Предсказуемо, девушка не поступила. Никому не нужны в перспективе подобные личности, в сущности разрушительные, ведь они не всегда могут здраво оценить силы, размениваясь попусту, и, как правило, ставят под удар себя и свои напарников. Ко всему прочему, Келли завалила вступительные экзамены по нескольким предметам, а так же на нее имелось увесистое досье о регулярном нарушении дисциплины в школе, так что путь в правоохранительные органы оказался навсегда закрыт.

Неудачи будто следовали за девушкой по пятам, сама того не осознавая, но следуя вопреки кричащей интуиции, Келли боролась и с собой, действуя наперерез собственным чувствам, за что, естественно, оказывалась наказанной. Год назад Келли Эртман, едва оправившись от бури эмоций, вызванной отказом поступления, вновь влипла в историю, на сей раз более серьезную, чем школьные разборки. В попытках найти легальную работу наткнулась на дилера, и какое-то время подозревалась полицией в пособничестве, ведь для ловли на живца было необходимо искусно влиться в ситуацию, подыгрывая преступнику. Узнав об этом, Эртманы посадили свою взрослую дочь под домашний арест, запрещая ей не только выходить до ближайшего магазина, но и смотреть телевизор, считая это высшей мерой наказания. Родители до сих пор делали вид, что излишнее стремление дочери в открытую противостоять любому злу, не беспокоило их, но на самом деле, просто сходили с ума, не зная, как помочь своему ребенку. Даже сейчас, когда решение Келли покинуть отчий дом и отправиться вслед за братом, принято окончательно и бесповоротно, Абигейл Эртман нарезала круги около входной двери, кусая ноготь большого пальца, придумывая все новые и новые способы предотвратить отъезд, а Тейлор едва слышно увещевал супругу, что все будет в порядке, Льюис обязательно позаботиться о сестре.

Келли как раз складывала вещи, необходимые ей для новой жизни в Майноте, в спортивную сумку, девушка дала себе обещание, что не станет устраивать неприятностей Льюису, все, чего ей хотелось – быть ближе к брату. Интуиция без веских на то причин подсказывала, так будет лучше для них обоих. Последняя теплая куртка, одиноко висящая на плечиках в узком шкафу, вдруг напомнила о зиме, которую они провели все вместе, катаясь на катке с родителями, Льюисом и его девушкой, которая казалась Келли очень милой. Она всей душой полюбила Фрэнсис, подружка брата, а в будущем возможно жена, стала девушке практически сестрой. Фрэнсис понимала Келли, никогда не осуждала ее поступков, мягко подталкивая к осознанию совершенной оплошности, за что вторая была ей благодарна. Келли не хотела мешать новой ячейке общества, но чувствовала, что должна быть рядом.

Девушка сняла куртку с плечиков, с улыбкой проводя по наклеенной эмблеме в виде палатки на фоне гор, предвкушая совместные приключения в которые они с Льюисом и Фрэнсис неминуемо отправятся, как вдруг воспоминание сновидения, мучавшего ее последние пять лет, нахлынуло с новой силой. Психологи и таблетки не помогали избавиться от навязчивого видения, так что Келли Эртман ничего не оставалось, кроме как прокручивать его в голове раз за разом, пытаясь с помощью интернета найти скрытый посыл подсознания, но все написанное с гугле казалось полнейшим, не связанным между собой, бредом. Палатка, незнакомцы и мертвецы, пожирающие каждого, кто не успел убежать. Сцена ужастика, не более. Из воспоминания Келли вырвал голос матери, сообщающий, что такси уже ждет под окнами. Отогнав мысли, девушка запихнула куртку в сумку, и крепко обняв родителей напоследок, навеки покинула отчий дом.

За 5 лет до катастрофы. 2025 год.

Оклахома-Сити, штат Оклахома.

«Можно простить ребёнка, который боится темноты.

Настоящая трагедия жизни, когда мужчина боится света»

(Платон)

В воздухе отчетливо ощущался запах озона, сладковатый и резкий на кончике языка, он обещал, что небо вот-вот разразится дождем, и накроет город плотной пеленой тумана. Из-за густых темно-фиолетовых туч, затмивших солнце, казалось, будто времени сейчас гораздо больше, нежели было на самом деле. Вечер только начинал вступать в свои права.

Сэт Бекер припарковал голубой пикап Шеви 1980 года, купленный за гроши на гаражной распродаже в связи с недавней смертью какого-то старика, у закусочной, которую посещал часто в последнее время. Название забегаловки «Hunter dinerant» импонировало парню посылом и настроением, идентичным тому, что чувствовал сам Сэт порой часами стоя напротив, прислонившись спиной к пикапу, выкуривая сигарету за сигаретой, и наблюдая за входящими внутрь людьми. Когда напряжение достигало апогея, он следовал за ними, заказывая неизменно одно и то же блюдо – блины с кленовым сиропом и беконом, а так же черный кофе с сахаром и сливками. Обед, и то, что происходило позднее, стоили того, чтобы гнать на другой конец города, как можно дальше от дома.

В этот раз долго ждать не пришлось. Сэт подметил ее еще до того, как на горизонте замаячила невзрачная, обшитая металлическими листами закусочная, с вечно мигающими неоновыми полосами по всему фасаду здания. Девушка, озираясь по сторонам, перешла через дорогу по пешеходному переходу на красный свет, кутаясь в линялую, некогда ярко-желтую кофту поверх цветастого платья. Сэт Бекер нервничал каждый раз, словно в первый. Откинувшись на спинку сидения, он проследил взглядом за незнакомкой, вошедшей по ступенькам в забегаловку, и нервно вытер потные руки, покрытые мелкими татуировками, понятными только их носителю, о джинсы с рваными коленями.

Прежде чем пойти за девушкой, Сэт повернул на себя зеркало заднего вида, и тщательно осмотрел свой внешний вид. Оранжевое мелирование в кудрявой копне коричневых волос поблекло, но все еще выглядело неплохо, шип из медицинской стали блеснул в хряще левого уха, подмигивая, небольшая поросль будущей щетины пробивалась над верхней губой и подбородке, придавая парню более мужественный вид, как и тонкие нити шрамов над левой бровью и щеке. Проведя языком под верхней губой, взглянул на зубы, улыбнувшись самому себе, однако каре-зеленые глаза и залегшие под ними тени молили об отдыхе. Она все равно не заметит этого, они никогда не замечают.

Поправив ворот черной ковбойской рубашки, надетой поверх выцветшей за годы стирки футболки, Сэт вошел в закусочную, встав прямо позади выбранной им незнакомки, копаясь в телефоне, чтобы меньше нервничать и не привлекать лишнего внимания, сливаясь с толпой.

- Привет, Сэт, тебе как обычно?

Раздался из-за стойки голос симпатичной официантки, закончившей разносить заказы по столикам. «Бекки», как гласила надпись на бейджике, могла бы стать прекрасным дополнением коллекции Сэта, каждый раз она словно бросала вызов легким флиртом, но забрать Бекку слишком рискованно, едва ли Нелли будет рада, если ее сына так глупо поймают. Обычно он находил тех, кого с большей вероятностью искать не станут, или слишком быстро бросят поиски, решив, что девушка сбежала из невыносимых условий существования. Удача была на стороне Сэта начиная с того самого дня, когда на его глазах расстреляли Иви, единственную девушку к которой он испытывал нечто большее, еще не познанное, но остро ощутимое.

Парень сбился со счета, сколько раз цеплял в этой забегаловке девушек, уходил с ними, и те уже не возвращались. Иногда Сэт не появлялся здесь месяцами, знакомясь поблизости закусочной, встречаясь со своей добычей позднее, тем же вечером на заранее выбранной территории. Природное обаяние не позволяло окружающим даже подумать, что на самом деле бушует в голове и сердце Сэта, а невероятная удача, выглядевшая, словно милостыня, поданная господом в качестве извинения за все пережитое, успешно скрывала парня от зорких глаз властей.

Сэт с улыбкой кивнул Бекки, вновь уткнувшись в телефон, краем глаза замечая, что незнакомка, стоящая перед ним, обратила на него внимание, осматривая с ног до головы. «Спаси-ибо, Бекки-и», - пропел про себя Сэт, специально замешкавшись у стойки, чтобы забрать свой заказ одновременно с выбранной жертвой. Именно так думал о них Сэт, несчастные жертвы, которые после своей смерти вознесутся, станут символом, олицетворением чего-то более значимого, чем были при жизни в мире, не подарившем ничего, кроме боли.