В своем мысленном плане я представила, как его собственные удары могут быть направлены против него самого. Я подала Даниэлю знак, который мы согласовали заранее: два коротких тапа по предплечью — сигнал к действию и еще несколько, говорящих об опасности, и с какой стороны опасность.

Даниэль начал маневрировать, привлекая внимание своего отражения. Он двигался быстро и целенаправленно, стараясь оставаться близко к зеркалам, чтобы его двойник не мог атаковать напрямую без риска попасть в собственное отражение. Это требовало исключительной точности и согласованности, так как любая его ошибка могла привести к катастрофе.

Когда отражение Даниэля совершило решительный выпад, Даниэль мгновенно увернулся, словно и не был лишен возможности видеть.

Это было невероятно!

Даниэль был высоким и широкоплечим. Но двигался так завораживающе, словно всю жизнь только и делал, что сражался.

Как можно так двигаться, не видя противника?

Это что-то сильное, могущественное и невероятное.

Я смотрела на своего драха и не могла отвести взгляда. Настолько открывшиеся зрелище было потрясающим.

Своего драха?..

Удар, предназначенный для Даниэля, угодил прямо в зеркало. Звук разбившегося стекла разрезал воздух. Осколки зеркала, словно кристаллы льда, покрыли пол вокруг. Отражение, потеряв источник своей силы и средство манипуляции, начало медленно растворяться, как туман под утренним солнцем.

Я стояла рядом с Даниэлем, ощущая, как накопленное напряжение покидает моё тело.

Несмотря на то что я не могла говорить, а Даниэль видеть, наша способность чувствовать и поддерживать друг друга в бою только усилилась. С каждым таким испытанием наша связь становилась все крепче, и я знала, что вместе мы сможем преодолеть любые преграды.

* * *

Отражение, которое представляло меня, было хитрым и коварным. Оно извивалось и скользило среди зеркал, посылая мне ядовитые уколы сомнения и страха. Оно говорило мне, что я слаба, что я стану причиной нашего поражения, что Даниэль никогда не сможет на меня полагаться.

Но я знала, что эти слова — лишь отражение моих внутренних страхов, искаженные и усиленные зазеркальем.

Я сосредоточилась, отбросив страхи, которые пытались меня охватить, и решила использовать против этого отражения его же тактику. Мои движения стали более осознанными, каждый шаг и жест тщательно продуманы.

Я начала манипулировать отражением, подводя его к тому же зеркалу, из которого оно появилось.

Мне нужно было заставить его поверить, что я действительно растеряна и напугана. Я притворилась, что случайно показываю свою уязвимость, когда на самом деле я вела его прямо к ловушке. Когда отражение Лилиан подошло достаточно близко к зеркалу, я резко изменила направление своих движений.

Используя зеркала как элемент сюрприза, я на мгновение поймала его взгляд в отражении и использовала это как сигнал для атаки. Я быстро подошла к зеркалу, делая вид, что собираюсь атаковать его напрямую, но в последний момент увернулась, заставив собственное отражение сбить самого себя с толку.

Отражение столкнулось с собой в зеркале, и в этот момент я использовала камень, который нашла ранее на мосту. С силой ударив по зеркалу, я вызвала трещины, которые быстро распространились по его поверхности. С разрушением зеркала, отражение начало бледнеть, его фигура становилась все более и более прозрачной, пока не исчезла вовсе, как ночной кошмар, рассеиваемый утренним светом.

С облегчением я отошла от зеркала, почувствовав, как напряжение спадает. Это испытание было не просто борьбой с внешним врагом, но и сражением с собственными страхами и сомнениями, которые зазеркалье пыталось превратить в оружие против нас.

В этот момент я поняла, что не только обрела контроль над ситуацией, но и значительно укрепила свою внутреннюю силу.

Но и это был не конец испытанию…

Теперь, когда мы оба с Даниэлем успешно противостояли нашим отражениям, настал момент для решающего удара. Отражения, несмотря на их коварство и мощь, имели один существенный недостаток — они были связаны с зеркалами, из которых появились.

Вдохновленная нашими предыдущими победами, я разработала план, который позволил бы окончательно разрушить зеркальную связь и освободить нас от дальнейших манипуляций.

Я взяла еще один камень, найденный на Мосту Веры, и сжала ладонь Даниэля, давая понять, что пора действовать.

Он понял мой знак и подготовился.

Мы разделились на мгновение, чтобы занять позиции по обе стороны зеркал, которые служили порталом для наших отражений. Сила нашего сотрудничества и взаимного доверия была ключом к успеху нашего следующего шага.

С синхронизированным движением, мы оба ударили по зеркалам. Даниэль ударил с одной стороны, используя камень, который я ему передала, а я — с другой, наши удары были точны и решительны.

Звук разбивающегося стекла огласил комнату, искры отражений зажглись в воздухе как падающие звезды.

Трещины быстро разошлись по поверхности зеркал, и с каждым новым ударом они становились все больше и больше.

Также как и мое непонимание ситуации. Как может быть, что я не могу говорить, но при этом отлично «объясняю» Даниэлю необходимую задачу? Драх же не видит, однако отлично ориентируется, будто видит вокруг себя?

Словно мы чувствуем и дополняем друг друга.

Ладно. Об этом я подумаю позже.

Когда зеркала наконец разбились, энергия, содержащая отражения, начала истощаться.

Отражения, лишенные своих порталов, начали пульсировать нестабильно. Они пытались кричать и запугивать нас, но их голоса звучали все слабее и слабее. Я продолжала бить, пока не убедилась, что каждое зеркало было уничтожено.

С разрушением последнего зеркала, мрачная атмосфера в комнате начала рассеиваться. Свет, который ранее казался холодным и неприятным, стал теплее и ярче.

Отражения испарились, оставив после себя лишь пыль и осколки зеркал на полу.

* * *

«Только тот, кто способен на созидание, а не разрушение, достоин быть целостным. Восстановите разрушенное» — словно эхо пронесся голос в зазеркалье.

После успешного разрушения зеркал, из которых появились наши отражения, я ощутила облегчение, но перед нами все еще стояла задача укрепить наше взаимопонимание и сотрудничество, учитывая, что мы оба лишены важных чувств — я не могу говорить, а Даниэль не видеть.

Мы знали, что необходимо восстановить порядок и гармонию, которые были нарушены силами зазеркалья.

На полу вокруг нас лежали осколки зеркал, каждый из которых отражал искаженный свет.

Мы начали собирать эти осколки вместе, Даниэль ощупью, а я, ведомая зрением. Это действие не было простым сбором обломков; это был символ нашего желания исправить то, что было разрушено.

Я нашла кусок зеркала, который казался ключевым — он был больше и имел четкую, почти идеальную поверхность. Я поместила его перед Даниэлем, касаясь его рук, чтобы он мог почувствовать его контуры. Мы оба положили на него руки, и я начала медленно водить его руки по поверхности зеркала, чтобы он мог ощутить его целостность.

С помощью найденных осколков мы начали воссоздавать зеркало, как мозаику, каждый кусок которой символизировал часть нашего пути, наших испытаний и наших побед. Этот процесс был тихим, но глубоко эмоциональным.

Каждое прикосновение к зеркальному осколку напоминало нам о том, что даже разбитое можно восстановить, если работать вместе.

Когда последний кусок был на месте, я аккуратно, используя сигналы, помогла Даниэлю провести рукой по контуру вновь собранного зеркала. Это действие было для нас сигналом, что мы готовы закрыть эту главу наших испытаний и двигаться дальше, сохраняя уроки, которые мы усвоили.

«Да, соединяться сердца и души тех, кто научился чувствовать, слушать и слышать другого».

Стоя перед вновь воссозданным зеркалом, мы оба ощущали, как возвращается чувство целостности.