Не знаю, сколько проходит времени после нашего с Эйджем прощания, но прихожу в себя я уже когда смеркается. Даррг, нужно найти отель и просто снять комнату… оглядываюсь, пытаясь сообразить, где сейчас нахожусь.

В пяти метрах от меня зажигаются на ночь огни, освещая величественное здание храма.

Ну, почему бы и нет, пережду внутри до рассвета – благо, весной солнце поднимается рано – заодно соберусь с мыслями, что мне делать дальше.

Никогда не была набожной. Религия в нашей империи не является обязательной, но большинство поданных все равно почитают и превозносят реабилитированную императрицей Патрисией после гонений свергнутого тирана богиню света и истины Алетею.

Боги, противоположные им монстры…предпочитаю не верить ни во что, кроме самой себя. Не делать идолов и не страшиться неизведанного зла. Как ни крути, а хуже людей чудовищ я еще не встречала. И точно не поверю, что есть в этом мире безгрешное и чистое создание, лишенное всяких пороков.

Однако, ноги сами несут меня через распахнутые для каждого двери внутрь священной обители.

Пусто.

Ни прихожан, ни служителей храма.

Удивительно, что несмотря на то, что двери святыни никогда не бывают закрыты, это место еще не превратилось в руины с легкой руки кишащих в столице вандалов, воров и прочих проходимцев. Может, на входе установлен барьер, не пропускающий сюда людей с низменными намерениями? Тогда, верно ли утверждать, что мои помыслы чисты?

Высокий потолок расписан жизнеописаниями богини Алетеи, в центре величественный эпизод ее сражения с хозяином тьмы Эребом, некогда возносимым свергнутым правителем империи. Именно ему, возведя до уровня божества, поклоняются темные маги. У каждого дурака своя правда.

Вздыхаю и пристраиваюсь на последней из предназначенных для молящихся прихожан скамье, ближайшей к выходу, как можно дальше от огромной статуи богини и ее сурово смотрящего сверху вниз на всех лица.

Широко зеваю, в просторной зале абсолютная тишина. Ничего вокруг не происходит, ночь вступила окончательно в свои права. Ну, можно и вздремнуть. Как там говорят священнослужители? Храм – это второй дом, так что ничего зазорного в небольшом отдыхе не должно быть.

Ложусь на жесткое дерево, закинув под голову руки. Еще бы свет от не гаснущих никогда свечей приглушить, но что есть то есть.

Взгляд упирается в величественную фигуру в белом, изображенную на потолке, заносящую меч справедливости над мужчиной в темном.

Боги…они всего-то посильнее людей, но в остальном такие же, подвержены страстям и порокам, как и мы. Бессмертие – вот вся разница. Не вижу никакого толку от поклонения подобным созданиям, существование которых никак не доказано.

Лучше я буду верить в то, что отзывается в сердце.

Прикрываю глаза и в памяти невольно всплывают события прошедшего дня. Не вера решает, плохой человек или хороший.

Тело ноет от усталости, но рассудок отказывается уходить на покой. Уснуть не получается.

Порез на шее саднит, но агонии и боли не вызывает. Если правильно обрабатывать и наносить заживляющую мазь, пройдет быстро и бесследно. Щека от пощечины Престона припухла, но завтра утром не останется и следа.

- У меня тоже есть мечты, но как им сбыться? – спрашиваю тихо у стайки крылатых младенцев, изображенных на потолке храма. – Не то, чтобы я действительно хотела продолжать такую жизнь. Но сейчас не время. Как бы не было мерзко, мне от отца не уйти и не отречься, нужны его статус и сила, и сбросить маску наглой злобной девицы тоже нельзя…

«…потому что по-другому заставить сюжет идти так, как нужно, не получится» - продолжаю про себя: «Потому что в будущем мне нужно будет сделать вещи и похуже…»

- Вы же боги…как мне поступить? Молчите? Вы всегда молчите.

Давлю усмешку и прикрываю глаза.

- Свет, тьма…я уже выбрала свой путь, пусть и не знаю, верный ли он. Хотя, ничего абсолютно верного в мире нет…

Просыпаюсь от того, что чувствую на себе чужой взгляд.

Резко сажусь, и выдыхаю, когда обнаруживаю стоящего рядом священнослужителя.

- Хорошо спалось? – улыбается молодой человек в светло-голубой рясе.

Озираюсь, в витражные окна бьются яркие лучи утреннего солнца. Сколько я спала? Не помню, когда именно уснула. Да уж, где только не приходилось мне ночевать, но в священной обители богини – это впервые.

- Простите…

Что за конфуз, меня разбудил священник!

Он улыбается и качает головой.

Светлые волосы и карие глаза, из которых так и лучится не присущая обычным людям доброта.

- Не стоит. Храм – место для заблудших душ.

Хмурюсь, есть в мужчине что-то такое знакомое... Хотя, среди святош у меня приятелей нет и не было никогда.

Поднимаюсь на ноги и еще раз всматриваюсь в по-детски наивное и добродушное лицо молодого священника. Не будь он на службе у богини, уверена, отбоя от девушек у него не было бы. И все же, есть вокруг него какая-то возвышенная, совершенно неземная аура. Она и держит на расстоянии. Такую вызывающую раболепие чистоту не хочется портить своими грязными руками.

- Э-м-м, мне уже пора идти, - говорю робко.

Храмовник одаривает благодушным взглядом и кивает с улыбкой на устах.

- Пусть путь ваш будет без преград.

Вздрагиваю и иду прочь, не оглядываясь и ускоряя шаг. Стоило на скамейке в парке ночевать. Сбрасываю с себя невольную дрожь, выходя под лучи припекающего с самого раннего утра солнышка, оставив святилище позади. Ноги моей больше не будет в храме снова. Такое чувство, что сделала что-то очень неправильное, хотя всего лишь прикорнула в святыне и попалась.

Караулю возле дома и когда отец в экипаже с сопровождением в виде Престона и десятка вооруженных громил покидает резиденцию, смело шагаю вперед.

Ввожу дворецкого кратко и без подробностей в курс дела и поручаю заботы о приюте. Олдо поначалу удивлен моему резко пробудившемуся альтруизму, но кивает и улыбается, во мне расцветает уверенность, что это решенное дело, одной заботой меньше. Не только крыша будет отремонтирована, под контроль дворецкого попадут и другие мелочи, до которых бы я в жизни не догадалась.

Пока папаша не вернулся, быстро принимаю душ, меняя на шее повязку – порез заметно уменьшился - переодеваюсь, заталкиваю в сумку побольше съестного и сластей.

- Его ярость не продлится долго, - с беспокойством в голосе старается ободрить меня старый друг.

Машу рукой, чтобы дать понять, что до настроений нерадивого родителя мне дела нет.

- Знаю. Спасибо. Насчет Далии…прежде чем что-то предпринять, сообщи сначала мне, хорошо? Каким бы подлецом не был этот Ньюберри, все же он ее отец.

Далия не простит мне, если узнает. В этом мы с ней похожи. Предпочитаем самостоятельно справляться с трудностями и не любим, когда нас жалеют или стараются помочь, когда не просят. Хотя, даже факт того, что они ее родители, моей ненависти и желания отомстить за печальную судьбу сестренки нашей матери и ее мужу это не уменьшает. Но я – взрослая и старше, и должна вести себя разумно.

Олдо кивает.

- Рад, что вы наладили отношения. Еще не стало поздно. Обидно было бы не общаться, она хорошая девочка. Наставления господина не прошли даром.

Обидно…Слабо сказано. Больно - вот как было.

Улыбаюсь. Дедушка был прав, как обычно. Только благодаря ему в детстве мы проводили с сестренкой время вместе, только благодаря ему я узнала о том, что я старшая, что у меня есть Далия. Жаль, что сказать спасибо за это мне больше некому.

- Приют…проследи пожалуйста, чтобы люди, посягающие на его землю, больше не объявлялись. Может, выделить охрану? Но тогда отец точно узнает и не обрадуется.

Хотелось бы, чтобы лорд Дональд оставался в неведении так долго, как это только возможно.

- Не волнуйтесь, юная госпожа, у меня есть свои методы, - успокаивает дворецкий, и я понимаю, что могу полностью доверить ему избавление от нарушителей спокойствия на Кленовой аллее, где находится сиротский дом: – А документы о собственности…