Когда слова родителей проникли в мою душу, они открыли забытые страницы моих воспоминаний, напоминая о том бремени, которое я несла все эти годы.

Их слова звучали тяжело. Для меня.

— Но я… я старалась изо всех сил, — с трудом выдавила я сквозь слезы, чувствуя, как старые раны открываются с новой силой. — Вы ушли так рано, мне безумно вас не хватает. Я всегда чувствовала вашу поддержку, даже когда вы уже не были со мной…

Не успела закончить мысль, как посыпались их дальнейшие упреки:

— Ты всегда стремилась поддерживать другого, Лилиан, но забыла о себе и о нас, — голосом мамы, пропитанным глубоким разочарованием, шелестел призрак.

— Где была твоя сила, когда она была нужна нам? Твои способности могли спасти многих, но не тех, кто был тебе дорог, — отец смотрел на меня обвиняюще, его слова поднимали во мне бурю чувств: вины и бессилия.

— Ты искала перемены в глазах мира, забыв о тех, кто дал тебе жизнь. Твое желание быть полезным всем, кроме нас, привело к тому, что теперь мы здесь… Ты подвела нас, дочь, — продолжала мать, чьи слова были как ледяные капли, разбивающиеся о мое сердце.

Заполнив меня, чувство стыда и отчаяния давило на грудь так сильно, что дыхание становилось медленнее и труднее. Мир вокруг начал плыть, и я уже не могла различать, где грань между реальностью и моими страхами.

В этот момент я осознала, сила видения не в их реальности, а в том, как они отзываются в моем сердце, отражая внутреннюю неуверенность и вину.

— Но я была ребенком, я не могла… — слова вырывались сквозь слезы, каждое из них было наполнено болью и сожалением.

— В твоих руках была мощная сила, но ты не смогла изменить нашу судьбу. Ты оставила нас, — голос отца стал более резким, каждое обвинение било ножом, рассекающим мою душу.

— Тебе не хватало мужества, быть рядом с теми, кого ты любила. Мы ждали тебя, мы кричали о помощи, — материнские слова звучали как эхо, усиливающее мою боль и чувство вины.

Слезы наворачивались на глаза с новой силой.

Я плакала не только от боли, вызванной их словами, но и от осознания глубины моего одиночества без них. Эти слезы были как катарсис, позволив мне по-настоящему ощутить и прожить всю боль, которую я столько времени думала скрыть в самых темных уголках своей души.

Крик, разрывающий тишину болота, был моим криком — криком отчаяния, криком о помощи, который я так отчаянно искала у них, и криком освобождения от тяжести, которую терпела все эти годы. Это было освобождение от цепей прошлого, призыв встретиться лицом к лицу со своими демонами и найти силы идти дальше, несмотря ни на что.

— Самое время остаться здесь, с нами. Забыть обо всем на свете и найти покой, — мама смотрела на меня с грустью и сочувствием в глазах.

— Обними нас, доченька, — протянул мне руку отец.

Слова моих родителей звучали так искушающе.

Часть меня хотела поддаться этому соблазну, оставить все печали и уйти в мир теней, где нет боли. Но другая часть, та, что держала меня на плаву все эти годы, возмутилась.

— Нет, — прошептала я, собирая в себе силы, — Вы… настоящие вы, учили меня быть сильной и независимой не только ради себя, но и ради других. Я не могу сдаться, не сейчас. Я должна продолжать идти вперед, ради себя, ради вас, ради всех, кому я могу помочь.

Моя решимость была вознаграждена — туман начал рассеиваться, фигуры родителей начали мерцать, словно свечи на ветру и полностью растворились.

Третья фигура в тумане так и осталась неопознанной, но ее шепот эхом дошел до меня: «Мы всегда будем с тобой, Лилиан. Ты должна жить дальше».

Бабушка?

Я осталась стоять одна, слезы постепенно высыхали на моих щеках, но на сердце оставалась печаль.

Я знала, что мои настоящие родители никогда бы не обвинили маленького ребенка в своих бедах или своей смерти. Слова теней были лишь моими внутренними переживаниями и горечью.

Мне не в чем себя было винить, но раньше залечивая очередную рану воинов, что служили на Границе, думала о том, что могла бы спасти и своих родителей. Чувство вины не могло скрыть даже факт моего маленького возраста в момент их смерти.

Мне предстоит трудный путь, но я уверена, что смогу его преодолеть. Мне есть ради чего и кого жить.

Перед глазами встали образы доброй и доверчивой Айлин. Маленькой Ниами, что ждет меня, чтобы снова почувствовать радость жизни. Родной Арвен, к которому я планирую вернутся и создать семью.

Арвен…

Одно упоминание его имени заставляет мое сердце биться чаще. Он — мой оплот и поддержка, тот, ради которого я готова пройти через все испытания и трудности, с которыми я могу столкнуться. Мы встретились несколько лет назад, и с тех пор он стал моей крепостью и маяком в этом беспокойном мире.

Молодой лучник, всегда был для меня больше, чем просто возлюбленный. Он демонстрировал мастерство и грацию, которые сделали его одним из лучших воинов нашего народа. Его стрелы никогда не промахивались, а ловкость в бою вызывает восхищение даже среди самых опытных бойцов.

Арвин был моим другом, моей опорой, моим возлюбленным в этом неспокойном мире.

В его глазах — глубина темного леса, улыбка всегда казалась такой искренней, что мгновенно растапливала мое сердце. Мужчина всегда казался мне воплощением галантности и преданности, чье присутствие внушало доверие и ощущение безопасности.

… В то время, как я продолжала свой путь вперед, мои мысли неожиданно перешли к мечте, которая согревала мою душу уже давно — о мире между драхами и людьми.

Это желание мира, где наши расы могут жить бок о бок, сотрудничая и делясь мудростью друг с другом, вместо вечных сомнений и недопониманий, стало для меня как маяк, направляя меня через испытания и трудности.

Осмелев от новых мыслей, полных надежд и веры в лучшее будущее, продолжила свой путь.

Мои шаги стали всё более уверенными, как сама природа поддерживала меня в стремлении к гармонии между нашими народами.

И вот, наконец, я вышла на поляну, где уже сидели в полной тишине Зария и Он, драх с гипнотизирующим разноцветьем зрачков, которые как будто отражали все многообразие мира.

Харкан, верховный жрец культа «Дети Кагара»

В темной замке, где тени казались живыми, и каждый шорох напоминал о древних заклятиях, верховный жрец культа «Дети Кагара», Харкан, ожидал своего надежного агента.

Шпион вошел в кабинет Харкана, его шаги были тихими, но решительными. Мужчина был одет в простую одежду воина, которая ничем не выдавала истинную сущность — прислужника культа «Дети Кагара».

Он был глазами и ушами жреца в мире людей.

— Арвин, ты прибыл как раз вовремя, — начал Харкан, откидываясь на спинку своего трона, изготовленного из темного дерева и украшенного зловещими символами. — Тебе предстоит важная миссия. Ты должен влиться в группу, в которой находится король Эльдории. Он не подозревает о твоей истинной роли. Ты должен стать тенью участников Отбора, все замечать и докладывать мне.

Арвин не раз доказывал свою верность культу, выполняя самые рискованные задания.

— Я понимаю, великий Харкан. Что именно я должен искать? — его голос был спокойным, но в нем чувствовалась готовность к действию.

— Ищи любые признаки слабости или раздора в рядах, замечай каждую незначительную деталь, — продолжает Харкан, обводя его взглядом, в котором мерцала хитрость. — Но важнее всего — следи за королём.

Шпион внимательно слушал, не выражая ни малейших эмоций.

— Ты можешь рассчитывать на меня, Харкан. Я сделаю все, что в моих силах для выполнения задания, — мужчина склонил голову в знак почтения и повернулся, чтобы уйти.

— Помни, Арвин, — окликнул его Харкан в последний момент, — твоя верность культу — то, что определяет твою судьбу. Не подведи меня.

Арвин поклонился в ответ и исчез в тумане, оставляя верховного жреца со своими планами и размышлениями.

* * *

Лилиан Линвэ