- Лью-юис, привет. Скажи, что ты звонишь просто потому, что соскучился, а не из-за отмены поездки! Я только что поставила кухен* с клубникой в духовку, и не поленюсь приехать сама, чтобы услышать комплимент о своих кулинарных навыках.

- И ты, бесспорно, его получишь в любом случае! Нет, ох-х, боже, Фрэнсис, я так тебя люблю, ты же знаешь это, правда?

- Льюис, ты меня пугаешь. Что случилось?

Парень переминался с ноги на ногу, не зная, как начать серьезный разговор. Он тихо рассмеялся, сильно прижимая к уху трубку, шумно вдыхая воздух через нос.

- Выслушай меня, ладно? Ничего не говори, пока я не закончу. Я не хотел говорить этого по телефону, но не выдержу, если прямо сейчас не узнаю ответ. Я так чертовски сильно скучаю по тебе каждый божий день, Фрэнсис, и еще сильнее устал считать минуты до того, как смогу увидеть тебя. Больше я так не могу. Все, чего мне бы хотелось, это возвращаться в квартиру наполненную запахом твоего фирменного штруделя, чувствовать тепло твоего тела по завершению тяжелого трудового дня. Фрэнсис Камбелл, черт, я пытаюсь сказать, давай съедемся. Сегодня я получил ключи от дома, и...

Льюис Эртман не успел договорить, перед его носом принялась порхать черная бабочка, от ее внезапного появления все слова разом вылетели из головы, парень даже забыл, что оборвал фразу на полуслове.

- Ох...Льюис...Почему ты замолчал, милый? Что-то случилось?

- Бабочка. Такая странная и взялась из ниоткуда...

- Ты меня разыгрываешь? Дай угадаю, ты просто боишься услышать нет. Да, Льюис, да!

Льюис улыбнулся, услышав долгожданные желаемые слова, подставляя указательный палец зависшему в воздухе насекомому, исчезнувшему тотчас, коснувшись кожи.

В Северной Дакоте множество блюд германского и скандинавского происхождения. Кухен - немецкий сладкий насыпной пирог (нем. kuchen).

За 10 лет до катастрофы. 2020 год.

Джеймстаун, штат Северная Дакота.

Еда в старшей школе просто отвратительная. Именно с этой мыслью Руби Дарем прошествовала с подносом по школьной столовой, усаживаясь за свободный столик в конце комнаты, битком набитой голодными учениками. Если бы не ярко выраженный кулицидоз*, Руби тоже могла бы поехать с классом на урок биологии в лес. Новая учительница – Лори Филлипс была хорошей, хоть и неопытной. Природа неиссякаемый источник энергии и вдохновения, где, как ни в одном другом месте нельзя увидеть течение жизни, природа наполняет жизнью и забирает данное, это так же естественно, как наводнения в долине Ред-Ривер.

С Келли Эртман перед поездкой они встретились у шкафчиков, обменявшись долгими многозначительными взглядами. После того случая, когда сестра Льюиса заступилась за нее, они с Руби часто так делали, не перебрасываясь и словом, вели немой диалог, спрашивая «Ну как ты? Все в порядке? Помощь не нужна?». Иногда Руби представляла, как они с Келли подружатся, будут ходить с ночевкой друг к другу, делиться секретами и переживаниями, но тут же одергивала себя. Они существуют в разных мирах, в мире Келли ей никогда не будет места.

Пересоленные слипшиеся макароны встали комом в горле, девочка тяжело вздохнула, ковыряясь пластиковой вилкой на подносе, и подложив под щеку ладонь, принялась в который раз перечитывать любимые моменты из старой книги Данте.

- Ужель настолько, чтоб смотреть назад, —

Сказал мой вождь,- они твой дух волнуют?

Не всё ль равно, что люди говорят?

Иди за мной, и пусть себе толкуют!

Как башня стой, которая вовек

Не дрогнет, сколько ветры ни бушуют!*

«Как легко это сказать, и невозможно сделать», подумала Руби Дарем, бросив быстрый взгляд на свою бывшую обидчицу в компании себе подобных. Вдруг сердце девочки сковала тоска по матери, уж она бы нашла нужные слова, чтобы подбодрить дочь, когда Дайана рядом, то все кажется по плечу. Но, увы, с момента переезда в Джеймстаун, мама все реже проводит дома, а Руби все чаще приходится сидеть с бабушкой Санай, пребывая в кажущихся, по мере взросления, все более выдуманных историях, чем в реальном мире.

- Смотрите! Что это там, за окном?!

Руби лениво перевела взгляд с воскликнувшего незнакомого парня на окно. Ученики повставали с мест, распахивая пластиковые ставни, впуская в помещение теплый воздух, тем самым закрывая обзор. Любопытство, и отсутствие хоть чего-нибудь интересного за последние часы, заставило девочку поступить так же, подойдя к последнему, оставшемуся закрытым окну. Сонм бархатных бабочек кружил в воздухе, издалека напоминая хлопья пепла, опадающие и вновь поднимающиеся в порывах ласкового ветерка.

Одна из бабочек подлетела так близко, что можно было рассмотреть их необычное тельце, переливающееся от иссиня-черного до фиолетового, Руби высунулась из окна, зацепившись носками кед за трубу вдоль стены, но насекомое не испугалось, а наоборот подлетело почти вплотную к девочке, тянувшей к ней руку. На смуглую раскрывшуюся ладонь опустились тоненькие лапки, щекотно перебегая по коже, но стоило только Руби чуть поддаться назад в столовую, чтобы принять удобное положение без риска упасть вниз, как бабочка распалась на крошечные кусочки, мигом впитавшиеся в естественные линии, не оставив и следа.

Аллергическая реакция, которая проявляется при укусе комара.

Данте Алигьери - Божественная комедия. Песнь 5. Чистилище.

За 10 лет до катастрофы. 2020 год.

Шайенн, штат Вайоминг.

Нора стерла тыльной стороной ладони пот, заливавший глаза; ее лицо раскраснелось от многочасовой совсем не детской работы под лучами упрямого солнца, вышедшего на небосвод с первыми петухами. Плечи и спина болели, израненные острыми камнями ладони саднили, но девочка, не разгибаясь, отбивала грязную одежду, чтобы успеть в срок и не быть наказанной за то, что плохо выполняет свои домашние обязанности. Бог видит все, и наказывает суровее любых слов и палки.

В голове было пусто, Нора Мартин сосредоточилась на методичных, отработанных годами действиях, даже не заметив, что к ней поближе подобрались Холли и Фэнни со своими деревянными кадками, полными грязного белья жителей общины. Подобрав юбки, подруги опустились на колени у кромки берега небольшого озера, находящегося на их территории, но не спешили как можно скорее переделать всю работу, уже зная, что старшие только и грезят о том, как бы поручить им что-нибудь еще. Холли и Фэнни недавно исполнилось пятнадцать, они с рождения жили в общине, знали каждый потаенный уголок, были в курсе сплетен и событий за пределами «Святых последних дней», имели привилегии, на которые Норе пока рассчитывать не приходилось, и все же, девочки дружили.

- Вот бы попасть на фестиваль родео завтра. Заарканить бычка.

Холли многозначительно поиграла бровями, а Фэнни игриво ударила подругу по руке, шикнув.

- Говори тише, Холли. Ну дак, чем дело станется. Можно убежать, когда все лягут спать, и как следует повеселиться. Нора, ты с нами?

- А? О чем вы?

Откликнулась Нора, когда Холли дернула ее за белую косу. Рассказав подруге то, что замыслили, девочки принялись громче шептаться и посмеиваться в кулаки, воображая, как смогли бы обдурить старших и вернуться до того, как кто-то заметит их отсутствие. Нора могла лишь молча улыбаться, в глубине души восхищаясь смелостью подруг, сама она никогда бы не решилась на нечто подобное. Хохотнув над Фэнни, принявшейся показывать пантомиму своих будущих увеселений, Нора подняла взгляд и замерла, на нее внимательно смотрели прищуренные глаза пастора Гарднера, будто говоря «я слуга Господа нашего, око божье, все, что знает ОН, знаю и я».

До конца рабочего дня Нора не подняла головы, и больше не посмела улыбнуться, корпя над нескончаемым количеством тряпок. Нарезала сваренное в общине из животного жира и щелочи мыло, замачивала, отбивала камнями, полоскала, снова и снова. Пальцы перестали чувствоваться вовсе, раны от щелочи пощипывало, но даже эта боль не имела ничего общего со страхом, внушаемым Арнольдом Гарднером, не спешащим уходить по своим делам. Вместо этого мужчина коршуном кружил вокруг погрязших в работе женщин, не спуская глаз.