Фредди прибыл в Лондон на следующий день к вечеру. Барк сильно задержал встречный ветер, в Лондоне было уже темно, и пассажирам разрешили выгружаться утром, после рассвета. Прежнего порядка в стране уже не было, приезжих никто не проверял. Фредди не стал останавливаться в трактире, что бы не тратить деньги, и пошел прямо искать главную контору Московской компании. Поиски заняли целый день. Контора находилась на Московской улице, где такая проходит тоже выяснилось с трудом. Хорошо, Фредди вспомнил слова Вилли — пенька, канаты, дерюга, лен, мед, воск, мех, когда проходил мимо мастерской, льющей восковые свечи. Он подошел и спросил, откуда воск. Приказчик, увидев хорошо одетого, грамотно говорящего молодого господина, радостно сообщил ему, что воск самый лучший, прямо из России.
— И документы есть?
— Да, да, конечно, если сомневаетесь, спросите в конторе Московской компании, мы только у нее и берем!
— А где ее контора?
И ему тут же, пересыпая указания восхвалением своего товара, объяснили, как пройти, пояснили, что контора совсем рядом, через две улицы, дом с палисадником, три этажа. И обещали, что там дадут о их фирме самые лучшие отзывы. Фредди поблагодарил, сказал, что сходит, поговорит, так как у него указание от епархии Ноттингешира разместить большой заказ на 10000 свечей. Почему это ему пришло в голову, он сам не понял. Контору нашел быстро, но тут везение закончилось окончательно. Оказалось, сэр Джон Меррик еще не вернулся из России, где запускает новый проект со своим русским партнером. Он провел в России всю зиму, и возвращается с первым же кораблем, который зимовал в Архангельске, как только откроется навигация. Так что его надо ждать. Письмо адресовано ему лично, и даже его заместитель не может его вскрыть. Так что господин пусть приходит в середине июня. Раньше конца мая Белое море ото льда не очиститься.
Это не было катастрофой, но неприятностью. Фредди попросил, не смогут ли они поменять гульдены на местные монеты. Согласились. Он поменял 10 гульденов на несколько золотых монет под названием Соверен, и один соверен ему разменяли на 20 шиллингов, и один шиллинг на пенсы. Он решил поселиться рядом с Московской улицей, что бы не пропустить приезд Джона Меррика. Ему удалось снять небольшую каморку у чистенькой, дряхлой старушки совсем недалеко, довольно дешево, шиллинг в неделю, но без питания.
Надо было решить проблему с едой. Питаться в трактирах было дороговато. Так что он решил, что будет есть полноценный обед раз в два — три дня, а в остальное время — перекусывать у уличных торговцев. С ужином было проще. Повсеместно были пабы, где, взяв пинту пива можно было сидеть весь вечер, а к пиву предлагались всяческие дешевые закуски в неограниченном количестве. Единственный минус — все они были соленые, что бы вызвать жажду.
Но скоро обнаружилась еще одна статья расходов — стирка. Дома вопросов не стояло. Каждый день к его услугам было чистое белье, в здесь надо было искать прачку. Он обратился к хозяйке с просьбой подсказать хорошую прачку, и тут ему повезло. Служанка старушки, суровая, ворчливая особа лет 50-ти предложила стирать его вещи за пол пенни в неделю, независимо от количества. А так же, заметив один раз, как он покупает утром пирожки на улице выговорила, что питаться в его возрасте надо правильно, опять предложила, что она будет готовить на утро овсяную кашу и на него, за четверть пенни в месяц, и четверть пенни за крупу. Так что, теперь каждое утро его ждала на кухне тарелка овсянки. И, иногда, стакан горячего молока на ночь. Так что посиделки в пабе сократились.
Днем Фредди осматривал Лондон, но вскоре это пришлось прекратить, так как пешие прогулки плохо сказывались на его сапогах. А деньги катастрофически уменьшались. Но тут подвернулся нехитрый способ заработать. Однажды, в один из редких обедов в таверне, он услышал жалобу одного из посетителей, что нанятый писец сделал кучу ошибок в его бумаге, и его жалобу на соседа в суд не приняли. А он заплатил негодяю целый пятипенсовик! Услышав это, Фредди предложил составить бумагу за три пенса. Написал.
Когда он еще раз через четыре дня пришел в этот трактир, посетитель бросился к нему с благодарностью, что бумагу приняли без вопросов, и вынесли решение в его пользу. А вот он привел своего друга, у него тоже проблема, не напишет ли молодой человек и ему. Там не было готового документа, поэтому пришлось долго вникать в проблему, и он запросил уже пять пенсов. Так у него появилась клиентура. Хозяин трактира не возражал, люди приходили, и, пока ждали, заказывали еду и выпивку. Так что он даже стал кормить его за полцены. Так что постепенно Фредди обжился, жизнь налаживалась. Оказалось, что он не совсем уж изнеженный принц, и вполне может заработать знаниями на жизнь. И тут, наконец, ему повезло. Джон Меррик возвратился. К нему сразу потянулись посетители. Фредди помог герб штатгальтера одной из Соединенных Провинций на записке Вилли. Джон заинтересовался, что может написать ему потенциальный конкурент, и принял Фредди.
Джона очень разозлил наплыв посетителей. Он рассчитывал быстро уладить дела в Лондоне, подобрать кандидатуры учителей для Михаила, помощники должны были найти кандидатов, ему оставалось только провести собеседование и отобрать лучших он побеседовал с тремя кандидатами и был крайне разочарован. Один явно пьяница, другой владел французским на уровне сержанта, гоняющего солдат в атаку. То есть в совершенно не тех выражениях, которые должны учить молодые аристократы, особенно девушки. И, наконец, третья, старая сухая, набожная женщина со склонностью к садизму, которая уверяла, что справлялась с самыми сложными случаями, двумя способами — дисциплиной и поркой. И на его вопрос, а с девочками тоже? Подтвердила это с маниакальным блеском в глазах. Прибавив — А как иначе воспитывать маленьких дикарей? После чего была изгнана из кабинета. Оставалось еще трое. Если и эти будут подобны первым, то придется оставаться в Лондоне и искать кандидатуры самому. Спросив своего заместителя, почему такой набор уродов вместо преподавателей, получил ответ, что больше никто не захотел ехать в Россию к варварам. Плюнул, приказал к завтрашнему дню пересортировать все письма, разобрав — с просьбами о вспомоществовании — к финансистам, об изобретениях — к техникам, о приеме на работу — к ответственным за персонал. Оставил себе только письмо с гербом одного из штатгальтеров. Поэтому Фредди попал на прием.
Прочтя письмо, Джон разозлился. Во-первых, писал не сам правитель, а его сын, во-вторых, это была просто просьба оказать помощь и содействие. Он оглядел подателя. Что же, приличный молодой человек. Немного потрепан, явно стеснен в средствах. Интересно, кто он и как ему удалось получить письмо от наследника штатгальтера? И еще его заинтересовало имя — Генрих-Фридрих. Джон всегда держал руку на пульсе Европы. Ему сообщали о всех необычных, даже мелких происшествиях. В последнем, врученном перед самым отплытием донесении, ему сообщали о нелепой смерти наследника свергнутого Пфальцграфа Фридриха. Он всегда приглядывал за этим семейством. Особенно потому, что женой опального Пфальцграфа была дочь Якова I. Поехал кататься по бухте в порту Гааги, и утонул. Зачем, фактически принца, понесло одного кататься на лодке в весенний пасмурный, ветреный день. Причем этому происшествию предшествовал скандал в благородном семействе. Оба, отец и сын, орали друг на друга. К сожалению, осведомитель в это время бегал с поручением и о скандале ему рассказали другие слуги. Поругались, принц как-то выбрался из дома, причем часть его вещей исчезла, пошел в порт, сел в лодку и утонул! Самое интересное. Тела не нашли. И вот молодой человек подходящего возраста приносит письмо от весьма высокопоставленной особы, написанное в тот же день, в котором молодой Вильгельм-Фредерик просит почти незнакомого человека помочь юноше с тем же именем, что и утонувший принц!
— Ну что, молодой человек — сказал Джон тоном очень занятого человека — говорите, я принял вас благодаря этому письму, теперь расскажите, как вы его получили, какие у вас отношения с его автором, и что вы от меня хотите.
