После двухнедельного перерыва на досуг, свидания и общение с Эдом и Гиз, мы зарядились на новые подвиги и свершения.

Мы продали все старые столы и установки, а вырученные с этого деньги пошли на перепланировку помещения. Теперь наше пространство было разделено на зал, лабораторию и склад, но лишь номинально, стенами – отделка будет позже. Ещё месяц мы с Лирой работали с Кругом Черной воды, уже без контракта, по свободной торговле, и все ради денег. На вырученные средства мы сделали ремонт зала, обставили его простенькими витринами, скрепя сердце купили дорогую, артефактную витрину для элексиров и боевой алхимии, а также оснастили себе лабораторию. По большей части мы использовали те приборы, что уже были в нашей квартире, лишь сделали достаточно неслабый апгрейд. Да, на мануфактуру наша лаборатория не была похожа – мало места, один стол, но зато этот стол был настоящим произведением алхимического искусства. На собранной нами алхимической стойке можно было как делать простенькие мази от ожогов, так и сложнейшие коктейли “последнего шанса”.

Дело оставалось лишь за началом торговли, и мы не стали тянуть. Заказали вывеску, получили ее на следующий день – дорогую, сделанную специально для нас лабораторией Гиз, из живой древесины. Эта вывеска выглядела как широкая ветвь, оторванная от дерева и ещё имевшая ветки с листьями, и лишь на небольшой зачищенной от коры и отполированной древесине значилось название “Аптека Фольди и Самиона”.

И вот, уже ближе к концу весны, мы с Лирой разложили по прилавкам готовые элексира, открыли кассу, звучно щёлкнув флажком, поцеловались, ну так, на удачу, и открыли дверь.

И первый же покупатель не заставил нас разочароваться. Вовсе нет.

Мне всего-то захотелось его убить.

Мы с Лирой проснулись одновременно, в восемь утра. У нас вообще частенько так случалось. Девушка, по своему обыкновению, улыбнулась самому факту моего присутствия, чмокнула меня в щеку и выскочила из-под одеяла – умываться. Все же сегодня важный день – открытие нашей аптеки. Долго же мы к этому шли…

Несмотря на требования Кота остаться в кровати минимум до полудня, я тоже встал, походил, размялся, сделал зарядку. Дождавшись того, что Лира закончит свои ванные ритуалы, я и сам умылся и причесался. Дальше мы, все еще в халатах, позавтракали: ничего серьезного, по чашке с чаем и фрукты. Дальше мы переоделись в рабочую одежду – у Лиры простое черное платье-балахон и шляпа, можно сказать, ведьминская униформа, у меня рубашка, брюки и жилетка. Сегодня я исполняю роль продавца.

Закончив нашу подготовку, мы обнялись перед важным событием, вышли в зал нашей башни, дошли до дверей аптеки и наконец открыли ее, перевернув табличку с надписью «закрыто».

Я тут же встал за кассовый аппарат, а Лира присела на маленький диванчик чуть позади меня. И первого покупателя нам не пришлось ждать долго. Буквально через пятнадцать минут к нам вошел мужчина лет сорока, самой респектабельной наружности – дорогой костюм, золоченый хронометр на цепочке, лоснящееся лицо.

— Здравствуйте-здравствуйте, господа, – расплылся мужчина в улыбке, лишь завидев нас. – Наконец-то вы открылись. Мы с товарищами так долго ждали.

— И мы рады видеть вас, господин, – учтиво поклонился я. – Как первый покупатель, вы получаете пятидесятипроцентную скидку на любые зелья. К сожалению, на эликсиры данная скидка не распространяется. Кроме того, на эликсиры второго класса токсичности и выше, а также на боевую алхимию…

— Да, я осведомлен о доверенности главы или о соответствующем документе, – с безмятежной улыбкой отмахнулся мужчина, – К сожалению, я честно признаюсь, что пришел не за алхимией.

— Тогда хотелось бы уточнить о цели вашего визита, – насторожился я.

— О, все просто. Понимаете ли, меня зовут Низз, и я являюсь правой рукой моего господина, уважаемого Исмина Со Невакка, истинного хозяина всех алхимических лавок в Каналах. Открывая свою аптеку, вы не посоветовались с Со Невакком, а потому выбор у вас небольшой: закрыть лавочку или отдавать сорок процентов дневной выручки господину Со Невакку…

— Лира, – с напускной скукой я обратился к девушке.

— Да, Джаспер?

— Я знаю, что общество Города Беглецов базируется на взаимоуважении. Вопрос, я просто не сильно вникал. Если я сломаю господину Низзу ноги, это будет считаться неуважением?

— Знаешь, Джаспер, думаю, после его абсурдных требований, которые являются формой неуважения, это можно будет расценивать как защиту чести и личности.

— Однако, господин Низз, я все же чту уважение, – обратился я к бандосу. – И потому предлагаю выбор. Он небольшой, но вы можете со мной посоветоваться. Вы можете уползти отсюда со сломанными ногами, а также ожогами в случае сопротивления, или же уйти на своих двоих, забыв про существование нашей аптеки на пару с вашим боссом.

Меня дико бесило то, что наша пантомима и мои прямые угрозы не смогли поколебать его самоуверенную и наглую улыбку.

— Госпожа Фольди, я на первый раз прощу вам своеволие вашей шавки. Впредь попрошу внимательнее относиться к тому, что он высказывает ваше мнение. Из-за резких формулировок смысл несколько искажается. Мне грустно, что вы вступили в бизнес нашей отрасли, не выяснив всех обстоятельств. Поймите, госпожа Фольди, Со Невакк является человеком большого веса. Он полностью контролирует каждую лавку Каналов, и соперничает за влияние в Полночи. У него хватит бойцов, что полностью раздавить вас, но он не будет так делать.

Низз подошел к стеллажу с зельями вытащил оттуда вытяжку из копьехвоста – ценный препарат, лечащий больные легкие – и уронил пузырек. Зелье, стоившее два янтаря, способное за день вылечить тяжелейшее воспаление легких, разлетелось на осколки и разлилось по полу.

— Со Невакк начнет издали, он не сторонник силовых методов, – Низз разбил пузырек с мазью из кровохлебки. – Он задушит вас, отвадит покупателей, сломает поставки, вскроет дверь, – флакон с настойкой морозной фиалки полетел на пол. – Вам просто ничего не останется, кроме как закрыть свою жалкую лавку…

Все же Низз допустил ошибку. Он слишком забылся за монологом и разбиванием наших препаратов, а потому явно пропустил момент, как мы вдвоем вышли из-за прилавка. Его даже не насторожило, что я закатал рукава рубашки.

— Но если вы будете упорствовать, искать новых поставщиков и тратить сотни янтаря на рекламу, еле держась на плаву, тогда господину Со Невакку придется действовать решительнее. Он…

И тут Низз допустил самую главную ошибку. Он, подхваченный порывом морозного ветра, метнулся к Лире, явно желая схватить ее за лицо, чтобы продолжить монолог, глядя ей прямо в глаза.

Я перехватил его протянутую ладонь за десять сантиметров до лица ведьмочки – все же никсиалисты очень быстрые. Включив Серпентис, я дождался, когда на лице ублюдка наконец-то появится понимание, что он не совсем туда попал. А потом я сжал руку, к хренам ломая ему правую кисть. Низз заорал.

— Очень сожалею, Низз, – ледяным тоном сказал я. – Вы совершили ошибку. Только что вы выбрали первый вариант. Лира, – обратился я к ведьмочке, повернув голову к ней.

— Да? – глаза Лиры были круглыми, и она со странными искорками в них смотрела на меня.

— Выйди, пожалуйста.

— Да, милый.

И Лира послушно вышла. Чего это была? Что за восхищенный тон? Ладно, разберемся потом.

Ну а дальше я исполнил обещание. Я действительно переломал ублюдку ноги. Стопы не тронул, ограничился голенями и бедрами. Он что-то орал, что я уже мертвец, что я не увижу рассвета, и все в таком духе.

— Никаких тебе, говно ты плавучее, блокад, – рычал уже сорванным от ора голосом Низз, – Со Невакк пришлет к тебе убийц…

— Справимся со всеми, и с Со Невакком, – пожал я плечами. Я тут выступал против Освальда, главы чертовой Тысячи Глаз. Что мне там какой-то авторитет.

— Он пришлет к тебе наемников всех доменов, они приведут тебя к нему, и ты раскаешься, всем сердцем раскаешься!!! О, как ты пожалеешь, что сам, своими руками, не сломал перегонный куб! Со Невакк пришлет по твою душу сотни людей!!!