- Да что ты творишь, Льюис! Подумай о своей сестре, хоть о ком-то, кроме себя самого! Я так больше не могу, если ваше предложение еще в силе, то я готова его принять, - Руби с твердой решимостью на лице поднялась с места, и с мгновение сверлила брата Келли взглядом. Льюис открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого сжал зубы так, что под кожей заходили желваки.

- О-о, я знал, дорогая, что ты внемлешь моим увещевания. Увидел в твоих глазах, что ты меня понимаешь. Я польщен. Что ж, зайду позднее, и если твой выбор в пользу сильнейших не изменится, так тому и быть, а пока оставлю вас, думаю, вам есть, что обсудить.

Но говорить было не о чем, друзья заранее договорились разыграть перед отцом Ричардом эту сценку, он не поверил бы Льюису, но Руби другое дело. Она женщина, от них, как правило, никто не ждет силы духа и изощренного ума, как красивая брошь, призванная служить украшением и нести пользу в положенный час, и это сыграло на руку.

Как и обещал, отец Ричард пришел поздней ночью, если бы не фонарь в его руке, разглядеть в маленькой комнатушке ничего было бы невозможно. Мужчина заставил Льюиса отойти от двери как можно дальше, и тот послушно сел рядом с сестрой, даже не глядя в сторону священника, будто свобода его не интересовала вовсе. Отперев клетку, он отправил Руби идти впереди себя, чтобы беспрестанно наблюдать за ней, отворил дверь слева от клетки, ведущую прямо в кухню, которая сейчас была полностью пустой. В напольной печи, явно сложенной наспех, полыхал огонь, согревая помещение, в воздухе еще витали запахи еды, и в животе девушки раздалось урчание.

- Хах, проголодалась? Ну, ничего, завтра поешь вдоволь. Мне нужны такие сильные бойцы, четко понимающие, где истинное добро и зло, а за друзей своих помолись, их участь не завидная, к сожалению, зато умрут героями, - звучал за спиной тихий голос отца Ричарда.

Руби лихорадочно соображала, что делать дальше, они договорились действовать по обстоятельствам, как только она пересечет порог комнаты ужасов, но так случилось, что обстоятельства эти были не в их пользу. В этот момент, минуя кухонные столы, в свете лампы блеснуло лезвие ножа для разделки мяса, забытого поварихой прямо на столе. Это ее шанс, другого может не предвидеться. Пастор не слишком-то уважал оружие, редко носил его с собой, поэтому Руби была уверена – защититься ему нечем. Рывком девушка побежала вперед, и, сжав рукоять двумя руками, наставила лезвие на отца Ричарда.

- А теперь бросай сюда ключи, мудак. И побыстрее, - в тусклом свете огня в печи, ее темные глаза угрожающе блеснули.

- Вот значит, как. Что ж, сам виноват, недооценил. Подойди, и сама возьми, я тебе не собака, - мужчина вытащил связку ключей из кармана длинного темного одеяния, и безоружно поднял ладони вверх.

- Размечтался, такой детской ересью меня не обдурить. Положи ключи на стол, и отойди.

Пастор сделал шаг к столу, но вдруг замер.

- Ты слишком хорошая девочка, Руби, ты не сможешь убить меня.

- Хочешь проверить, на что я способна? Не делай вид, что знаешь меня, Руби вновь пригрозила лезвием мужчине, указывая кончиком ножа на столешницу.

- Тогда лови! – отец Ричард подкинул ключи в сторону девушки, и как только она, пораженная поступком мужчины, отвлеклась, чтобы их схватить, он выбил нож из рук, который с громким стуком покатился по полу.

Руби с силой толкнула священника в грудь, и, воспользовавшись его замешательством, отбежала по другую сторону стола, не дав мужчине себя схватить.

- Ты, в самом деле, считаешь, что сможешь сбежать отсюда? Я дал тебе шанс, такой шанс, но ты все просрала, глупая девчонка! – с этими словами, пастор отбросил стол в сторону и бросился к Руби, но девушка среагировала молниеносно, вытащив еще не до конца сгоревшее полено и бросила его, несмотря на жгучую боль в ладони, прямо в отца Ричарда.

Языки пламени переместились с деревянной головешки на одеяние священника, он с воплем отбросил от себя полено, которое обратилось в прах, но огонь уже было не остановить. С наслаждением стихия захватывала каждый уголок деревянного домика с невиданной скоростью, облизывая пол, лежащую на боку столешницу. Руби побежала прочь с ключами, вызволять друзей, краем глаза заметив, что священник тоже выбежал на улицу, принявшись кататься по земле, чтобы сбить пламя. Скоро его крики услышат все, увидят пожар и им будет не до пленных, но нужно торопиться, иначе даже малейшее промедление уж точно будет стоить им жизней.

Дрожащими пальцами девушка отворила клетку, надела на себя оба рюкзака, брошенные в углу, Льюис же подхватил сестру на руки, и сколько хватало скорости, они направились прочь из амбара. Вокруг была настоящая суматоха, люди из домиков высыпали на улицы, несли драгоценные запасы воды и одеяла, чтобы успокоить стихию, даже охранники у ворот забыли про свои обязанности, помогая отцу Ричарду подняться на нетвердых, обожженных ногах. Друзья как раз вовремя преодолели границу территории лагеря, за спиной раздались гневные крики и выстрелы, желая их крови, как никогда раньше.

Льюис с Келли на руках побежал прочь, но замер, когда почувствовал, что Руби рядом нет. Девушка, постоянно высматривала, насколько близко подобралась охрана, и пыталась развязать веревку, которой к забору была прикована Дайана Дарем. Пальцы не слушались, ладонь саднила, но попытки это не умоляло.

- Бежим быстрее, Руби!! Оставь ее, у нас нет на это времени! – кричал Льюис, паника завладела его телом и разумом, пульс набатом бил в висках.

- Я не могу, она моя мать!! – на последнем слове Руби раздался еще один выстрел совсем близко, она словно в замедленной съемке увидела, как дурная пуля прошила голову Дайаны насквозь. Женщина упала замертво, больше не подавая признаков существования.

Руби совсем не помнила, как они добрались до поляны, на которой расположились. Льюис дал Келли немного воды из бутылки, и укутал ее близ догорающего очага, чтобы не замерзла. Девушка напротив молчала, приложив к обожженной ладони какие-то листья растения, и всматриваясь в робкие языки пламени, словно не решавшиеся после того, что натворили показываться на глаза. Размяв в руке сильно пахнущие стебли травы, мужчина бросил их в костер.

- Я хочу сказать тебе спасибо, Руби. Без тебя мы бы пропали в том лагере, и все это по моей вине. Мне очень жаль, что ты потеряла маму, не могу и представить каково тебе сейчас, но я рад, что ты с нами.

- Я потеряла ее очень давно, но ты не причем. Не вини себя, никто не мог знать, что так получится. Ты лишь хотел лучшего для сестры, я понимаю. Главное сейчас, чтобы Келли поправилась, долго ты с ней на руках пройти не сможешь. Нужно что-то придумать.

Льюис кивнул, бросив на сестру взгляд полный любви и горести, и в этот самый миг, совсем рядом раздался странный треск, доносящийся, будто с другой стороны поляны.

- Ты тоже это слышишь? – спросила Руби у Льюиса, он отошел от очага на несколько шагов, но прислушавшись вернулся и с удивлением поднял лежащий на земле рюкзак девушки. Внутри него оказался оживший в произошедшей суматохе радиоприёмник, издающий помехи, которые искажались с каждой долей секунды, пока, наконец, треск не начал напоминать уверенный мужской голос:

Внимание, внимание, выжившие! Где бы вы не находились, идите на трассу Роуд 191 и двигайтесь по ней в штат Монтана. Повторяю, штат Монтана, ферма Три Форкс, аэропорт Галлатин-Каунти. У нас есть убежище, спальные места, еда и вода! Повторяю лагерь выживших Три Форкс, в котором проживает около пятидесяти человек, ждет вас! Вместе мы справимся! Отбой!

Оленей называют дикими козлами из-за внешнего сходства косули, которая относится к семейству оленевых, с козами. Это связано с недопониманием и ошибочным упрощением названий в животном мире.

На пути к ферме.