Не замедляясь и не утруждая себя сборами, Ранф покинул территорию тайного убежища Трехлапой Вороны ивышел в лес.

— Брат.

— Да?

— Я уже голоден. Скоро мне надо утолить его.

— Я знаю.

— Хочу на Решетку.

— На обратном пути.

— Да, брат. Голод нарастает.

У любого варага есть Голод. Требование организма. Голод мог выражаться в банальном голоде до мяса, но у развитых варага он часто принимал другие формы. Знакомый Ранфа, Рассфехат, обладал Голодом, заставляющим его читать иномировые книги. Голодом Сехка была драка с сильным противником. Естественно, такой Голод нельзя было утолить дракой с солдатами Тысячи Глаз. Даже Джаспер и Саул пока не подходили. Илквалки был помог, но он любит… увлекаться. Так что проще было сходить на Решетку.

Только сначала надо разобраться с Гравалашхом. Один из Древней Крови. Покровитель Ранфа и его союзник в вечной тьме Червивого Дна.

И ведь что-то его встревожило.

Отойдя на пару километров от лагеря, Ранф выпустил из ладони штык-червя. Им как-то легче получалось. Взмах – и реальность содрогнулась, ее ткань распоролась, и нити сущего полезли во все стороны из разрыва между мирами. Убрав червя, Ранф двумя руками расширил маленький Разлом, чисто чтобы пролезть самому. Уже перешагивая в Червивое Дно, он сапогом придавил маленького червя, варага настолько мелкого калибра, что у его вида даже названия не было.

Войдя на Дно, Ранф парой фраз на туур закрыл Разлом. И потом позволил себе сделать глубокий, до боли глубокий вдох. Самый сладкий. Ранф оказался на Дне.

Никто другой не увидел бы тут ни зги. Эта тьма была настолько всеобъемлющей и непроницаемой, что у части людей при виде Дна повреждалась психика. Усугубляло действие то, что эта предвечная темнота была наполнена звуками – хрустом, шелестом, щелканьем, далеким ревом крупных варага. Низшие варага струились по камням, травоядные искали редкие тут растения, и вечно кто-то на кого-то охотился. Более того, даже не тьма была проблемой. Проблемой был мрак – на Дне было маловато воздуха, так как он был смешан с мраком в разных пропорциях, чем ниже, тем гуще. А мрак, таинственное вездесущее вещество Червивого Дна, был непригоден для дыхания всем, кто не являлся варага, вермиалистом или роккулу. Те, как когда-то давно выяснил Дамиан, могут им дышать, пусть и с жалобами на вонь.

Ни Джаспер, ни Лира, ни Фелиция, ни даже Ансельм – никто из них не смог бы выжить один на Дне и десятка минут. Ранф же… Ранф же был дома.

И тьма, и мрак проблемой не были. Цветов тут не было, достаточно было полутонов черного. Солнца тут не было, но Ранф видел мрак, соответственно, он видел, как он струится у безжизненной гальки земли, как обтекает валуны, как это мрак раздвигает тонкое гибкое тело червозмея, как вон там, в сотне метров, роет землю в поисках кореньев достаточно крупный севохх, и как к этому севохху подбирается равнинный волк. Конечно, у волка с этой тварью было маловато общего, но уж так Ранфа в свое время научили.

Когда удовлетворение от нахождения в своем домене стерлось, Ранф осмотрелся. Да, галька, валуны. Вдали что-то громогласно шипит. Вывод: разлом вывел его на побережье Мелкоморья. Путь отсюда на удивление близкий. Гравалашх подсуетился?

Пусть душа поет от нахождения в своем домене, о безопасности забывать не стоит. Дно – очень небезопасное место. Так что Ранф полностью покрылся кутикулой из защитных особей, надел маску, чтобы отпугивать полуразумных варага, а сверху для маскировки накинул плащ, сотканный из тонких ниточек твердого и гибкого мрака.

Тень тут была вездесуща, так что Ранфу не надо было искать другое место. Закон этой реальности впитал его, сделал наполовину бесплотным, объемной тенью, и с дикой скоростью метнул вермиалиста в сторону Высоких утесов. Пешком – шесть дней пути. Тенью – полчаса.

Перед глазами Ранфа мелькнуло все побережье Мелкоморья – галечные равнины, которые раз в саум затапливает кипящий жидкий мрак, стада севоххов, похожих на варанов, бегущие стаи бингхалов, редкие кусты ценнейшего шипастого моранта. Следующим мелькнули предгорья хребета Рум. Ранф любил это место: за хребтом мрак был куда плотнее, а потому испарения мрака изредка переливались через узкий, но высокий хребет, и сверхъественные чувства вермиалиста позволяли увидеть величественные горы так же ясно, как и при солнечном свете.

Ранф вывалился из тени около деревни дхазулов. Он им частенько помогал, так как ему чисто по-человечески нравился этот народ. В свое время он даже предлагал представителям Пакта взять дхазулов к себе, но встречал сопротивление. Разумным варага не были нужны пожиратели муравьев.

Деревня была как деревня – круг из каменных полусфер, служивших дхазулам убежищами, места для церемоний и парочка хозяйственных построек. Естественно, в центре круга высилась восьмиметровая громада муравейника.

Из ближайшего убежища, сквозь грубо проделанный пролом, вылез дхазул. Ранф снял свою маску, оценил у дхазула ритуальные шрамы и возраст по ширине пасти, после чего раскинул руки в стороны. Гебу, его давний знакомый, тоже раскинул руки в приветственном жесте, после чего двинулся к Ранфу, попутно подхватив с земли двух муравьев.

— Здравствуй, друг. Надеюсь, твой рот полон.

— Приветствую, – с полуулыбкой кивнул Ранф, – Надеюсь, умаа особенно кислые.

Гебу прищурил два ближних глаза из четырех и широко раскрыл рот. Жест удовлетворения. Аналог улыбки.

— Угостись.

Ранфу передали муравья, он же умаа. Тварюшка была длиной около десяти сантиметров, была покрыта плотным хитиновым панцирем, имела жвалы и десять конечностей. Жить ей хотелось – он брызнула на Ранфа кислотой и прихватила жвалами за палец. Не будь Ранф вермиалистом, он бы получил ожог и лишился пальца. Хмыкнув, крыс-оборотень вылезшей ловчей особью проткнул умаа голову, убив ее, после его с достаточно неприятным хрустом откусил ему брюшко. Звук отвратный, но Ранфу очень нравился приторно-кислый вкус умаа. Возможно, потому ему и нравились дхазулы. Остатки умаа, обладавшие куда как более прочным панцирем, Ранф скормил вылезшему из руки Сехку.

— Благодарю, Гебу. Проблем нет?

— Твоей заботой, Отшельник, – дхазул же прожевал умаа целиком, – Как ты разогнал банду дрре, так и хорошо стало. Конечно, юлаки забредают, но куда без них? Все хорошо, благодетель.

— Рад. В таком случае я продолжу путь. У меня дела.

— Прочной кожи, – пожелал на прощание Гебу.

— Много умаа вашему клану, – кивнул Ранф и снова окунулся в тень.

Вермиалист за пару минут преодолел взгорье, миновав встречи с одиноким голодным юлаком. Десяток минут потратил на том, чтобы аккуратно обогнуть рощу тиртовых хищных деревьев. Было, конечно, искушение взять пару плодов тирта, но рисковать ему сейчас не хотелось.

Впереди замаячили Высокие утесы – замок Гравалашха. Посреди галечной равнины этот Древней Крови воздвиг себе основание из твердейшего мрака, и тот постоянно испарялся. Концентрация газа была такой силы, что даже Ранф ощутил легкий недостаток воздуха. На вершине утесов высился шпиль – именно в его ходах и галереях жил Гравалашх.

Тени было все равно на направление, и Ранф избежал долгого подъема, стычек с неразумными охранниками, кустами урша, сетью охранных заклятий и прочими ухищрениями, на которые пускался Древней Крови ради своего уединения. Да, Гравалашх и его потомки входили в Пакт, но светскую жизнь властитель расы не любил, и гравы были редкими гостями что в Улуме, столице Пакта, что на Решетке. Тем не менее, совсем уж наглеть Ранф не стал, и вышел из Тени у входа в шпиль.

Около овального прохода вглубь замка Гравалашха стояли трое гравов. Трехметровые гибкие тела напоминали мокриц, если бы те были грозными хищниками, и были выгнуты в спине, чтобы обозревать окрестности. Восемь лап, две для опоры, две «руки», лицо с тремя глазами и клювом ровно посередине туловища. В верхних лапах двое гравов сжимали червей-плевунов. Так-то грозное оружие в умелых лапах, но гравы хорошо знали вассала своего отца и властелина. Последний, третий грав оружия в руках не имел. Он вообще вел себя не совсем так, как стражники на входе – он стоял на трех парах лап, что делало его морду ровно на уровень с головой Ранфа. По пульсирующей сетке вен на мягком брюшке грава было понятно, что это выворотень. Собственно, от грава в нем ничего не было – разумный клубок мелких червей полностью захватил тело грава. Конечно, Гравалашх не дал бы под выворотня кого-то ценного, так что, скорее всего, это тело принадлежало трутню, уже отжившему свое.