— Прошли! — мелодичным голосом сказал его сосед, вернее, соседка. Фред попытался подняться, но маленькая и твердая ручка придавила его к скамье — сиди. Ты как после вчерашнего? Нам тихо сидеть надо, отец увидит, прогонит. А я хочу посмотреть на четвертую пару. Я сама их растила и тренировала.

Тогда Фред подвинулся, скамья не была длинная, но позволяла сесть двум худым людям вдвоем.

— Садитесь, княжна, поместимся, а то как же я сидеть буду, а дама стоять?

— Вежливый!

— Так учили!

— Ничего, что я на «Ты». Все-таки учитель!

— Я так понимаю, мне с вами делать нечего, хорошо говорите.

— Так то я, а вот братья…

— Что, все плохо?

— Балбесы. Им бы все на мечах, да на конях наререгонки! Смотри, не берут!

Следующая пара явно трусила. С трибуны кричал на них что-то молодой белобрысый крепыш.

Они крутились бестолково, и, наконец, князь приказал их отловить и увести.

— Говорила Федьке, заниматься собакой надо, а он — крови, крови, Учить надо!

— И что с ними будет?

— Переведут в зайчатники. Раз к крупному зверю злобы нет. Смотри, сейчас мои! Спустили еще одну пару молодых собак. Те сразу бросились к волку, и закрутилась карусель. И конце концов пара взяла волка по месту. Настя даже захлопала, чем привлекла внимание князя. Тот погрозил ей пальцем, но ничего не сказал. На волка выпускали еще несколько пар молодых собак с разным успехом. Отвели в сторону «зайчатников», их еще проверят по лисе. Волк уже не сопротивлялся, смирился со своей участью. Самое время притравить щенков меделянов, собак, способных затравить медведя, имеющих добрый и спокойный нрав к человеку. Им можно было доверить даже детей.

— Это щенки? — удивленно спросил Фред, — тогда какие же взрослые собаки?

— Увидишь. Отец сегодня две травли проведет. Эту и взрослыми меделянами по матерому. Что бы злость не растеряли. Их еще в этом году на медвежью охоту возьмут. У нас медведей мало, а вот севернее, за Окой по весне даже в Москву заходят на окраины, за пропитанием. Зимой медведя на берлоге берут. Вот с этими собачками.

Щенки, толстолапые, еще неуклюжие валяли волка, как меховую игрушку. Но прикончить явно не могли. Не та сила хватки. В конце концов князь остановил потеху, щенков увели, а волка, зацепив за шею петлей на палке уволокли в клетку, если оклемается, на него еще собак притравят.

— Вот, теперь взрослые меделяны. Смотри!

Из клетки выпустили матерого волка. Он стоял, как изваяние, гордо подняв голову и готовился дорого продать свою жизнь.

— Красивый зверь, даже жалко.

— Жалко, говоришь? Знаешь, сколько зла его стая в нашей округе причинила! Только в прошлом году семь коров крестьянских недосчитались. Овец и свиней без счету. А корова для крестьянина это и здоровье детей, и благосостояние семьи. Отец деньгу платит за ведро. Бабы-молочницы творог делают, сметану, сливки, масло сбивают, сыр легкий, домашний. За несколько месяцев можно заработать на подать. И себе останется. А эти собак прямо из будки вытаскивали. И на всадников нападали, и на путников в телеге. Этой зимой, после того, как повитуху с отцом семейства растерзали, а баба померла в родах, и пять детей осиротели, их и решено было уничтожить. Так что это убийца! Сейчас получит!

Волк насторожился. Псари вывели двух собак, размером, наверное, с теленка. Псы, спущенные с поводка замерли, оценивая противника, и вдруг, вместе, как по команде бросились на векового врага. Зашли с двух сторон. Пока один примеривался, второй отвлекал Работали сосредоточенно, в паре, явно зная свою работу. Без страха. Волк вертелся и огрызался, пытаясь войти в ближний бой. Но пропустил нападение одной из собак, неосторожно подставив шею. В нее тут же вцепился один из псов, почти забрав всю ее в пасть. С другой стороны аккуратно вцепился второй. Через пару минут все было кончено. Псари дали собакам «выпустить пар», потрепав тело хищника. Потом отозвали, прикормили, похвалили. Вся злость тут же улетучилась. Теперь это были милые, дружелюбные собаки, радостно приветствующие хозяев. Фред удивился, когда Михаил Федорович бесстрашно спустился к двум убийцам, только что задавившим громадного волка, гладил их, а те восторженно принимали его ласку. Князь что то сказал. Михаил радостно подбежал к нему и обнял.

— Подарил! — пояснила девушка — он еще вчера сказал, что подарит. У Михаила таких нет! Это отец и сын, улучшат ему породу на псарне.

Царские псари взяли меделянов на поводки, и повели на псарню, кормить.

— Все, закончилась царская забава. Завтра Михаил уезжает. Царица Евдокия Лукьяновна недавно родила, надо ее поддержать. Мама настаивает, что бы и мы через неделю уехали. Не ждали санного пути. Отцу лучше в холода быть в городской усадьбе. Там печей больше, и суше. И мама так не будет за него бояться. Пошли, сегодня прощальный обед, потом все разъедутся, слава, Богу. На прощальном обеде надо быть обязательно, так что ложись, отдохни. И, мы с тобой так и не познакомились. Тебя Фридрих зовут? А я Настя, Анастасия. Меня в честь бабушки назвали. Она, как деда на войне убили, тоже долго не прожила, как прабабка Аглая говорит, от тоски умерла.

— Вообще-то мое полное имя Генрих-Фридрих, но первое я не люблю.

— Почему, красивое имя!

— Если бы звали по-английски, Генри, А отец все время на немецкий лад Хайнрихом обзывал. Наверное, что бы не вспоминать об упущенных возможностях. Так что зови меня просто Фредди. Как друзья звали.

Анастасия проводила до комнаты, что бы не заплутал, на прощание подержала за руку, словно прислушиваясь, и отпустила, тихо сказав:

— Восстановился где-то на треть только, надо бы еще зелье силы выпить, но, думаю, пока не стоит. Сегодня-завтра отцу некогда будет, а потом он научит дар контролировать, тогда уже можно будет и до полного восстановления силу подогнать.

— А ты, Настя, тоже маг, прости, по-вашему, чародей?

— Чародейка. Редкость среди женщин. Они больше ведьмы. Белые, как мама, или черные. На черных большие ограничения наложены. Да ты сам понял, что может черная сила наделать. Но все-таки ведьмы менее опасны Они как бы объяснить, природные, при стечении обстоятельств, если дар есть, сами в черных обращаются. У всех изначально светлый дар. Но, если девицу кто обидел и бросил, или потеряла невинность не пойми с кем, на шабаше, или выдали замуж насильно за нелюбимого, то, пожалуйста, получите, черная ведьма. И проклясть может, и пакость устроить. Есть среди них тоже ведуньи, что людям помогают, но все равно, пятерым помогут, шестому навредят! Мама рассказывала, что сама чуть черной не стала! Накрутила себя, что отец ее не любит, а только что бы инициировать и Михаила спасти, женился. А она отца любила. Так что тому пришлось долго успокаивать. Ладно, заболтались мы, а тебе отдохнуть надо.

— Но мне интересно. Давай зайдем, ты мне еще расскажешь, я-то ничего подобного не знаю, у нас все под запретом!

— Ты что! — ахнула Настя, — нельзя. Уж это и у вас также, нельзя девице в комнату к молодцу заходить одной. И с сопровождением нельзя. Нечистой прослывет!

— Но вчера!

— Вчера ситуация опасная была. И входила я не как девица, а как чародейка сильная, помочь с даром справиться! И Ванька за отцом побежал. Ты же обгореть мог. Свой огонь мага не жжёт, а вот от него разгоревшийся сжечь может. Вот я и тушила. И потом огонь из печи обратно в тебя загнала. Я же не знала, что ты колдуна сжигал! Но все равно хорошо, огонь вернулся, и ты не выгорел.

— Не понял!

— Это новичку долго объяснять, давай, ты ляжешь, отдохнешь, поспишь, потом обед, а после него все отдыхать разойдутся, а мы в комнату учебную пройдем, и там ролями поменяемся. Я тебе лекцию про чародейство, то есть про магию прочту. И отец сможет сразу к занятиям перейти, быстрее научит дар сдерживать. Быстрее перину и подушки назад получишь! — хихикнула Настя.

— А это не неприлично, с мужчиной наедине быть? Хоть не в его комнате, а все же?

— Если класс, учебная комната, там можно. С учителем. А то, что учитель в ученика превратится, так никто не узнает! Иди, отдыхай!