— Я не стану вам помогать, — выпалил он, его голос окреп, но всё ещё дрожал. — Вы преступник. И безумец!

Хенликс замер, его брови слегка приподнялись, словно слова Сайджеда его не оскорбили, а позабавили. Затем он искренне, почти по-детски удивлённо переспросил:

— Безумец? — Его смех, резкий и хриплый, разнёсся по залу, отражаясь от стен и статуй. — Вот как?!

Он хлопнул в ладоши, и звук эхом разлетелся по помещению.

— Хифдирт, друг мой, будь любезен, принеси мне стул, — бросил он, не оборачиваясь.

Из тени у входа выступил Хифдирт. В руках он нёс простой металлический стул, который с лязгом поставил рядом с Хенликсом. Тот сел, небрежно закинув ногу на ногу, и продолжил разглядывать инскрипту.

Хифдирт, не говоря ни слова, достал из кармана шприц-пистолет — небольшой, с тускло поблёскивающим стволом. Не глядя на Сайджеда, он подошёл и с механической точностью вонзил иглу в его плечо. Жгучая боль пронзила руку, и историк невольно дёрнулся. Хифдирт отступил, спрятав шприц, а Хенликс, не поднимая глаз от инскрипты, заговорил:

— Смесь гелиотрина и слизи икримских ящериц, — Он оторвал взгляд от артефакта и посмотрел на Хифдирта. — Напомни, друг мой, как твой народ называет эту смесь?

— Кихадас, — глухо ответил Хифдирт.

— Благодарю. — Хенликс улыбнулся, и его шрам изогнулся. Он повернулся к Сайджеду. — Так вот, монсор ард Корделион, у нас есть несколько минут, прежде чем кихадас начнёт действовать. Не беспокойтесь, доза небольшая. Вы не умрёте. Но станете… более сговорчивым.

Сайджед почувствовал, как по телу разливается странное покалывание, будто сотни крошечных игл вонзились под кожу. Его сердце заколотилось быстрее, а в голове начал нарастать гул.

— Я предпочёл бы использовать сигнал, — продолжал Хенликс. — Но технологии “Талос Индастриз”… они несовершенны. Боюсь, ваш разум мог бы пострадать, а мне нужны ваши знания. В целости и сохранности.

— Сигнал? — выдавил Сайджед, его голос дрожал, а покалывание превращалось в жар, растекающийся по всему телу.

Хенликс снисходительно улыбнулся, повертел инскрипту в руках.

— Вы думали, мудрейший Гроуле спрятал здесь, — он поднял артефакт, позволяя свету заиграть на его поверхности, — всё, что осталось от “Талос Индастриз”? — Он покачал головой, словно учитель, разочарованный учеником. — О, нет. Инскрипта куда ценнее, чем вы можете себе представить. А проекты “Медея”, “Феникс”, “Искра” — лишь фрагменты куда более грандиозного замысла. Исследования, которые учёные корпорации не успели довести до совершенства. Полагаю, ваш товарищ, Дейн Краут, уже ощутил их воздействие на собственной шкуре. Именно поэтому…

Его слова оборвались, когда Сайджен внезапно крикнул. Боль, словно раскалённый клинок, пронзила его тело, выгнув спину дугой. Судорога скрутила мышцы, и он рухнул со стула, ударившись о пол. Его пальцы впились в плитки, ногти сломались, оставляя кровавые следы. Лицо исказилось, зубы стиснулись так сильно, что он почувствовал как они трищат. Кихадас, словно живое существо, пожирал его изнутри, превращая каждую клетку в очаг агонии.

Фредо со своим слугой наблюдали за агонией Сайджеда в гробовой тишине. Хенликс, слегка наклонив голову, разглядывал корчащегося на полу пленника с холодным любопытством, словно перед ним был не человек, а редкий экспонат, подлежащий изучению. Хифдирт, стоявший чуть позади, был неподвижен, как каменная плита и смотрел на все это с холодным равнодушием.

Когда Сайджед, сломленный кихадасом, выдал всё, что от него требовали, Хенликс кивнул Хифдирту, и тот, без единого слова, вколол ему еще одну дозу. Жгучая волна яда хлынула по венам, заставив Сайджеда выгнуться в новой судороге. Его тело дрожало, словно лист на ветру, а дыхание вырывалось короткими, рваными всхлипами.

Хенликс, не обращая внимания на страдания пленника, сжал инскрипту в руках. Его лицо озарила торжествующая улыбка. Его глаза, горящие лихорадочным, нездоровым огнём, впились в инскрипту. Он медленно повертел артефакт в ладонях, позволяя свету ламп заиграть на небольшом цилинде, и пробормотал что-то невнятное.

— Хифдирт, — он повернулся к своему верному слуге, — охрана наверху остаётся на месте. Один отряд Пепельных — здесь, пусть стерегут нашего гостя. Он ещё послужит нам. Остальные отряды должны покинуть базу и быть готовы к началу операции в течение нескольких часов. Далее. Передай Просвещённым: их час настал. Пусть исполнят свою священную миссию.

Хифдирт, не поднимая глаз, кивнул.

— Будет исполнено, господин.

Хенликс на миг замер, его пальцы крепче сжали инскрипту, и он добавил:

— И ещё. Возьми своих лучших людей. Они пойдут с нами. Нам предстоит работа… — он сделал паузу, — величайшая из всех.

Фредо направился к выходу, а Хифдирт задержался у порога. Его взгляд скользнул к Сайджеду, распростёртому на полу. На долю секунды ему почудилось, что губы пленника, дрогнули в слабой, почти призрачной улыбке. Это было невозможно. Улыбка? После двух доз? Покачав головой, он отогнал наваждение. Убедив себя, что ему померещилось, Хифдирт повернулся и шагнул за порог. Тяжёлая металлическая дверь с гулким лязгом захлопнулась, отрезав Сайджеда от внешнего мира.

Крыса Моргис сидел в своём кабинете, наблюдая, как гости рассаживаются напротив. Его пальцы бодро постукивали по столешнице, а широкая, напускная улыбка, сопровождалась важным жестом — он поправил фиолетовую повязку на левом запястье.

Гости носили такие же фиолетовые повязки, аккуратно завязанными на рукавах. Ароль Траск, начальник Арн-Холтского ДБИ, сутулился в кресле, его лицо, изрезанное морщинами, выражало усталое равнодушие. Мятая форма висела на нём мешком, а взгляд, привычно ищущий бутылку, блуждал по комнате. Илта Бескла, столичная журналистка с безупречной улыбкой и множеством любовников. Её рыжие волосы, небрежно собранные в пучок, контрастировали с строгим макияжем, но пальцы, сжимавшие голо-пад, выдавали лёгкое волнение. Последним был Эймон Ролт, местный общественный деятель, чьи пламенные речи о “возрождении и процветании Арн-Холта” гремели на улицах города. Его седая борода, строгая осанка и черный пиджак придавали ему вид стильного пророка.

Моргис откинулся в кресле, сложив руки на груди, и заговорил:

— Друзья мои, близятся выборы и победа, монсора Хенликса неизбежна. Поэтому мне бы хотелось обсудить с вами один важный проект, который мы предложили нашему мэру. Старый Арн — гнойник на теле нашего города — ждёт перемен. У нас есть чёткое видение: реновация, которая вдохнёт жизнь в эти мрачные улицы. Мы уже приступили к подготовке. Но, — он поднял палец, — может возникнуть проблема с жителями. Некоторые могут быть слишком упрямы.

Траск кашлянул, его пальцы нервно теребили край повязки.

— Мы обеспечим порядок, уберём… нежелательные элементы, — прохрипел он, избегая взгляда Моргиса.

Моргис кивнул, довольный, и повернулся к Илте.

— Миресса Бескла, — начал он, — ваша задача — подать всё это…

— В правильном свете, — перебила она с профессиональной улыбкой.

— Вы совершенно правы, дорогая!

— Я подготовила серию материалов: интервью с жителями, истории семей, ждущих наступления порядка и улучшения жизни, голограммы старых улиц с рендерами новых кварталов. Всё будет подано так, чтобы люди увидели надежду. Но, монсор Кложе, — её голос стал тише, — мне нужны ресурсы. И защита. После репортажей в поддержку монсора Хенликса я получила угрозы. Уверена это проходимцы губернатора.

Моргис улыбнулся в ответ.

— Не беспокойтесь, Илта, безопасность мы обеспечим.

Илта благодарно кивнула.

— Спасибо, монсор Кложе.

Наконец, Моргис взглянул на Эймона Ролта.

— Эймон, — голос Моргиса стал нарочито почтительным, — ваш голос зажжигает сердца. Сделайте так, чтобы люди сами захотели перемен.

Ролт кивнул, его борода качнулась.

— Я сделаю, что смогу, — тихо ответил он, улыбаясь.

Моргис, довольный услышанным, собирался перейти к следующим вопросам, но внезапно сработала система безопасности. Окна с лязгом закрылись стальными ставнями, двери в кабине захлопнулись, и их скрыла опустившаяся переборка, отрезав кабинет от внешнего мира.