Отправлял султан своего старшего друга, мудрого Михая-Ага, наиболее безопасным путем, вокруг Европы, так как на Украине, во исполнение договора войска крымского хана Джанибека-Гирея напали на левобережных запорожских казаков, подчинившихся Польскому королю. В ответ, донские казаки бросились грабить прибрежные, приазовские городки, и разбойничать на Черном море. Так что там было безопасно не проехать. Султан приказал нанять один из голландских кораблей, загрузил на него подарки русскому царю. Написал и личное послание, заверив его, что их народы похожи друг на друга и обычаями, и даже одеждами, и религию православную он уважает, она ближе к исламу, чем все европейские, и чудо схождения Благодатного огня, не раз им самим наблюдавшееся в храме Гроба Господня, его в силе православия убедило. Так что он приказал уже татарам тревожить Польшу, что бы брату своему, Михаилу помочь. Михаил распрощался с Султаном, который приглашал его еще раз посетить Стамбул, уже после того, как он лично наведет порядок в своей империи, расшатанной за время правления его матери. Михаил пожелал Султану скорейшего успеха на этом поприще. И тут его и огорошили. Вместе с прощальными традиционными подарками, хитро улыбающийся Мурад что-то приказал Главному смотрителю Гарема, и на палубу готового отплыть судна внесли крытый паланкин. Лично султан вывел из него девицу, закутанную по самые глаза в покрывало.

— Мишель — на французском, улыбаясь проговорил султан, — ты долго прожил у нас, и, как я заметил не имел рядом с собой женщины. Такое долгое воздержание вредно для здоровья мужчины. А впереди у тебя еще долгий путь в Москву. Поэтому, в знак моей дружбы, я дарю тебе жемчужину моего гарема, нетронутую, насверленную, Алиму-хатун. Пусть эта верная раба услаждает твой путь до дома, а потом верно служит тебе, под началом твоей старшей жены, Анны!

По знаку султана воины, его сопровождавшие отвернулись, и он сам сорвал покрывало с одалиски. Девчонке едва ли исполнилось 12 лет, но она была вполне сформирована. Тонкие черты полудетского личика, влажные от готовых пролиться слез глаза. У нее была явная примесь крови кавказских народов. Девочка заученно пала ниц перед ее новым повелителем, но неожиданно, после всех положенных приветствий на турецком, обратилась к нему по-русски.

— О, господин, молю тебя, попроси у султана моего младшего брата! Иначе его оскопят и сделают евнухом в гареме! Он так же красив, как и я, послушен и услужлив!

Михаил был готов ко всему, но не к такому! И отказаться нельзя, нетронутая девушка из гарема султана, один из самых почетных подарков! Обычно, одарение кого-либо, даже старой девой, ближе к 30 годам, считалось великой честью! А тут цветочек, которым вполне мог насладиться сам султан. Поэтому Михаил склонился в благодарственном поклоне, и рассыпался в благодарностях. И тут же нижайше попросил о великой милости:

— О повелитель, дева прекрасна, и умеет говорить по-русски! Она явно скрасит мне долгое путешествие на родину, но я осмелюсь обратиться к величайшему с одной смиренной просьбой. Дева говорит, что у нее есть младший брат, тоже красивый мальчик! Я понимаю, что злоупотребляю вашей добротой, но нельзя ли присоединить к деве еще и его, что бы счастье мое было полным?

Султан с усмешкой посмотрел на русского посланника.

— Теперь понимаю секрет твоего долгого воздержания, Мишель! — С улыбкой сказал он. Сделал знак евнухам.

— Слышали? Приведите парня!

Главный евнух побледнел и что-то быстро стал говорить по-турецки. Султан сделал нетерпеливый жест, заставляя замолчать, и обратился к Михаилу:

— Он утверждает, что парень, в отличие от сестры не укрощен, строптив, и не обучен!

— Так это даже интереснее, чем покорный, сломленный раб! Вы же видели беркута! Думаете, укротить дикого орла проще, чем человеческого детеныша? Так что у меня будет хорошее развлечение во время плавания! И потом, контраст — мягкая, покорная дева и необузданный парень!

Султан кивнул. Через несколько минут приволокли мальчишку, лет десяти, закованного в цепи, худого, неоднократно избитого.

— Это твой послушный и услужливый брат? — с улыбкой спросил Михаил девочку.

— Да, это Ахмат, господин, но он не причинит беспокойства. Я сама поговорю с ним!

— Хорошо. Спасибо, великий султан, пусть все враги падут ниц при одном твоем приближении!

Девицу увели в каюту, ее брата Михаил приказал вымыть, пока они в порту и нет недостатка в пресной воде. Парня повели в портовые бани. Через полчаса, уже чистого, но все еще в кандалах притащили обратно. Михаил приказал запереть его в небольшом чулане, где хранились запасные корабельные канаты. Распрощались с султаном, и корабль стал медленно отчаливать от пирса. Вслед ему прозвучал салют из корабельной артиллерии, два военных корабля присоединились к нему на выходе из гавани Стамбула, что бы охранять его во время плаванья по водам, где господствовала Турция. И это несмотря на султанские вымпелы на мачтах, гарантирующие свободный проход их носителю. Когда минареты турецкой столицы скрылись из вида, к Михаилу подошел капитан.

— Извините, господин, не знаю вашего титула, но хочу огорчить. Наш корабль принадлежит соединенным провинциям Голландии, а у нас рабство запрещено.

— То-то об этом так хорошо осведомлены рабы в ваших иноземных колониях, капитан! Кстати, простоты ради, можете обращаться ко мне Ваша Светлость. Хотя мой титул на родине, князь, в переводе на французский и звучит как «принц», но более соответствует титулу герцога в Европе. Не бойтесь, я не рабовладелец. Или вы предлагаете мне вернуть девочку в гарем, а ее брата — в руки лекарей с ножами? И цепи я не приказал с него снять больше из беспокойства за него, что бы глупостей не наделал. Надеюсь, что он так же, как и сестра знает русский, так что мы сможем договориться!

Капитан, низко поклонившись знатному пассажиру, удалился на мостик успокоенный, а Михаил проследовал в свою каюту. Пора было начать знакомиться с неожиданными подарками. Начал с девицы. Она уже расположилась на его койке в соблазнительной позе, как учили. Хорошо учили! Михаил вздохнул и сел на табурет около небольшого столика.

— Алима это твое настоящее имя? — спросил он, зная, что в гареме одалискам меняют имена на «благозвучные».

— Да, я же с Кавказа, у нас это частое имя, означает «мудрая». Начальница нашей ода сказала, что я умно себя веду и оставила мне это имя.

— А лет тебе сколько, мудрая?

— 12. Но у меня уже были крови, я могу уже зачать.

— «Господи, совсем ребенок»! — пронеслось в голове у Михаила.

— А откуда ты знаешь русский язык?

— У меня мама была русская, — всхлипнула девочка, — отец ее из набега привез, из станицы.

— А как вы с братом у турок очутились?

— Сосед напал. Неожиданно. Наш аул поджег, нас с братом схватили и увезли. Я до сих пор не знаю, что с отцом. Но, думаю, жив. Я разговор подслушала, один евнух нашей начальнице говорил, что меня родня выкупить хотела, но им сказали, что из гарема возврата нет, и что родные должны радоваться, что их дочь попадет к самому султану. Про брата разговора не было. Спасибо вам, что его попросили себе. Он строптивый и упрямый. Не захотел одному визирю подчиниться, вот тот и отдал его, что бы оскопить, послушнее сделать. Я с ним поговорю, он будет вас слушаться!

Михаил усмехнулся. С парнем явно будут проблемы. Но ничего, надо только терпением запастись.

— Алима — спросил он — у тебя кроме этих шальвар и безрукавки больше ничего нет?

— Господину не нравится мой наряд?

— Не нравится. Ты шить умеешь?

— Нет, нам не разрешали колоть пальцы иглой. Для этого специальные девочки имелись. Дома мама учила, но я все почти забыла.

— Ничего, найдем где купить. А то ты замерзнешь. В море холодно еще. Только весна началась.

— А господин разве меня не согреет?

— Послушай, Алима, я в три раза тебя старше. У меня дочь старше тебя и уже сделала меня дедом. У нас в стране не принято ложиться в постель с детьми. И к тому же, больше, чем одной жены иметь нельзя, грех это. Поняла? Так что поедешь со мной в Россию просто, как воспитанница, выучишься читать и писать по русски, изучишь православие, крестишься, и найдем для тебя мужа, хорошего, который любить будет, на руках носить и на других девиц и смотреть не станет! Как тебе, нравиться?