Девушка попятилась назад.

— Плохая, плохая идея… — пробормотала она. Дверцы Балагана Дьявола распахнулись и из них полился алый свет, Инга вздохнула так глубоко, что заболела грудь, вдруг какая— то сила её подхватила и затянула внутрь. Дверцы захлопнулись, топорик торчал из одной из них, и с него капала человеческая кровь.

***

Мастер — охотник на ведьм Грегор Дюк не без труда поднялся, сил уже почти не было. Слишком уж он устал. И не известно от чего больше, толи от этого никак не прекращающегося приключения, которое началось более месяца назад, когда его повозку перехватили двое гвардейцев Мариенгофа, чтобы он убил лярву, простейшую тварь из Либер Монструма, толи из — за его деятельности вообще, уже тридцать лет он рыскал по землям Европы и искал, скверну, порчу ведьм, нечисть, вынюхивал, выкорчевывал, выжигал.

Хоть Грегор растерял в этом проклятом городе все свои инструменты и реактивы, кое— что всё же у него ещё оставалось. Последний туз в рукаве. Он обнажил палаш и проведя ладонью над его клинком, пропел.

— Quomodo Dominus accendit in cordibus nostris ignem. Quemadmodum Seraphim amore suo flagrant, Deum suum. Sic istoc igne maleficarum tenebras dispergam. Absit.

Клинок охватило пламя, такое белое, как и чистый свет, такое же жаркое, как само Солнце.

— INCENDIUM! — крикнул он, пламя широкой полосой пролетело по комнате и ударило в женщину, та спокойно подняла руку и огонь погас.

Затем она сделала пасс и Грегор ощутил, как ведьмовские чара захватывают его, демоница подняла его и небрежно махнула рукой, мастер Дюк перелетел комнату и упал спиной на стол. Тот оказался прочным, краснодеревщики постарались на славу, чего нельзя было сказать о его костях.

Грегор сполз со стола и со стоном грохнулся на паркет. Сильная и острая боль, отдающая в пах и ноги, онемение в нижней части спины неутешительно сообщали о переломе крестца. Значит сражаться он уже не сможет.

— Вот и конец. — пробормотал он. Охотник на ведьм никогда не знает, как окончится его жизнь. Но точно не в тёплой постели, в окружении детей и внуков. Толи волколак перегрызёт глотку, толи некромант пошлёт своих зомби, и они задушат ведьмоборца своими холодными и мёртвыми руками, толи ведьма проклянёт чёрным гниением*, толи культисты или еретики пронзят своими заржавленными клинками.

Конец его был тут. В твердыне архиепископа, посреди одичавшего города, накануне вторжения папистов, от рук демоницы Балагана.

«Учитель!» — шёпот коснулся его ушей, с трудом, преодолевая боль, он достал лунный камень. — «Учитель.» — прошептал камень голосом Инги. «Она в беде», — подумал он.

Грегор вспомнил своего учителя, капитана — охотника на ведьм Мордуса, своего друга капитана Отто. Прочих, что уже упокоились в своём труде.

Неожиданно камень засветился, что было нехарактерно для этого артефакта, а затем обратился в пыль в руках Грегора. Слезы высохли на его глазах, и он ощутил ярость, и как гнев придаёт сил.

Было одно средство. То, на что он бы не решился. Никогда. Но теперь. Это навлечёт на его душу вечное проклятие, и он никогда не получит места в Царствии Небесном…

Мастер— охотник на ведьм стянул зубами перчатку с руки и поглядев на свою ладонь, затем, не без труда он извлёк из — за голенища сапога нож и разрезал её, тёмная кровь выступила и набралась в ладонь. Умакивая указательный палец в неё Грегор принялся чертить на дорогом паркете пентаграмму. А когда окончил, простёр окровавленную руку и слабым голосом запел.

— Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его.

Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех.

Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой.

Дети его да будут сиротами, и жена его — вдовою.

Да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих.

Да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его…**

Неожиданно из центра пентаграммы стал подниматься росток, Грегор ухватился за него, и острые шипы впились ему в ладонь. Боль и усталость исчезли, словно их и не было. Мастер Дюк поднялся, оторвав росток, но тот продолжал расти в его руке, пока не превратился в деревянный меч, с кривым лезвием.

Женщина смотрела на него, наклонив голову на бок, а затем закричала, и её крик, казалось, был слышен во всём городе.

— Ведьмак!

_________________

* Магическая болезнь, проявляется как некроз всех органов, насылается ведьмой.

** Строки из Псалма Давида. 108–й псалом из книги Псалтырь. Представляет собой молитву — проклятие против врагов.

Инга стояла посреди громадного леса, какого она ещё никогда не видела в своей недолгой жизни. Уродливые деревья, лишённые листьев с кривыми, приземистыми сучьями хаотично торчали из покрытой сухой пожухшей травой мёртвой земли. Деревья были искривлены, измождены. Словно их поразила какая — то болезнь. Кое где с сучьев свисали маски из белого фарфора, одни смеющиеся, другие кричащие, третьи безразличные ко всему. Так обычно наряжали ёлку к Рождеству, развешивая на неё обёрнутые серебряной и золотой фольгой шишки, яблоки и пастилу с туроном. А также расставляли зажжённые свечи. Инга сама этого никогда не видела, но Август её рассказывал, он говорил, что богачи так делают, правда, ей было непонятно зачем, ведь пусть лучше дерево растёт в лесу, чем одну ночь простоит наряженное в господском доме, а затем будет выкинуто на свалку. Впрочем, кто же этих богачей поймёт. Некоторые из масок были разбиты, другие отчего — то целы.

Инге казалось, что она попала в какой — то жуткий сон. Но проснуться, несмотря ни на что она не могла. К тому — же, в отличие от сна тут всё было чересчур реально. Во сне ты знаешь, что спишь, поэтому не беспокоишься. Да и попасть в сон вот так вот, через дверь Балагана Дьявола, ей казалось, как — то странно и невозможно. Хоть её наставник и говорил: «Невозможность — слово из словаря глупцов». *

Мастер Дюк!

Конечно— же. Как она сразу забыла. Учитель придёт и спасёт её. И зачем она только побежала за этим Балаганом? Чего она хотела добиться?

Девушка достала из кармана лунный камень, приблизив его к губам она жарко зашептала.

— Учитель… мастер Дюк, Грегор, помогите мне!

Неожиданно камень засветился в её руках, а затем стал быстро греться, она в страхе отбросила его, и он упал на землю. А затем, в мгновение ока, обратился в пыль.

Инга ощутила, как паника охватывает её. Сердце её забилось, словно птица, желавшая вырваться из тесной клетки, она судорожно хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, а ноги её и голова стали ватными. Ей хотелось убежать, спрятаться, она металась между уродливыми деревьями, но спасения или укрытия нигде не было. Инге показалось, что она сейчас умрёт…

В какой — то момент ей удалось совладать со своими чувствами, Инга вытерла слёзы и стал оглядываться, ей даже пришла идея залезть на дерево, но она боялась прикасаться к этим мерзким изуродованным деревьям, в мире Балагана Дьявола.

Неожиданно лица её коснулся слабый свет, и Инга увидела, что за лесом, на тёмном небе, без Луны и звёзд появилась алая полоска рассвета. Повинуюсь необъяснимому чувству, она пошла в ту сторону. Ей всё равно деваться было некуда, но, возможно, там было спасение.

***

Женщина глядела на него пустыми глазницам своей маски, мастер — охотник на ведьм стоял напротив, их разделял стол. В руке ведьмоборца был кривой деревянный меч с острыми краями.

— Ты, — сказала женщина глухим голосом, — ты сам стал тем, на кого охотился.

— Ты даже не представляешь, чему можно научится на моей работе. — усмехнулся мастер Дюк.

— Так пади на свой меч и убей ведьму! — сказала демоница Балагана. — Зачем спасать кого — то, если твоя душа будет запятнана?

— Так мне говорили в схоластике Ордене, — согласился мастер — охотник на ведьм, — но мне всегда казалось наоборот, зачем спасать свою душу, если погибнуть тысячи?