Вместо ответа женщина взмахнула рукой и стол разделявший их взлетел в воздух поднятый её нечестивой силой, а затем по её лёгкому пассу он полетел прямо в охотника на ведьм. Грегор вкинул меч и, поразившись даже сам той лёгкости с которой он это сделал, рассёк толстенную столешницу бывшую настоящим произведением краснодеревщицкого искусства надвое, словно гнилую корягу. Затем он провёл ладонью над клинком из дерева и произнёс заклинание — апостолат. При этом Грегор сам удивился, насколько это легко у него вышло, даже слова, казалось были не нужны. Стоило только задумать эффект, как он происходил, видимо правы били те, включая его покойного коллегу, капитана Отто, которые говорили, что апостолаты черпали свою силу оттуда — же, откуда и ведьмы.

— INCENDIUM! — крикнул он, яркое фиолетовое пламя широкой полосой пролетело по комнате и ударило в женщину, та подняла руку, чтобы, как и в прошлый раз остановить его, но фиолетовый огонь охватил её с ног до головы, женщина издала нестерпимый вопль, и обратилась в пепел за долю секунды, и огонь погас. Лишь обожженная маска лежала в куче дымящегося и тлеющегося пепла. Мастер Дюк раздавил её ногой с мрачным удовлетворением.

Он стоял посреди комнаты, переводя дух, собираясь с мыслями, которые, словно рой пчёл крутились в голове. Звук топота сапог отвлёк его. Топот усилился, и вскоре в дверь вбежали двое наёмников с мечами в руках. Но едва они увидели мумию того, кто платил им деньги, и человека с горящим фиолетовым пламенем деревянным мечом в руках, окружённым вихрем серого пепла, как не слова не говори развернулись и исчезли также быстро, как и прибежали.

Грегор провёл ладонью по лицу.

— Инга!

Больше не говоря ничего, он развернулся и быстро побежал на улицу.

***

Во дворе архиепископского особняка, превращённого в крепость, которая была весьма уязвима, как выяснилось теперь, творилась настоящая суматоха. Наёмники, едва прослышав про смерть своего нанимателя, тут — же принялись растаскивать всё добро, которое они только могли найти. Естественно, в первую очередь их интересовали деньги — золото и серебро.

Грегор выбежал во двор и сразу завидел в лунном свете стоящий Балаган, теперь осиротевший и с торчащей из дверцы рукояткой топорика Инги. «Вот дурында! Куда полезла!» — подумал мастер — охотник на ведьм. Наёмники сновали туда — сюда и к Балагану не подходили, их похоже не интересовало, зачем он тут, откуда взялся и так далее. Но едва Грегор подошёл к нему, как тот сорвался с места и сам по себе, безо всякой тяги, помчался, грохоча колёсами по булыжникам мостовой.

— Вот дьявольское наваждение! — выругался Дюк, он огляделся и заметил лошадь. Похоже принадлежавшую одному из наёмников. Грегор подошёл к ней, но лошадь дёрнулась, и испуганно косясь на него, привстала на дыбы, насколько ей это позволили сделать поводья, привязанные к коновязи.

— Эй, отвали как от неё, пока не отгрёб! — выругался какой — то наёмник, похоже владелец лошади. Он, держа в руке клевец**, опасно приблизился к Дюку, последний, не говоря не слова, махнул мечом и срубил ему голову. Остальные наёмники даже внимания на это не обратили, слишком уж были заняты разграблением особняка — крепости архиепископа славного города Мариенгофа монсеньора Стефана.

— Теперь это моя лошадь, — сказал Грегор трупу и ухватился за поводья храпящего животного. — Слушай сюда, — сказал он ей, — мне насрать, хочешь ты меня везти или нет, но повезёшь, или разделишь судьбу своего дурака — хозяина.

***

Инга шла на свет, деревья становились всё более уродливыми и кривыми, их стволы почернели, а ветки походили на иссохшие руки мертвецов. Маски, висящие на них, казалось следили за Ингой своими пустыми глазницами, но девушка, превозмогая страх, всё шла вперёд, к рассвету.

Лес закончился неожиданно. Впереди она увидела обрыв, подойдя к его краю, она обнаружила, что стоит на берегу океана. Странное место, тут не было слышно не крика чаек, ни шелеста волн, ни дуновения ветерка. Обрыв был абсолютно крутым, словно кто — то отрезал его огромным ножом, просто оставив крутую стену высотой с колокольную башню ратуши Мариенгофа.

Внизу был белый песчаный пляж. Инга подумала, что попала в ад. Но где — же тогда котлы со смолой, где варили грешников? Где огонь и сера, о которых говорил ей Август. Рассвет становился всё ярче. С каждой секундой полоса красного света увеличивалась, и вскоре тьма уступила место ярко — красному рассвету. Хотя Солнце ещё не вышло из — за горизонта.

Инга поглядела вниз и едва не лишилась чувств. Весь океан до самого горизонта состоял из крови. А белый песчаный пляж был на самом деле усеян черепами и костями белого цвета. Меж тем в лицо ей подул ветер, и спокойное море стало волноваться, шум его походил на шум крови в ушах после тройного сальто — мортале.

— Кто ты? — тонкий голос коснулся её ушей и Инга, едва не теряя сознание от страха, медленно развернулась на одних каблуках.

***

Над славным городом Мариенгофом тоже восходило Солнце. И его свет тоже был кроваво — красного цвета. На пустом валу с брошенными перевёрнутыми пушками гулял ветер. Никто не охранял тревожный сон его жителей, лишь утренний ветер гонял тучи пыли над его словно бы скорбящими стенами.

Огромное и неповоротливое войско чёрной рекой текло к его главным воротам. Чеканя шаг под марш барабанов шли окованные в металл пикинёры, следом шагали ландскнехты, горделиво труся шеренгами ехали всадники, следом за растянувшимся войском шёл обоз, стрелки, и бомбардиры.

Курфюрст*** Карл Штейнмайер, облачённый в вызолоченную броню с ног до головы, в плащ алого цвета с нашитыми золотыми львами, в шлеме, на украшение которого пошло столько же золота, сколько и в целый год не зарабатывал квалифицированный рабочий Империи, увенчанный плюмажем из фазаньих и страусинных перьев, покачивался на белом жеребце, его вели за красные из шёлка удила двое стюартов двенадцати лет каждый, оба в кирасах, опоясанные короткими мечам и в коротких плащах.

Рядом с курфюрстом ехал генерал — охотник на ведьм Ордена Святого Престола Креста и Молота Гуго Вальтерр. Его броня напротив сверкала голой сталью, на груди скрестились горящий факел и топор, плащ его несли за лошадью двенадцать послушников в серых рясах. А его главное оружие, освящённый боевой молот, с частицей мощей в бойке несли двадцать человек, сгибаясь под его тяжестью.

Генерал — охотник Гуго не привёл кричащих фанатиков, только огромное войско курфюрста, да двенадцать илюсидаторов, для вершения суда над еретиками. Ветер развивал знамёна Империи и Ордена.

— Гнездо порока тут! — грубым и низким голосом сказал генерал — охотник на ведьм. — Они, подобно гнусным еретикам и протестантам вышли из — под света Церкви и учинили ересь, казнив капитана — охотника на ведьм и главу Анклава нашего Ордена брата Отто.

Он обратился к курфюрсту.

— Мы не допустим второго мятежа на вашей земле. Никаких переговоров, войти в город и овладеть им за час.

— Город никто не охраняет, похоже. — сказал курфюрст. — Но ворота забаррикадированы, как сообщает нам разведка.

— Для этого мы привезли Большую Грету. — пророкотал генерал— охотник на ведьм. — Расстреляйте ворота.

***

Инга тупо глядела на мальчика и девочку. Они были примерно одно возраста. Их можно было бы принять за брата и сестру, лишь только одетых по — разному. На девочке потрёпанное уже небесно — голубого цвета платье с пелериной, на мальчике простая серая рубаха и грязно — коричневые порты, а ботинок не было у обоих.

При этом мальчик казался чуть постарше. Его умные карие глаза смотрели на бывшую канатаходку внимательно. У него были грязные руки и ноги, а светлые волосы растрепались. Девочка выглядела рассеянной, её кудри ещё более светлого оттенка спутались, в них висели остатки бантов из неимоверно дорогого китайского шёлка.

— Он тоже забрал тебя? — поинтересовалась девочка, глядя куда — то сквозь ученицу охотника на ведьм.

— Кто «он»? — тупо спросила Инга.