- Ну что, твоя смена уже закончилась?

Выкрикнул Джексон, стараясь перекричать гитарное соло, раздающееся из магнитолы.

- Нет, я хотел еще...

- Чувак, только не начинай. Надо же иногда отдыхать, а? Давай, погнали с нами, у Доджа вечеринка. Самуил, ну хоть вы ему скажите!

За спиной послышались шаркающие шаги хозяина сервиса, а после тяжелая рука опустилась на плечо Льюиса.

- В самом деле, сынок. Ты хорошо поработал. Остальное доделаю сам, поезжай, развейся, семнадцать лишь раз в жизни бывает.

Коди высунул руку по локоть с заднего сидения автомобиля, принявшись барабанить длинными пальцами по дверце в такт трека.

- Уверены? Я мог бы остаться и...

Без лишних слов Самуил Экман толкнул парня в спину так, что в несколько шагов тот долетел до распахнувшейся двери машины, и Льюиса силком затащили внутрь.

- Ну вы и козлы!

Крикнул Льюис, глядя на удаляющуюся фигуру хозяина автосервиса, машущего рукой, под крики и смех друзей. Вечеринки любил каждый; чем еще заниматься подросткам в маленьком городке, где из достопримечательностей была лишь пограничная деревня, наполненная вещами былых времен, а символом и гордостью Джеймстауна с тысяча девятьсот пятьдесят девятого года являлась шестидесяти тонная цементная скульптура самого большого в мире буйвола по имени Дакота Гром.

Стоило перешагнуть порог гаража Доджа, как в руке сразу оказывалось пиво, и свежескрученный косяк, который Льюис пустил дальше по кругу, не притронувшись к нему, а после отсалютовал хозяину вечеринки бутылкой благодаря за подгон. После выпитого пива время в гараже будто замедлило ход, музыка без слов долбила в ушах, взрывы смеха периодически разбавляли монотонный шум, пока одна из приглашенных гостей, молодая девушка с кислотно-оранжевым ирокезом, не нажала «стоп», и не залезла на круглый кофейный столик посреди помещения.

- Ребята-а, давайте сыграем в игру!

Предложение девушки вызвало шквал противоречивых эмоций, кто-то молчал, обдумывая, послышался одобрительный визг согласия, а один из парней, стоящих подле столика, издал пронзительное «у-у-у», за что мгновенно был побит подушками.

- Бросьте, это веселая игра на знакомства! Еще спасибо мне скажете в конце вечера, когда внезапно окажется, что нашли свою судьбу.

Раздался игривый свист и аплодисменты. Льюис приложился губами к стеклянному горлышку, делая глоток, со скепсисом ожидая услышать правила игры. Он никогда ранее не задумывался о том, что судьба может быть кем-то или чем-то предопределена. Только ты сам решаешь, что лучше для тебя, находишь возможности или отговорки, делаешь или прозябаешь.

- Итак, эй, заткнись, сейчас я говорю! Короче, представим, что каждый из вас собирается в поход. Вам необходимо выбрать только один предмет, который вы с собой точно взяли бы. Если ваш ответ совпадает с чьим-то еще ответом, то вы вместе идете в поход. Разрешаю уединиться в укромном уголке за гаражом. У вас пять минут на раздумья!

Воздух в гараже наэлектризовался до предела от напряжения извилин в головах присутствующих, и покалывающего кожу предвкушения. Даже Льюис Эртман отчего-то был полон воодушевления вперемешку с волнением, хотя и не верил в то, что та самая девушка окажется в таком месте и по призрачному мановению руки явится перед ним. Скорее всего, его ответ совпадет с каким-нибудь давним другом, они посмеются, выпьют еще пива, а Льюис в глубине души испытает очередной укол разочарования. Чтобы этого не случилось, парень решил назвать то первое, что попадется на глаза; взгляд упал на книжную полку и одну единственную книгу на ней в потрепанной обложке. Парочки формировались быстро, порой странные и неожиданные, но никто не противился, спеша удалиться и пообщаться наедине. Совпавшие две девушки и пара парней, вместе покинули гараж, выкурить сигарету, и что-то подсказывало, что данный квартет прекрасно проведет время вместе. Наконец, очередь дошла до Льюиса, улыбаясь уголком губ, он выкрикнул:

- Книгу про Марти Макфлая*.

- О-о, парень, ты не поверишь, но вот буквально пару минут назад я слышала подобный совершенно безумный ответ, но от кого же? Кто это был, а?

Сбоку от кофейного столика, на котором, как Льюис узнал позднее, стояла Лайла, руку подняла скромная блондинка, улыбаясь, сквозь закушенную нижнюю губу. В тот момент, когда серо-синие глаза незнакомки встретились с взглядом Льюиса, он решил, что с этой самой секунды верит в судьбу, ведь что может быть более весомым аргументом в пользу существование знаков провидения, чем бешено бьющееся сердце.

- То-очно, моя дорогая Фрэнсис, вот так удача! Слышишь, парень, я тебе кишки выпущу, если ты ее обидишь, понял? Доверяю тебе Фрэнсис, словно самое дорогое сокровище в мире!

Девушка, названная Фрэнсис, смущенно взглянула на подругу из-под пышных ресниц, и медленным шагом, продираясь сквозь толпу, подошла к Льюису, который только и думал о том, чтобы поскорее Лайла исполнила свою угрозу, пока он не влип окончательно, пока не заболел самой мучительной и заразной хворью, именуемой «любовь».

***

Автосервис Экмана.

Песня группы Munn – «you're home now».

Имеется в виду книга Джона Томпсона – «Назад в будущее».

12 лет до катастрофы. 2018 год.

Джеймстаун, штат Северная Дакота.

После неприятного разговора с Вивьен Сноу, директрисой новой школы, куда Руби Дарем с матерью переехали в прошлом месяце из трущоб, чтобы быть поближе к родне, девочка чувствовала себя измотанной. За свои двенадцать лет с ней ни разу в жизни не происходило, что называется «the boss kicked my ass»*, мама не разрешала ей так выражаться, но сама частенько могла употребить крепкое словцо, ей казалось это очень по-американски, словно женщина саму себя убеждала в принадлежности к данной нации.

Дайана Дарем ценила семейные узы чуть ли не больше всего на свете, для нее не существовало ничего важнее собственных корней, исторически соотносившей ее с араваками*, являющимися так же предками первой казненной в Салеме за колдовство женщине – Титубе. В трущобах, где Руби с матерью жили ранее не было привычной американцам школы с одинаково пошитой одеждой, глянцевыми учебниками, переливающимися даже в свете тусклого источника, общих обедов в столовой, а наказанием провинившихся занимались те немногие учителя, которые еще оставались верны древнему ремеслу.

В свой первый день в школе, Руби испытала целый спектр туго скрученных между собой эмоций от всепоглощающего ужаса до воодушевления. Девочка часто читала газеты, смотрела новости большого мира, и, продолжая учиться в трущобах шитью, вязанию, садоводству, рыбалке и тому, как правильно молиться аравакским богам чувствовала, что тратит каждую драгоценную секунду жизни впустую. В Джеймстауне все было иначе, от предвкушения перемен покалывало пальцы, и несмотря на сложности Руби желала поглощать знания, пока голова не заполнится до краев и не начнет лопаться, словно старинная древнегреческая амфора.

В трущобах Руби легко сходилась с такими же, как она девочками, друзьями их было трудно назвать, но при возникновении проблем в каком-либо из ремесел, она знала, что получит помощь или окажет ее сама. Трудно было представить, что кто-то может почувствовать угрозу от скромной тихой Руби Дарем, вдруг выделит из толпы, сделав объектом жестокой травли, как сделала это Люси Макги. Можно стерпеть что угодно, толчки локтем в бок у шкафчиков в коридоре, косые взгляды, вечные напоминания об ином цвете кожи, но последняя прозвучавшая шутка из искривленного в гневной ухмылке рта Люси перешла все границы. В голове по-прежнему звучали больно жалящие, не щадящие нежное сердце подростка слова:

- Вы что с мамочкой лесбухи? Пока мы смотрим телик всей семьей, вы предаетесь плотским черномазым утехам, заперев дверь спальни, чтобы никто не увидел? Так и будете до самой старости сосаться только друг с другом.