Корко замолчал, будто не хотел говорить дальше. Дейн терпеливо ждал.

— Я спросил. Что это за… за статуя. Это божество? А Гроуле… он уже писал, что-то записывал… он глянул на меня и сказал. “Медея”.

Инфопат с тяжёлым скрипом поднялся на ноги. Его движения были неуклюжи, будто каждая команда от мозга доходила до тела с задержкой. Он сделал несколько шагов по тёмной гостиной, а потом остановился и, повернувшись, уставился на Дейна.

— Брат начал… меняЯяться. Все трое ииизменились. Говорили про какую-то велииикую миссию, про предназначение. Я спрашивал. Я пытался понять, что происходит. Но Льюв только повторял: “Скоро ты всё поймёшь”.

Он качнул головой.

— Вскоре… они уууушли. Перешли в другую смену. Без объяснений. Я тогда подумал — и пекло с вами, фог’га. Пусть играют в тайны. А потом… у брата вдруг появиИились деньги. Много денег. Я не стал спрашивать, откууууда. Всё равно бы он не ответил. Но Льюв… он оплатил генетическую терапию для нас обоих. — Корко тихо фыркнул, хрипло, будто пытаясь сымитировать хохот. — Ну кто ж в здравом уме откаааажется от лишней сотни лет жизни?

Он замер, словно что-то вспомнил.

— А потом… случился тот день. Самый страшный день в моей жизни.

Он посмотрел в пол.

— Я ухлёстывал за одной деЕевицей и попросил брата выйти на смееену вместо меня. Мы были близнецами, нас и родная мать иногда путала. Он согласился. Сказал: “Разве я откажу брату?” — он замолчал. — Это была наша последняя встреча.

Корко медленно опустился обратно в кресло.

— На шахте произошёл взрыв. Потом — выброс. Газ… ядовитый. Через пару дней после того… пришёл Фредо.

Он глянул на Дейна, и в этом взгляде не было ничего, кроме тусклой злобы и пережёванного сожаления.

— Он орал. КриИичал, что это я должен был сдохнуть там. Что из-за меня их великая миссия под угрозой. Он… избивал меня. Думаю, убил бы… если бы не Гроуле. Тот тоже приииишёл. Оттащил его.

Он наклонился, обхватил голову длинными пальцами.

— Шахту закрыли. Поселок опустел. А я… уехал. Погрууузился в глим-сеть. Тратил деньги на виртуУуальные миры. Проживал чужие жизни. Сотнями. А потом сам начал их создавать. Продавааал. Отчаявшимся, как я.

Он вытянул вперёд руку, посмотрел на неё.

— Тридцать лет вот так… и вот оно. Тело — в клочья. Мышцы — гниИиль. Органы — не отзываются. Надеялся на импланты, но… мой моОозг не справляется с современными интерфейсами. Не адаптирует сигналы. Слишком много времени провёл в виИртуальных мирах. Пришлось довольствоваться тем, что может переваАарить старая голова.

Он снова поднял взгляд.

— За эти годы я ни разу не связывался с ними. Ни с Фредо, ни с Гроуле, ни с кем из той жизни. Но когда стал вот таким — решил оглянуться назад. И увидел странное. Фредо — богач. Уважаемое лицо. Гроуле… копается в земле по всей планете. Хотел найти ещё кого-то из тех времён. Хоть кого-то…

Он медленно покачал головой.

— Все мертвы. Все, кто работал на ДШ-456. Все, кто жил в шахтёрском посёлке рядом. После аварии записи подчистили, — он вернул Дейну фото. — Гроуле не хотел, чтобы их имена можно было связать с ДШ-456. Единственное доказательство. Что они там работали. Странно, что оно сохранилось.

Краут молча взял снимок, всматриваясь в лица. "Хм", — подумал он, — "может, потому и редактировали их биографии."

— Постой! — Дейн вскинул бровь. — Хочешь сказать, что эти двое… избавились от всех, кто знал?

— Дааа, — незамедлительно ответил Корко. — Я и сам сперва не верил. Но когда начал копать — ко мне приИишёл Гроуле. Он знал, чем я занимаюсь, и попросил остановиться. Спокойно так, без уУугроз. А потом сказал… Сказал, что это они убили всех. Сказал, что так надо было сделать. Ради общего блага. А ещё, что за аварией на шахте стоял он и Фредо. Только Льюву о своих планах они не сказали. Его там не должно было быть. Я должеЕен был погиИибнуть в ту смееену. Рассказва всё это, он просто смотрел на меня. Он постарел. Хотя я уверен, что он прошел генетическую терапию, — он посмотрел на Дейна. — Он больше всех общался с ней.

Он сделал паузу, снова взглянув на свои руки.

— Я думал — сейчас вытащит пушку и прикончииит, прямо тут, — продолжил он. — Но нет. Он сказал, что им с Фредо нужна помощь… и что мне оставят жизнь, если соглашусь.

— И ты согласился?

— Послал этого фог’га к чертям! — хрипло рассмеялся Корко, но даже в этом, металлическом, смехе слышалась только горечь. — Но… он достал устройство… Не помню, что это было. И тогда с мной заговорила Она.

Корко резко умолк и уставился в пол. Молчание затянулось.

— Корко? — осторожно окликнул его Дейн.

— Я помогал им… Я делал вещи, о которых лучше бы не вспоминать… Ужасные вещи… для Неё… Ради Неё, — глухо произнёс инфопат и встал. Пошатываясь, он начал расхаживать по комнате. Его суставы скрипели с каждым движением. — Мы возродили культ… Мы не имели права. не должны были, но Гроуле… Я видел, что он творил с людьми… Что он сделал с Фредо…

Он провёл металлической рукой по лицу, и Дейн сразу вспомнил глубокий, искажённый шрам на лице Хенликса.

— То есть… всем заправлял Гроуле? — Краут не мог поверить в услышанное. — Ладно… допустим… Но…

Корко не слушал.

— Те, кто были до нас… они были правы. Её нельзя будить. Нельзя! Всё повторится! Она… ненасытна. Ей всегда мало… Всегда! ОНА ДОЛЖНА СПАТЬ!

Он обернулся. Искалеченное лицо исказила гримаса страха.

— Медея. Она здесь… Она здесь! — закричал он, отступая, будто видел что-то в комнате.

Дейн не успел даже подняться, как резкая, пронзительная боль пронеслась сквозь его голову. В наушнике взвизгнул Кода.

Он вскочил, пошатнулся и рухнул на колени. Из носа пошла кровь. В глазах рябило, а в висках гудело, будто внутри черепа взорвали гранату. В последний момент он увидел, как Корко, запрокинув голову, с безжизненным стоном повалился на пол.

Дейн ещё пытался удержаться в сознании, но не смог. В угасающем сознании проступило её лицо. Оно будто вытекало из тьмы, искажённое, древнее, полное власти. Он пытался сопротивляться. Пытался… но не смог. И провалился во тьму.

Дейн сидел за шатким столиком в углу зала, сжимая пальцами тонкий стакан с янтарным виски. Напиток поблёскивал в тусклом, пульсирующем ритме неоновой лампы, висевшей на потолке — единственном источнике света в забытом баре. Лампа мигала, словно не решаясь погаснуть окончательно, и каждый её всполох будто подчеркивал пустоту вокруг.

Краут мрачно уставился в свой стакан. В мутную воду своих раздумий и воспоминаний. Он сделал глоток. Жидкость обожгла горло. Он думал, что алкоголь сотрет всё, что терзало его: сомнения, злость, усталость. Поморщившись, он с глухим стуком поставил стакан, который мгновенно наполнился до краев, на стол и откинулся назад. Деревянный стул скрипнул, словно жалуясь на слишком долгую службу.

Дейн обвёл взглядом вечно пустующий зал. Всё оставалось, как прежде: барная стойка с облупленным покрытием, пыльные бутылки, выстроенные в неровный ряд, кресла, накренившиеся от времени. Зеркало над стойкой — мутное, покрытое тёмными пятнами, — отражало только его силуэт, да и тот казался чужим. Он не смотрел в это зеркало слишком долго. Оттуда всегда смотрело нечто… темное и до дрожи жуткое.

— Рад, что хоть что-то из моих уроков ты усвоил, — произнёс знакомый голос.

Из тени за соседним столиком вынырнул силуэт. Наставник. Вечно нахальный, с ухмылкой на губах и сигаретой, которая никогда не гасла. Его глаза сверкнули в полумраке.

— Но не думал, что твоя Бессознательная Крепость выглядит как дешевый бар на краю галактики. Должен признать: ты меня удивил.

— Ты не способен удивляться, — хмыкнул Дейн, даже не обернувшись. — Ты — галлюцинация. Плод моего воспаленного от боли сознания.

— Ах вот как? — наставник фыркнул и… оказался за его спиной, отвесив звонкий подзатыльник. — А это — тоже галлюцинация?