Мне вернулась способность говорить, а Даниэлю возможность видеть.
Это было больше, чем просто физическое восстановление, это было восстановление нашего внутреннего мира и нашей связи.
Наша способность понимать друг друга и работать вместе была укреплена этими испытаниями.
— Лилиан…
Я вскинула на Даниэля смущенный взгляд. Почему смущенный сама не могла понять.
Скорее всего из-за того, как драх произнес мое имя и как смотрел на меня.
Казалось, что сейчас мужчина смотрит на драгоценность. Драгоценность, что нельзя купить или присвоить силой. То сокровище, что добывают трудом и упорством. И именно поэтому ценят больше всего на свете.
— Даниэль…
Мужчина тяжело сглотнул, сделал шаг ко мне.
Меня охватило неясное волнение. Казалось, что драх хотел меня поцеловать…
Что за глупости лезут мне в голову?
Я старалась вернуть себе уверенный вид, но чувствовала как в груди разрастается настоящий пожар.
А затем Даниэль поднял руку и заправил выбившуюся прядь волос мне за ушко.
И это был такой интимный момент, что сердце застучало словно птица в клетке.
Сладостно. Предвкушающе. Запретно.
Не знаю, что бы произошло дальше, но перед нами раскрылся портал, что разрушил странное напряжение между нами.
Даниэль взял меня за руку и повел в глубь портала…
Глава 38. Этого не может быть
После победы над нашими отражениями, открывшийся портал перенес нас в место нашего заключения.
Орки, немногословные и угрюмые, вели нас молча. По пути я размышляла о том, как много мы пережили за последнее время, и о том, как испытания изменяют нас, делая сильнее и мудрее.
Когда мы вошли в зал, атмосфера тяжелым грузом легла на плечи. Все здесь казалось замершим в ожидании, но одно лицо выделялось среди остальных.
Найл, стоящий в стороне, смотрел в пустоту. Его лицо было искажено болезненными эмоциями — гневом, смешанным с глубокой печалью.
Я подошла к нему, ощущая волну его отчаяния.
Найл всегда был сильным и уравновешенным, но сейчас он казался на грани срыва.
— Найл, что произошло? Может ли моя сила целительства помочь? — спросила я, положив руку на его плечо в попытке дать ему чувство утешения.
Он медленно повернул голову, встречая мой взгляд своими измученными глазами, и стряхнул мою руку.
— Лилиан, это не то, с чем ты можешь помочь. Нарна… она не вернулась с последнего испытания, — Его голос был хриплым, словно каждое слово давалось ему с огромным трудом.
Моё сердце сжалось при упоминании Нарны.
— Возможно, она еще появится, — сказала я тихо, чувствуя на сердце тяжелый груз. Но по его взгляду поняла, что надежды нет.
— Эштан, который был с ней в паре, уже вернулся, — хрипло сказал он, развернулся и ушел в сторону.
Мое сердце пропустило удар, а затем сжалось так сильно, что стало трудно дышать.
Раз один участник вернулся, а второй нет…
Значит, Нарна не прошла испытание.
К горлу подступил предательский ком. Как же это несправедливо! Нарна, такая юная, полная жизни и мечтания… Была…
Внезапно что-то внутри меня дрогнуло.
Возможно, это было предчувствие, а возможно, отчаянное нежелание принять очевидное, но…
Я внезапно кинулась к нашим тюфякам, спотыкаясь и чуть не падая. Сердце колотилось как безумное, словно загнанный заяц в камере, готовый выпрыгнуть из груди в любую секунду.
Руки дрожали так сильно, что я едва могла удержать что-либо.
Плохое предчувствие накрыло меня удушающей волной.
Очень плохое предчувствие.
Каждая клеточка моего тела кричала об опасности, а в висках стучала только одна мысль: «Нет, только не это, пожалуйста, только не это…»
— Лилиан, нам нужно поговорить, — Даниэль попытался меня остановить, но я не желала терять ни минуты, мне нужно было убедиться, что с Айлин все в порядке.
Ничего и никого не видя перед собой я добралась до наших лежаков, на одном из которых сидел Арвин опустив голову.
А когда он поднял на меня взгляд…
Не нужно было слов…
Мне показалось, что я умерла в этот момент…
Но некая надежда еще теплилась во мне.
— Арвин… — глухо пробормотала я.
— Мне жаль, Лилиан. Мне очень жаль, — в его словах было столько горечи, что мое сердце просто остановилось.
Этого не может быть…
Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…
Айлин… Моя Айлин…
Добрая, нежная, отзывчивая…
Как? Как это могло произойти?
— Лилиан, тебе нужно успокоиться и прийти в себя, — словно сквозь толщу воды до меня долетали фразы Даниэля.
Что он хочет от меня, зачем меня зовет?
Разве есть сейчас что-то более важное, чем… моя Айлин…
Я резко вырвала руку из захвата Даниэля и устремилась прочь, мне нужно побыть одной.
Мне нужно…
Что мне нужно?
Я не знала, боль затопила всю меня, без остатка.
Это я виновата, что моей Айлин больше нет, это из-за меня она попала на этот чертов Отбор…
Сама не заметила, как оказалась в одном из помещений, где расположены камеры.
Здесь чувствовалась смерть, и здесь для меня было лучшее место оплакать мою боль, мою потерю…
Глава 39. Правда
Даниэль Эльдоран
Лилиан, не реагировала на мои слова. И я не знал, как мне достучаться до нее. Было чувство, что ее боль перешла и мне.
Когда девушка сорвалась на бег, у меня было лишь одно желание.
Непонятное. Необъяснимое.
И недопустимое для меня.
Желание — сорваться за Лилиан, обнять и укрыл от всех печалей.
— Даниэль, — позвал меня Арвин, — За нами пристально наблюдают, не нужно выказывать лишнего внимания.
Я понимал, о чем говорит этот двойной агент.
Да, я давно понял, что Арвин работает на культ.
Простой человек может не заметить странности в поведении Арвина. А для того, кто годами был лидером, стратегом и военачальником раскусить этого лжеца не составило труда.
Сейчас, чтобы мой план сработал, нужно было вести себя естественно и не привлекать внимание.
Плачевное состояние Лилиан было вполне закономерным исходом в сложившейся ситуации.
Так и должно быть. Мое же вмешательство могло навлечь на нее лишь новую угрозу. А я это не хотел. Почему я заботился о человечке? Я не хотел отвечать сейчас на этот вопрос.
Миниатюрная фигурка Лилиан скрылась в темном проеме, я догадывался, куда она могла пойти в такой момент. Туда, где смерть впитывалась в стены веками.
Мое сердце словно сошло с ума, мной владела только одна мысль, найти Лилиан и рассказать ей правду.
Взглядом отыскал Ралана, он пристально за мной наблюдал, словно тоже чувствовал, что я готов сорваться в любой момент.
Но этого делать было нельзя.
Все началось еще до последнего испытания. Я был уверен в предательстве Арвина, поэтому и встретился с ним в тех самых камерах смертников, где сейчас безутешно предавалась своему горю Лилиан.
Первое время Арвин умело избегал нашей встречи, но в тот день Арвин словно сам жаждал со мной пообщаться. Тогда то картинка и сложилась сама собой.
Арвин был агентом культа, но… как оказалось он был двойным агентом. И сейчас ему нужна была моя помощь и мои знания, чтобы связаться с людьми за пределами испытания.
Нужно ли говорить, что я не сразу поверил в его намерения? Далеко не сразу.
Почему он не рассекретил себя сразу и не попросил помощи вполне логично, наши народы враждуют уже очень долгое время, и не доверяя мне, он был прав. Я бы поступил точно также. Но если он двойной агент, то почему сам не может связаться с внешним миром?
С его слов, Харкану как-то удалось заблокировать артефакты, которые должны были послужить источником связи Арвина с королем людей?
Слушая его быстрый рассказал о том, что он долгое время пытался попасть в культ, о том, как его хотели завербовать, как он встретил наставника, уже здесь в культе, что помог ему выйти на правительство людей и работать на два лагеря, я чувствовал себя дураком.
