- То, что хотят сказать люди в свои последние минуты очень важно, господа. Я так часто стоял у постели умирающих за свою жизнь... И знаете что? Никто из них не просил принести их трофеи или сертификат об окончании школы. Когда люди умирают, и знают, что их время коротко, они не хотят даже слышать о былых достижениях. Все, что важно - люди, которых они любят. Помолимся же за нашего дорогого Николса, пусть Господь дарует ему еще парочку светлых лет в кругу его семьи, всех нас. Аминь.

На другом конце комнаты женщина принялась громко всхлипывать, двое ее детей, словно маленькие измученные птенцы прижимались к матери, не находя должного утешения. Льюис смотрел на Руби, которая не прикоснулась к похлебке, посасывая толстую корочку хлеба, и казалось даже не вслушивалась в слова пастора. Сам же он вдруг подумал, что если б мог так же самозабвенно верить, может многие беды обошли бы его стороной, и его Фрэнсис была бы сейчас с ним.

После проповеди, с трудом дождавшись, когда отец Ричард отдаст своей жене пустую тарелку, Руби и Льюис подошли к нему, чтобы узнать, когда можно будет проведать Келли, и в каком она сейчас состоянии, но пастор поджал губы, покачав головой.

- Плохо, дети мои, лихорадка не хочет отступать. Мы сделаем все, что в наших силах, но на вашем месте, я бы не питал пустых надежд. Молитесь, дети мои.

Солт-Лейк-Си́ти, штат Юта.

Низкие лампы, по форме напоминающие крупные гроздья винограда, крепко скрученные между собой, в храме мормонов свисали низко, с них стекала мутная вода, последствия недавно прошедшего дождя. Каждая капля, падая на пол, будто виноградный сок, прорвавшийся сквозь спелую мякоть, издавала характерный «плюх», гулко отпрыгивающий от стен пустого помещения. Эдвин водил острым концом кола по образовавшейся луже, развеивая расходящиеся к краям круги, не обращая внимания на тихие шаги Лоуренса на другом конце храма. Они почти обосновались в библиотеке, но обрушившаяся на их головы крыша сорвала планы, поэтому мужчина предложил пройти дальше во время одной из вылазок, и сделать привал в пристанище Господа. В нынешних обстоятельствах любой выживший будет тянуться к Всевышнему, поверит во что угодно, даже если ранее эта мысль ему претила. Посреди чумы грех не поверить в чудо.

Лоуренс Рейнольдс не слишком уповал на божественное вмешательство и удачу, но огонек надежды еще тлел в душе. Раз власти не сумели придумать ничего интереснее, кроме как сдаться и подохнуть или затаиться в подземных бункерах, ожидая окончание всемирной катастрофы, не позаботившись о том, чтобы спасти жизни своих граждан, он сделает это за них, воздвигнув на руинах собственный лагерь. Возможно, если сделать какие-нибудь опознавательные знаки и расставить вокруг храма, случайный выживший увидит их, и обретет желанный приют. Лоуренс и Эдвин позаботятся о них вместе, запасут достаточно провианта, обустроят спальные места, сделают все возможное, чтобы у парня была компания, если вдруг бывшему морпеху предстанет отплыть в последнее плавание по реке жизни. Мужчина чувствовал себя слишком старым, неуклюжим и безмерно уставшим, он знал, если подвернется шанс перестать бороться, то непременно им воспользуется. Что станется с несчастным мальчишкой, кто позаботится о нем, если рядом не будет Лоуренса?

- Эй, шкет, иди-ка сюда. Буду учить тебя использовать свои руки по назначению, иначе из тебя так и не вырастет настоящий мужик.

Эдвин Кларк оторвался от увлекшей его лужи, и неспешно подошел к бывшему морпеху, недоуменно уставившись на инструмент в его руках, слабо напоминающий молоток.

- Знаю, невесть что, но лучше иметь это, чем ничего, дружок. Я подготовил доски побольше, на них мы напишем ориентиры для других выживших, мы же не хотим, чтобы ты остался совсем один, верно?

- Ты куда-то уходишь? – спокойно спросил Эдвин, неловко взяв деревянный молот за длинную рукоять, норовящую выскользнуть из вспотевших ладоней, - почему мне нельзя пойти с тобой?

- Ох, нет, дружок, вовсе нет, я не...ах, - вздохнул Лоуренс, почесав макушку, не зная какие подобрать слова, чтобы объяснить подобные сложные житейские вещи такому необычному ребенку, - послушай, рано или поздно всем настает время уходить, не как твоей маме, конечно, ох, прости, я не так хотел сказать...

- Все в порядке, я уже взрослый, я смогу понять. Как моему папе? Ты это хотел сказать?

Лоуренс кивнул, не зная увидел ли его жест Эдвин, и на миг задержал на парне взгляд. Действительно, за последнее время мальчик сильно вырос, потрепанная чужая одежда висела на нем мешком, из-под коротких рукавов торчали тонкие запястья, на голове спутались сальные волосы, что делало его еще старше. Но сколько Эдвину сейчас было лет на самом деле? Когда мальчик последний раз праздновал свой день рождения? Лоуренс вновь вернулся в последний день, когда видел Робина живым, сейчас ему могло быть столько же, сколько Эдвину, и с горьким удивлением осознал, что видит поблекшие картины прошлого, словно со старой пленки кинофильма, к тому же, не принадлежащей ему самому. Робби больше нет, но есть другой мальчик, который прямо сейчас нуждается в нем.

- В самом деле, дружок, ты уже вырос. Знаешь что, парень, я не уйду, и не брошу тебя, понял? О, я та еще заноза с твоей заднице, так что даже не жди, что я вот так запросто оставлю тебя в покое. Еще поборемся, поэтому хватай молоток и повторяй за мной. А после мы пойдем и расставим таблички для таких же, как мы, дружок, и каждый день станем проходить дальше, чем в предыдущий.

«Когда-то у меня тоже был сын, после его смерти мой мир рухнул, но ты, ты подарил мне второй шанс, и я отплачу той же монетой», - думал Лоуренс, показывая парню как ударять по искривленным гвоздям так, чтобы они ровнее входили в доски, при этом оставляя пальцы целыми. Едкий пот смешивался с выступившими отчего-то слезами на черной коже мужчины, но Эдвину не нужно было слов, он понимал все и без них, улыбаясь сильнее, с каждым глухим ударом инструмента о дерево.

***

Ноги то и дело подворачивались, ступая по камням разных форм и размеров, грозясь в любой момент надломиться, лодыжки нещадно ломило от постоянного напряжения, но Сэт Бекер продолжал идти, держась за тонкие стволы деревьев. В какой-то момент сама планета словно накренилась набок, пытаясь сбросить с себя тяжкий груз в виде обнищалых городов, вечно голодных живых мертвецов и выживших, отчаянно цепляющихся за землю. Узкая тропка петляла между деревьев без конца и края, невдалеке слышался шум воды, бьющейся об обласканные ею камни, но источника видно не было. Поваленные стволы, сухие ветви и могучие корни затрудняли движение, но Нора Мартин ни разу не выказала неудобств, молча следуя за своим проводником, тем самым раздражая Сэта еще сильнее. Рядом с ней он чувствовал собственную беспомощность, а слабым не любит быть никто, особенно те, кто всю свою жизнь только и делал, что учился выживать. Будто острыми кончиками стрел своей стойкостью и терпением она нарочно ломала тщательно выстроенный им панцирь.

Опираясь боком на один из стволов, переводя дыхание, Сэт рассматривал карту, но миниатюрные линии скрывали от него истинный смысл. Если он понял правильно, то они идут через каньон Милл-крик, а если нет, то где они находятся, черт возьми?

- Блять, кажется, мы свернули не туда. Мы заблудились, мать твою, - злобно процедив, Сэт смял карту в огромный ком и отбросил ее к ногам Норы. Девушка проводила взглядом ее движение, но тут же принялась мотать головой из стороны в сторону, не обронив ни звука.

- Что?! Говори! Считаешь, мы идем верно? О, нет, спешу тебя расстроить дорогуша, это не так! Признай, что мы заблудились, твою мать, ну же, скажи это!! – прикрикнул парень, делая шаг к Норе, но увидев плещущийся в ее льдисто-голубых глазах страх, руку, сжимающую собственное запястье на груди, с рыком отступил, осев на землю подле корней дерева.