерей Ээт больше всего ценил Медею, о чём она часто напоминала сёстрам. Те завидовали, презирали и ненавидели её. Однако, вскоре им представился шанс отомстить сестре за уязвленную гордость.

— Кода, долго ещё? — прошептал Дейн, не горя желанием слушать очередную лекцию по истории этой планеты. В ответ раздался недовольный писк.

— Ээт стремительно расширял своё царство, покоряя систему за системой — одни силой и жестокостью, другие дипломатией. Однажды перед его троном предстал Ясон, молодой правитель одинокой планеты Арго. Хоть он и был юн, но достаточно мудр, чтобы понять: Ээт вторгнется на его родной мир. Чтобы спасти Арго от разрушения, Ясон присягнул на верность воинственному царю Колхиды. В тот день он встретил Медею, и они совершили самую большую ошибку, какую только может совершить царская особа в Эпоху Опустошения. — Сайджед иронично улыбнулся. — Они влюбились. Свою любовь они скрывали ото всех. Медея знала, что отец не одобрит этот союз, но не могла противиться чувствам. Вскоре она забеременела и, боясь последствий, делала всё, чтобы утаить это от отца и родных. Ей удалось сохранить секрет и родить сына.

Снаружи послышался шум. Дейн жестом велел Сайджеду замолчать и выглянул наружу. Мимо здания, ковыляя, прошёл конструкт, неся в манипуляторах какой-то ящик. Вернувшись, наёмник взглянул на Коду, всё ещё копавшегося в памяти конструкта, вздохнул и кивнул историку:

— Что было дальше?

— Простите? — вздрогнул Сайджед.

— С Медеей, Ясоном и её семейкой.

— Ах, да. — Сайджед хмуро улыбнулся, но, случайно взглянув на мёртвого Пепельного, поморщился от ужаса. — О ребёнке узнала одна из сестёр Медеи, Кирка. Она рассказала всё отцу, и Ээт решил жестоко наказать дочь за такую недальновидность. Он приказал заточить Медею, а Апсирту — вторгнуться на Арго. Сын выполнил волю отца: планета была опустошена, а Ясон с ребёнком доставлены во дворец.

Медею долго морили голодом, но внезапно освободили. Брат сообщил, что отец сменил гнев на милость. Её привели в обеденный зал и усадили за стол, полный еды. С улыбкой, — Сайджед взглянул на мёртвого каннибала, — она набросилась на пищу. Когда трапеза закончилась, сёстры принесли поднос с вещами её возлюбленного и сына. Халкиопа, не выдержав, спросила, каковы на вкус те кого он любила…

— Какая дружная семья, — хмыкнул Дейн. — И чем всё закончилось?

Сайджед поднял взгляд к потолку и пожал плечами

— Медея отомстила отцу. Она пленила его и годами морила голодом, заставляя поедать самого себя. Старшего брата и его семью она казнила. Что стало с сёстрами — неизвестно. Полагаю, это просто миф, который отражает династическую борьбу за престол, и, скорее всего, после смерти отца, Медея банально устранила всех родственников и заняла трон.

— Хорошо, что мы живём в более цивилизованные времена, — саркастически пробормотал наемник.

Сайджед посмотрел на тела на полу, затем на наёмника.

— Даже в цивилизованные времена жестокость остаётся жестокостью, — хмуро ответил историк.

Дейн хотел ответить шуткой, но Кода запищал, сообщив, что нашёл центральный пункт управления.

“Наконец-то!” — подумал Дейн и спросил:

— Где?

Конструкт ответил, что это здание на другом конце комплекса.

— Ясно! Выдвигаемся.

Краут поспешил к выходу. Сайджед шёл за ним, но на мгновение остановился. Он обернулся, взглянул на тела — на его губах мелькнула печальная улыбка.

— Любовь… всепожирающая сила…, — сказал он выходя наружу.

Краут шёл впереди, держа винтовку на изготовку. Сайджед следовал за ним, неуверенно переставляя ноги, пальцы судорожно сжимали рукоять лазерного пистолета. Каждый шаг казался ему слишком громким, будто он выдавал их каждому, кто мог прятаться в тенях. Рядом с ними плыл Кода. Конструкт тихо жужжал, сканируя пространство.

Они обогнули угол здания, прижимаясь ближе к стене. Вид, открывшийся перед ними, не радовал. Тела. Не меньше дюжины Пепельных лежало на каменных плитах у входа в здание. Броня изрешечена лазерами и плазмой. Некоторые раны явно нанесены клинком, другие — зубами.

Дейн опустился на колено рядом с одним из мёртвых. Мужчина лет сорока, лицо замерло в широкой, противоестественной улыбке. Рядом лежал второй с перерезанным горлом. Но и его губы растягивала эта же, жуткая гримаса блаженства.

Кода вдруг пискнул короткой серией сигналов. Дейн нахмурился, поднял винтовку и осторожно приблизился к тому, над кем завис конструкт. Этот был жив.

Наёмник снял с него шлем. Под ним оказалось изуродованное лицо — шрам пересекал его от лба до подбородка, будто кто-то решил разделить человека пополам и забыл закончить дело. Мужчина хрипел, дышал тяжело и часто. Его глаза метались, но улыбки на лице не было. Только боль.

— Что здесь произошло? — тихо спросил Краут, опускаясь рядом.

Мужчина закашлял, выплюнул пену, смешанную с кровью. Губы задрожали. Слова начали выбираться сквозь хрип:

— Они… обезумели… Мы… мы…

Ещё один приступ кашля. Ещё одно беспомощное движение пальцев, будто он пытался ухватиться за жизнь.

Пальцы судорожно сжались. Затем медленно разжались. Глаза затянулись пеленой, остановились в вечном вопросе: Как же так получилось?

— Не густо, — бросил Дейн, бросив взгляд на безучастных конструктов, шагающих мимо. — Идём дальше.

Центральный пункт управления находился в массивном четырёхэтажном здании из чёрного камня и стали. Входные двери были сорваны с петель — их тяжёлые обломки валялись поодаль, оставляя после себя широкий, тёмный проём.

Едва они переступили порог, как из теней вестибюля вырвались фигуры. Обезумевшие Пепельные — трое или четверо — рванули к ним, глаза горели неестественным восторгом, а рты растягивались в жутких, неестественных улыбках.

Они были вооружены чем попало. Один — окровавленной трубой. Он закричал что-то невнятное и бросился вперёд, размахивая импровизированным оружием с нечеловеческой яростью. Лазерный залп ударил ему в грудь. Тело дернулось, замерло в воздухе долю секунды — и уже безвольно рухнуло на пол. Улыбка застыла на лице навсегда.