— Я понял, — коротко ответил Михаил.

Елизавета Стюарт оправдала ожидания Михаила. Статная, все еще красивая женщина. Королевская корона очень бы пошла к ее властной манере держаться с большим достоинством. Жаль. Вряд ли Англия оказалась бы в таком плачевном состоянии при такой королеве. И уж она точно бы не переругалась бы со всеми, с кем только можно. В отличие от брата. Муж производил впечатление напыщенного дурака. Попытался надменно держаться с Михаилом. Но получил большой пинок от явно недолюбливающего его Делагарди. Тот очень к месту спросил, что еще во время переговоров о Столбовском мире, от толмачей он слышал, что князь Михаил Муромский наиболее знатный из всех переговорщиков и при его желании легко мог стать главой делегации. Потому что Рюрикович. Тогда он постеснялся спросить, что это значит, поэтому просит князя объяснить это сейчас. Густав-Адольф тоже заинтересовался. Вспомнил, что неоднократно слышал это выражение от именитых русских. Произносимое с большим уважением

Михаил пояснил, что это означает, что род ведется от первого правителя России, княжившего, то есть правящего в Ладоге. Якоб знает этот город. Прервавшаяся династия, в результате чего началась смута и звалась Рюриковичи. А Мурманские происходят от одной из младших ее ветвей. То есть могли бы претендовать даже на престол, но его отец предпочел не подвергать семью опасности. И судьба Шуйских подтвердила его правоту, хоть и происходят они, Мурманские, по младшей, но прямой линии от Рюрика.

— Так вашему роду около 800 лет? — изумился Густав Ваза.

— Чуть меньше, лет на 30, — скромно поправил Михаил.

— И каковы ваши владения в России?

— Наследство рода принадлежит моему старшему брату. Я самый младший, но за мои заслуги государь выделил меня из рода, присвоил двойную фамилию, Воеводин-Муромский и дал свой титул князя. А мою жену отметил особо. Приказав, что бы ее владения и фамилия передавались навечно по женской линии. В свое время она и ее бабушка буквально спасли Михаила. Сейчас они перешли в моей старшей дочери. Дело в том, что моя жена осталась последней из своего рода, а именно его представители входили в число бояр Новгородских, призвавших Рюрика на княжение. То есть ее род древнее моего. Ее владения хоть и расположены на севере Руси, но по величине больше Англии и очень богаты и мехами, и солью, и лесом и жемчужными промыслами. Сейчас, после замужества все перешло к ней и ее мужу. А я в приданое отдал еще и городок на севере, славящийся железными промыслами. У меня тоже немаленькие земли, но южнее Москвы. Поэтому я и был заинтересован в прекращении набегов Татар. Государь счел, что я с бо́льшим успехом проведу переговоры с султаном.

— И сколько же у вас земель?

— Государь пожаловал мне деревню Бобрики, и все земли вокруг нее на 40 верст. Примерно это будет полторы провинции Южная Голландия. Кроме того, дал мне право распоряжаться в крепостях на землях от реки Оки примерно на 200 верст к югу. Там я имею право производить любой строительство за счет казны, смещать воевод, разрешать споры между землевладельцами. Так что ответственность большая.

Послушав этот разговор экс-курфюрст как-то погрустнел. Понял, что перед ним знатный русский вельможа, облеченный немалой властью и на хорошем счету у правителя, что немаловажно. Елизавета слушала с не меньшим интересом, но мысли у нее были другие. Воспользовавшись, что шведы и муж увлеклись фазанами под виноградным соусом, она тихо спросила гостя из далекой неведомой страны, сидевшего по ее левую руку.

— Простите, князь, я не знаю, как правильно к вам обращаться!

— Князь вполне нормальное обращение в России. Иногда величают по имени-отчеству, но для вас отчество слишком сложное. Михаил Константинович.

— Михаил просто, а отчество мне не выговорить. У меня чисто женский вопрос. Простите мое любопытство, мы почти ничего не знаем о вашей стране. Как у вас учат детей. Вы очень хорошо говорите по-французски. Значит, вас учили?

— Да, языкам меня учили с трех лет. Кстати, я еще знаю немецкий и Английский. Так что мы можем говорить на вашем родном языке, Ваше Высочество.

— О, вы и это знаете?

— Я, если пользоваться европейскими понятиями, министр иностранных дел России. По-нашему, глава Посольского приказа. Так что все, что можно узнать о Европе я знаю.

— А где вы берете учителей для ваших детей?

— Чаще всего приглашаем из-за границы. Это то, что касается языков. Русский язык преподают, конечно, русские учителя. В начале обучения, обычно священник, потом, кто хочет выучить детей большему, приглашают преподавателей духовной семинарии. То же и с точными науками. Священник преподает арифметику, а алгебру, геометрию и прочее уже преподаватели из европейских университетов. Сейчас у нас вводится большая программа по обучению детей. Раньше это было частное дело родителей, теперь стараемся, что бы начальную грамоту и счет осваивали все.

— Значит, учителей у вас уважают?

— Вполне. Особенно хорошего происхождения. — Михаил улыбнулся хозяйке.

— А как европейцы переносят ваши холода?

— Обычно. Одеваются в наши одежды. А они приспособлены для холодов. Скажу больше. Многие иностранцы так привыкают к России, что оседают у нас навсегда. Наш патриарх Филарет, отец царя Михаила даже приказал выделить земельный надел, на котором разрешил селиться иностранцам, и даже строить ваши церкви. Хотя, конечно, для успешной карьеры предпочтительнее креститься в православие.

— И много таких у вас, в смысле, иностранцев, крестившихся в православие?

— Не скажу, что много, это разрешили недавно. Раньше надо было специальное разрешение, а его давали не всем. Ведь крестившийся становится формально русским! Подданным государя. Но желающие есть. Часто причиной бывает любовь. Православную девушку не обвенчают с адептом другой веры.

— И есть тому примеры? — Задумчиво спросила женщина, словно почуяв, что князь рассказывает ей с такими подробностями неспроста.

— Могу сказать, что за примерами недалеко ходить. Моя старшая дочь обвенчалась с крестившимся иностранцем хорошего происхождения. И этой зимой сделала меня дедом. Кстати, ее муж начинал именно как домашний учитель. Сейчас работает у меня в приказе. Недавно получил повышение.

— Простите, князь, я могу попросить вас вернуться к этому разговору в более спокойной обстановке. Как я понимаю, его величество уедет завтра. Вы не могли бы после его отъезда нанести мне частный визит? Меня очень заинтересовала эта тема.

— Не обещаю, но постараюсь. Как я понимаю, мой корабль будет готов не ранее, чем через четыре дня. К тому же, если у вас есть знакомые в России, можете написать небольшое письмо, я передам! Только укажите, кому!

После обеда Густав-Адольф попросил прощения у хозяев, и занял кабинет хозяина дома, весьма пыльный, кстати сказать. Явно не самое часто посещаемое помещение в доме. Расположились на диванчике и двух креслах.

— Князь, — начал разговор Густав-Адольф, — я пользуюсь моментом, чтобы узнать о ситуации в России не от своих эмиссаров, а от лица, непосредственно влияющего на ее внешнюю политику. Скажу прямо. Мы очень заинтересованы в военном конфликте России и Польши. Это позволило бы моим войскам действовать без оглядки на левый фланг, боясь бокового удара со стороны поляков. Поэтому мы поддерживаем любые военные шаги вашего царя против Польши. И, при случае, передайте Его Величеству благодарность за поставки зерна в Швецию. Это укрепило наш тыл!

— Ваше Величество, ситуация на западе России для нашего государства неприемлемая. Смоленск очень важная в стратегическом плане крепость. Можно сказать, ключ от ворот России. Сейчас между Москвой и Польшей только ряд второразрядных крепостей типа Можайска и Вязьмы. И потом, сын Сигизмунда Владислав все еще незаконно носит титул царя Московского. Не коронован, католик, но дерзает именоваться. Михаилу это как нож в сердце. Так что война неизбежна. Только один вопрос — готова ли к ней Россия! Да, нам удалось преодолеть разброд и разруху, оставшиеся в наследство Михаилу. Наладить денежную систему, сбор податей в казну, даже произвести хоть частичную перепись населения. Но вот вопрос большой войны, тут есть сомнения. Запись в полки нового строя идет медленно, их обучение — еще медленнее. Филарет предлагает пустить свободные средства на найм европейцев, но Михаил против. И я его поддерживаю. Наемники ненадежны. Их легко перекупить. Филарет торопится, хочет, что бы победоносная война прошла при его патриаршестве, а если говорить честно, то при его правлении. Его возраст и здоровье внушают опасения. Михаил только сейчас обрел нужную уверенность в себе, что бы спорить с отцом. Но не всегда еще у него получается стоять на своем до конца. Так что подготовка ведется, Деулинское перемирие заканчивается в этом году, так что у обоих сторон появляется повод ударить по противнику. Филарет уверен, что надо бить первым. И в этом я с ним согласен. Вопрос куда бить? И я, и Михаил, и некоторые опытные полководцы вроде Шереметьева, Прозоровского и Пожарского настаивают на ударе по более мелким крепостям вроде Белой, Дорогобужу, Серпейску, Невилю, Себежу и прочим, а потом уже всеми силами навалиться на Смоленск. Так что приготовления идут. Кстати, мой визит в Турцию связан с подготовкой в войне. Поляки часто натравливают на нас с юга крымчаков и казаков. Так что, воспользовавшись тем, что султан Мурад отстранил свою мать и взял власть в свои руки, надо было попытаться получить от него гарантии, что татары не ударят нам в тыл, как это не раз бывало. Мурад честно сказал, что пока у него нет абсолютной власти над Крымским ханом, но отправил тому рескрипт. У него самого сейчас основная головная боль, это Персия, пытающаяся скинуть его власть, воспользовавшись попустительством его матери в период ее регенства. Это представляет для него большую опасность, чем самоуправство татар далеко за морем. Но обещал постараться принять меры. На большее я и не рассчитывал. Только плыть обратно пришлось вокруг Европы. В Черном море слишком разгулялись казаки. Мурад боялся за свои дары Русскому царю, ну и за меня немножко. Вот почему я оказался в Голландии.