«Группа может быть привлечена к защите государственных интересов в любое время».

Почему-то представилось, как этого Ворона и его развеселую компанию выдергивают посреди ночи и в пижамах везут на охрану границы государства.

Страх потихоньку отступал, так что я даже немного смогла расслабиться. Может, не все так и ужасно?

Из разговоров с ректором и Патриком Рауфом я поняла, что Ворона тут хорошо знают, но почему именно в академии хранятся эти документы? Разве не логично им быть, например, в королевской канцелярии?

«Рекомендую Его Величеству рассмотреть возможность создания дополнительных подобных групп путем образования учебного заведения с целью обучения перспективных новобранцев».

Колючая тревога поселилась в груди, не давая сделать глубокий вдох.

Я принялась исследовать остальные записи. Некоторые листы было невозможно прочитать, т.к. чернила расплылись от долгого хранения. Их я отложила, а вот на последней странице было написано очень мало, но зато твердым разборчивым почерком:

«Состав группы: Эйден Ллойд (Ястреб) – огонь; Даниэль Морис (Сокол) – телекинез; Патрик Рауф (Беркут) – левитация; Маркус Блейк (Стервятник) – иллюзия; Габриэль Райс (Ворон) – ментальное управление и искривление пространства, руководитель группы».

Кровь бросилась мне в лицо. В голове стоял гул такой силы, как будто меня засунули внутрь колокола и лупили по нему железным прутом.

Я дрожащими губами повторила вслух:

- Габриэль Райс … Ворон…

Я в ужасе скомкала лист бумаги, словно именно он был виноват в моих бедах.

Нет, этого не может быть! Так не бывает!

Я заметалась по комнате, судорожно пытаясь придумать, что же мне делать. Бежать, однозначно!

Я отдернула шторы, распахнула створку окна и осторожно попробовала высунуть руку наружу. Ничего не вышло – невидимая преграда была на месте. Из окна меня обдувало холодным зимним воздухом, и это помогло немного приди в себя.

Я закрыла окно и села на кровать, подобрав под себя ноги, стараясь собраться в комочек. Надо подумать.

Почему же мне так не везет? Убежала из дома от Ворона и попала прямо к нему в лапы!

И ведь ректор даже не подумал признаться мне! Слушал, как я рассказываю о том, что боюсь этого Ворона и планирую выйти замуж за Кевина, даже присутствовал при нашем с ним разговоре! Как ловко он притворялся нормальным человеком, пусть и со своими странностями!

Должно быть, этот Ворон потом от души надо мной посмеялся.

Какая же я идиотка!

Теперь-то понятно, почему он угрожал мачехе и требовал не мешать ему. Наверняка уже спланировал, как заставит меня выполнять контракт!

В памяти всплыли слова ректора: «Я не советую искать Ворона, он не отказывается от того, что считает своим».

Еще днем я восхищалась тем, как самоотверженно он вел себя на стадионе, а сейчас, когда у меня вся правда, я боюсь его до дрожи в коленях.

Судя по записям, Ворон - настоящий монстр, и может сделать со мной все, что захочет. Выставит каким-нибудь шпионом с подачи Герберта, закопает на стадионе, и никто ему и словечка не скажет.

С другой стороны, пока он ничем не угрожал мне. Кроме того, что запер в академии, как в тюрьме.

Нет уж, я немедленно потребую расторжения контракта! Он не может иметь силы, ведь я его не подписывала!

Из глаз выкатились несколько слезинок, и я сердито вытерла их рукой. Меньше всего мне хотелось показаться запуганной и жалкой.

Подойдя к зеркалу в ванне, я внимательно изучила свое отражение. Волосы растрепались, глаза на мокром месте, а губы дрожат.

Умывшись и приведя себя в порядок, решительно подошла к двери и направилась к кабинету ректора, пока не прошел приступ смелости.

Уже на первом этаже храбрость начала меня покидать.

Может, вернуться в комнату, продолжать жить, как и прежде, пока не подвернется удобный случай для побега? Возможно, этот список – чья-то злая шутка!

На подходе к кабинету тело начала охватывать мелкая дрожь, от страха кружилась голова, а ноги стали ватными. Только бы не разреветься перед ним!

Я резко распахнула дверь и вошла, со стуком закрыв ее за собой.

Ректор сидел за столом, читая какие-то бумаги при свете настольной лампы.

Его обожженное лицо в полумраке казалось обезображенным, а черная рубашка подчеркивала красноту ожогов. Выглядел он настоящим чудовищем, каким наверняка и был.

- У нас принято стучаться, Лили, - не отрывая взгляда от бумаг, произнес он.

В данный момент меньше всего мне были нужны уроки этикета от человека с разрешением на убийство!

- Вы… - я запнулась и замолчала.

- Я, - согласился ректор, не глядя в мою сторону.

- Хочу спросить, - слова приходилось буквально выдавливать из себя.

Он взглянул на меня поверх своих бумаг и вопросительно приподнял бровь.

- Я кое-что обнаружила, - голос уже звучал уверенней. – Как вы это объясните?

Я подошла ближе и положила ему на стол мятый лист бумаги со списком людей, состоящих в его группе.

На этом моя смелость почти закончилась, ноги подогнулись, хорошо, что рядом оказался стул.

Ректор взял листок, развернул и пробежал его глазами. Я ожидала, что он разозлится, начнет кричать и сыпать угрозами. Или что-нибудь похуже.

Однако он ухмыльнулся и пристально посмотрел мне в лицо:

- А что тут надо объяснять? Слова вполне понятно написаны, - вкрадчиво ответил он. – Разве что, это первоначальный состав группы. Сейчас в ней куда больше людей.

- Значит, это вы и есть… Ворон, - дрожащим голосом пробормотала я.

Он зловеще улыбнулся, откидываясь на спинку кресла:

- Значит, это я и есть, - его по-прежнему вкрадчивый голос вселял в меня ужас. – Приятно познакомиться по-настоящему, крошка Лили!

- Совсем не приятно! – я замотала головой, отказываясь верить в то, что слышу.

Меня трясло от ужаса, а горло перехватывало спазмом, от чего было трудно дышать. Я прижала руки к горящим щекам, чувствуя себя несчастной, маленькой девочкой, которая потерялась в этом большом мире, и никто ей не придет на помощь.

-  Если это все, что ты хотела мне сообщить, то можешь идти спать, - сухо ответил ректор. – Мне нужно закончить работу.

- Я хочу разорвать брачный контракт, - голос сорвался в самый неподходящий момент, - и надеюсь на ваше благоразумие в этом вопросе.

Он снова выразительно приподнял бровь и, помолчав минуту, ответил:

- Знаешь, последний человек, который надеялся на мое благоразумие, выпал из поезда на полном ходу. Так что, ты выбрала неверной аргумент. Попробуй еще.

Ректор чуть придвинулся к столу так, что свет лампы падал на здоровую часть лица, оставляя ожоги в тени. Его глаза потемнели, но лицо было спокойным, как будто мы говорим о погоде.

- Вы же шутите про поезд, да? Или говорите специально, чтобы напугать меня? - неуверенно спросила я.

Он пожал плечами, снова ухмыльнувшись:

- А ты пугаться сюда пришла?

- Я пришла потребовать расторжения контракта, - я немного осмелела.

- Нет, - отрезал он, - забудь об этом. И раз уж ты во всем разобралась, то можешь выбирать дату свадьбы. Я соглашусь на любую.

- Но почему? – я почти закричала от негодования. – Зачем я вам нужна?

Голос ректора вновь стал опасно вкрадчивым:

- Видишь ли, дорогая… Я не знаю, насколько далеко вы продвинулись с Гевином в своих отношениях. Подозреваю, что дальше неловкого тисканья дело не зашло, если судить по твоим реакциям. Но что тебе известно о мужских желаниях?

Я с недоумением посмотрела на него:

- Каких еще желаниях? О чем вы говорите?

- Я так и думал, - голос его приобрел опасные хриплые нотки.

Сейчас он был похож на хищника, подкрадывающегося к добыче на мягких лапах.

- Так вот, я подписал этот контракт по причине своих личных желаний, - продолжил он, глядя на меня так пристально, что стало неловко. – И я не намерен отказываться от него.