Мандан, штат Северная Дакота.

- Поверить не могу, что мы вернулись за зомби! Я думала, там твоя мама! – распалялась Келли Эртман, рьяно жестикулируя, но, даже не оборачиваясь к той, кому предназначалась гневная тирада, намеренно игнорируя шедшую позади Руби.

- Так и есть! Кроме нее у меня никого больше нет, - последние слова девушки прозвучали тише, она чуть дернула веревку, которой связана Дайана, чтобы не отставать от остальных.

- Ты и раньше была странной, но чтобы настолько. Уму непостижимо.

Сказанное Келли выбило Руби из колеи, она вдруг остановилась, сверля взглядом затылок бывшей одноклассницы. Сердце в груди больно ударялось о ребра, пробуждая давно забытые чувства, будто старая рана раскрылась вновь, принявшись кровоточить. Никто никогда не понимал ее, не желал и пытался, с чего бы кому-то начинать сейчас, но это же была Келли, та самая Келли, оказавшая поддержку в нужный момент, защитившая от обидчицы собой. Руби Дарем каждый раз глядя на нее, думала, что она не такая, как все, куда лучше многих, видимо, напрасно.

- Давайте успокоимся, ладно? Мы уже сделали это, так что нет никакого смысла в ругани. Лучше обсудим, что нам делать дальше, - примирительно произнес Льюис, бросив многозначительный взгляд на сестру, а после через плечо, но, не заметив рядом попутчицу, остановился.

Им пришлось бросить машину достаточно далеко, чтобы вновь не привлечь нежелательное внимание мертвецов, и пешком вернуться к месту, где осталась Дайана. Повезло, что большая часть толпы бросилась догонять автомобиль, рассредоточившись, что упростило задачу Руби и Льюису войти в здание и найти маму девушки, бесцельно бродящую среди стеллажей. Увиденное шокировало брата и сестру, но лишь Келли не смогла сдержать эмоций. Льюис рисковал, пробираясь в здание, и то, ради чего он это делал, выходило за рамки ее понимания. Неужели Руби не видит, что ее матери больше нет внутри этого тела? Пустые глаза мертвеца, подернутые дымкой, смотрят в никуда, не узнают ничего и никого вокруг, серая, покрытая струпьями кожа не чувствует тепла или холода, ей абсолютно безразличен этот мир, безразлична судьба собственного ребенка. На какое-то время воцарилось молчание, девушки вели немой диалог, сцепившись взглядами, но когда Келли заметила на лице Руби борьбу, выражающуюся в плотно сжатых губах, нахмуренных бровях и глазах, в которых отражалась твердая решимость, сдалась первой.

- Ладно. Пускай. Я сожалею, ясно? Сожалею, что это случилось с твоей мамой вот так. Наверное, мне просто чертовски страшно. Я боюсь, что с нашими родителями произошло то же самое, а нас не было рядом, - Келли впервые за длительный промежуток времени ощутила облегчение от того, что смогла произнести правду вслух. С братом они это не обсуждали, каждый держался за собственные иллюзии, стараясь не разрушать чужих, но кто-то должен был сказать об истинном положении вещей. Черты Руби смягчились, и Келли отвернулась, ища поддержку в лице Льюиса, не в силах выдержать взгляд полный жалости, сочувствия и понимания схожей боли.

- Неподалеку есть трейлерный парк. Я ночевала там сегодня. Не весть что, но все лучше, чем просто слоняться вдоль дороги в ожидании чуда, - кивком головы Руби указала направление, снимая очки и вешая их на ворот футболки.

До парка дошли быстро, по ощущениям прошло минут пятнадцать прежде, чем на горизонте появились брошенные жителями низкие домики, обшитые металлическими листами, с ржавыми дверями и кондиционерами, унылыми грязными занавесками в маленьких окнах. Возле одного из трейлеров одиноко стоял мотоцикл со снятыми колесами, превращаясь под открытым небом в груду железа. Льюис Эртман тихо вздохнул, проведя кончиками пальцев по потрепанному кожаному сиденью, складывалось чувство, словно большая часть его жизни произошла не с ним, словно урывки воспоминаний лишь кадры кинопленки, просмотренной слишком давно, чтобы верить увиденному. От этого на душу мужчины знакомым полотном опустилась печаль. Он скучал по миру, по крепкому свежему пиву, по вечерним глупым шоу, счастливой Келли, забравшейся с ногами на диван, непременно рассыпавшей попкорн, тяжелой работе, и конечно, ужасно скучал по Френсис, и ее любви. Если раньше была хотя бы крошечная надежда на то, что девушка сбежала и начала новую жизнь, то теперь не осталось и этого.

Руби Дарем вошла внутрь голубого трейлера, чья краска облупилась и покрылась мелкими трещинами, доставая из-под столика у окна найденные ею немногочисленные припасы, все, что она успела добыть, находясь в Мандане. Провианта было недостаточно для длительного пути и троих человек, девушка собрала их из расчета лишь на себя одну, но ведь еще вчера никто не ожидал встречи. Как бы то ни было, теперь они идут вместе, а значит, смогут собрать втрое больше.

- Уверена, вы голодны, как и я, - с этими словами Руби водрузила на столик под тентом, натянутым между двумя трейлерами, пачку чипсов, орешков и снеков, одну банку консервированной фасоли, впервые за долгое время искренне улыбнувшись уголком губ.

- Льюис, чего застрял? Разведи костер, я мигом! – Келли как раз спускалась по ступеням домика напротив, увидев бывшую одноклассницу, и ей в голову пришла идея, как сделать их ужин сытнее. Она вернулась в трейлер, забрала из ящиков глубокую сковороду, банку с неизвестными травами, и прихватила маленький нож, оставленный прошлыми хозяевами на столешнице кухни.

Ветер стих, жар от костра заставлял щеки пылать огнем. В желудках друзей приятной тяжестью лежала сваренная с травами фасоль, в которой еще совсем недавно плавали иссохшие снеки. Льюис смотрел на языки пламени, облизывающие ломаные ветки, думая о чем-то своем, Келли развалилась на пластиковом стуле, расставив ноги, и вдруг решилась нарушить молчание.

- Как давно ты в Мандане? Дома совсем никого не осталось?

Руби сидела на земле, обнимая собственные колени, зачарованная костром, и только спустя миг подняла на девушку глаза. Одна из косичек закрывала ее лицо.

- Совсем недолго, и ни там, ни здесь не встретила, ни единой живой души, за исключением вас. Прости, мне бы очень хотелось сказать обратное. А как вы оказались тут? Насколько я слышала, вас давно не видели в Дакоте.

Келли закусила нижнюю губу, мгновенно провалившись на глубину собственных мыслей, и не услышала заданного вопроса, вместо сестры голос подал Льюис.

- Мы возвращаемся домой, хотим отыскать родителей, а дальше, кто знает, как сложится, и что сумеем там найти. Твоя мама умерла во время катастрофы? Прости, если лезу не в свое дело, не хочешь – не отвечай, - мужчина тепло улыбнулся, выражая подлинное сочувствие, - это все излишки профессии. У копов зачастую так, сначала любопытство, лишь потом такт.

- Нет, все в порядке, правда. У меня было время смириться, и все же, мне спокойнее, когда она рядом, - Руби вернула Льюису улыбку, но глаза ее оставались грустными. Выходит, они не пойдут вместе с ней, их пути вновь разойдутся, и она останется совсем одна, как прежде, - Мама умерла от рака до того, как все случилось. Не знаю, что это за эпидемия такая, но мертвые восстали по всему миру, даже те, кто давным-давно обрел покой. Больница, в которой я работала, не успела заняться исследованием, всех нас случившееся застало врасплох.

- Так значит, ты пошла по стопам матери и стала лечить людей? – произнесла Келли, вернувшаяся в реальность. Маленькие города – единый живой организм, доверху наполненный слухами, и ты либо становишься их частью, являясь очередной отправной точкой, либо этот монстр сожрет тебя заживо. На вопрос Руби Дарем медленно кивнула, не желая вдаваться в подробности.

- И куда направляешься теперь?

Молчание казалось, длилось целую вечность. Как объяснить другим людям, что идешь по призрачным следам из сновидения, мучавшего не один год, чтобы тебя не сочли сумасшедшей? Руби не нашла, что соврать, да и не хотела, ей никогда не было особого дела до мнения других. Что бы ты ни сказал и ни сделал, по мнению большинства, все равно остаешься в минусе, для чего в таком случае затрачивать лишние усилия на ложь самому себе?