Руки Ксанте казались необыкновенно холодными, но сердце все еще билось. «Я не врач и не знаю, как ему помочь и не навредить».

Мио расстегнул на Ке-орне куртку. Он ожидал зрелища кровавой раны, но не обнаружил ничего, кроме крошечного пятнышка на плече.

– Ксанте! Ты меня слышишь? Дай слышишь, дай знать.

Веки Ке-орна дрогнули, глаза приоткрылись, пленка третьего века отошла в сторону, открывая радужки и расширившиеся вертикальные зрачки.

– Я тебя слышу, – тихо сказал он.

– Слава Космосу! Ты жив. Скажи, кто это сделал? Чем я могу помочь?

– Пока ничем. Возьми мой браслет. Вызови флайер. Попроси мою мать, госпожа Натари, отыскать сублейтенанта Эр-сая. Говорю это на тот случай, если снова потеряю сознание...

* * *

Час спустя, особняк Аль-саэхир

Ярко, слишком даже ярко для чувствительных глаз сирмийцев, горели лампы. Раздетый по пояс Ке-орн терпеливо ждал, когда домашний врач закончит свою работу. Госпожа дома, сурово выпрямившись, расположилась в кресле напротив. Сублейтенант Эр-сай и Мио замерли рядом.

– Итак, что вы скажете, врач? – поинтересовалась Натари Ке-орн после долгой паузы.

– Господина Ке-орна укололи отравленным шипом, прикрепленным к кольцу на пальце. Состав яда определить не удалось, но я уже видел нечто подобное...

– Это опасно?

– Кажется, уже нет. Этот яд не разрушает тело, он лишь вызывает короткий паралич. Одного укола хватает для остановки сердца, потом яд распадается в крови и определить его невозможно.

– Тогда почему я жив? – просил Ксанте, не отводя взгляда от зрачков врач, который, казалось, смутился, не зная, стоит ли продолжать рассказ.

– У вас под лопаткой – неизвестный мне имплант, таких в Империи не делают. Я обследовал его сканером, и не похоже, что это «жучок», скорее, он может посылать импульсы в нервную систему. Этот предмет сработал в момент отравления и не дал вашему мозгу впасть в кому. Яд быстро распался и все ограничилось коротким обмороком.

– Ну и дела. Я не даже знал, что мне поставили имплант.

– Наверняка проделки терран, – сказала госпожа Натари и ее похожая на короткий оскал не предвещала ничего хорошего.

– Полагаю, вы побывали в руках у наших врагов? – смущенно поинтересовался врач. – Зачем они это сделали? Я не нахожу ответа.

– Кажется, я понимаю, в чем тут дело, капитан, – подал голос Мио. – На базе Кси тебя не положили в госпиталь, потому что земляне опасались проблем. Доктор Влад приходил два раза в сутки, прямо в ту камеру, где нас держали. Он же вшил вам тебе имплант и сказал, что это не даст вам умереть во сне.

– Я ничего не помню.

– Ты был без сознания.

– Следовало сказать про имплант, как только я очнулся. Люди из Кси могли поставить мне «жучок».

– Прости, капитан... я так обрадовался выздоровлению, что попросту забыл, – Мио побагровел от смущения.

– И тебя еще считали опасным мятежником? – не без иронии заметил Эр-сай. – Такая наивность просто поражает.

– Мой сын жив, – отрезала Натари. – И если для этого пригодилась преданность этого маленького солдата и штучки терран – что ж, отлично, но имплант следует убрать. Не следует дальше засорять свою плоть сомнительными технологиями Терры.

– Хорошо, госпожа, я сделаю все, как надо, – согласился врач.

– А теперь я вас оставлю... Мио, пойди и обратись к управляющему, скажи – пусть он найдет тебе место в доме.

– Очень интересно, кто приложил руку к покушению, – мрачно спросил Алек, как только остался с Ке-орном наедине. – Ты уверен, что это не разведка людей и не «Кси»?

– Думаю, нет, у них нет на то причин. Самое очевидное – уцелевшие друзья Сой-карна.

– Извини, но я сомневаюсь. Если у генерала еще остались друзья, они заняты его спасением – например, пытаются пристроить в тюрьму с режимом помягче.

– Тогда кто -- сенатор Ал-вон?

– Допускаю, что этот сенатор не прочь избавиться от тебя, но он не стал бы так торопиться.

– Тогда, возможно, подсуетились враги Конда Ал-вона, чтобы его опорочить. Старый трюк, но иногда хорошо работает.

– Как знать как знать... Только у меня другая идея. Ты трижды сражался с гирканца, а на орбите Гиркана напрямую угрожал их главной планете. Это может быть месть.

– Принято считать, будто яд – не гирканский стиль.

-- Возможно, действовал гирканский агент на Сирме.

– Черт! Я все понимаю, Алек, но сейчас не самый лучший момент для розысков. Нужно, чтобы вся бывшая команда «Фениксо» закрепила свой новый статус оправданных, к тому же придется набрать новую команду и уйти в нейтральную зону до того, как кто-нибудь наверху передумает. Гирканцы не успеют ударить заново, я буду осторожен и больше не поддамся на этот трюк.

– На всякий случай, обсуди дело с Ал-воном, будь предельно осторожен, берегись и еще... Жаль, но мне посоветовали не сопровождать тебя в нейтральную зону. Вместо этого предлагают исследовательскую. миссию.

– Триумвир, говорят, очень торопится, мне придется завтра же покинуть Сирма.

– Так скоро?

– Да, так скоро. Не знаю, когда мы встретимся снова, поэтому хочу сказать... Ты мог убить меня, но не убил, мог оставить умирать уже на «Фениксо», но не оставил. Ты спас меня, друг. Я никогда этого не забуду...

– Ты ничего мне не должен, Алек. Не после того, что ты сделал на Солито. Просто помни нашу дружбу.

– До встречи, старый друг.

– До встречи.

Эр-сай на миг обнял капитана «Фениксо» за плечи, повернулся и вышел. В дверном проеме мелькнул и исчез его флотский мундир.

«Ну вот и все, одним другом в окружении меньше, – подумал Ксанте, рассматривая блеск заката в водах залива. – Я все больше и больше остаюсь один. Путь в клан Эгелин теперь отрезан, так что лучше закончить все разом».

– Мио, я буду ждать тебя на посадочной площадке, – передал он по связи.

– Врач не одобрит, – после паузы смущенно сказал Мио. – Отравление...

– Нет-нет, я уже в норме, но именно из-за яда попрошу тебя управлять флайеров...

Через полчаса машина уже летела над городом, над каналами, садами, башнями и террасами огромного города. «Неужели все это исчезнет уже через что лет? Нет, не может быть».

– Мы на месте, – тихо сказал Мио. – Если хочешь нарушить обычаи и вмешаться в решение их клана... В любом случае, я на твоей стороне, капитан.

– У меня нет намерений ни рушить обычаи, ни вмешиваться в дела родичей Эгелин. Прошу тебя, друг, останься в кабине.

Ксанте в одиночку миновал короткую лестницу с широкими ступенями из белого камня. Знакомый фасад особняка уходил ввысь, но подниматься на лифте не пришлось, старший брат Эгелин, Лоран Эс-кан уже встречал Ксанте сразу за входной аркой и после короткого приветствия провел во внутренний дворик.

– Госпожа дома примет меня для беседы?

– Нет. Она больна и просила меня извиниться. Это не отговорка, Ксанте, ты же знаешь.

– Да.

Маленький Лумо был в саду, он сидел на корточках в траве и был чуть крупнее и чуть старше, чем его запомнил Ксанте Ке-орн. Длинная косая челка спускалась на очень светлые, как у Эгелин, глаза.

– Здравствуй, папа.

– Здравствуй, сынок.

– Бабушка говорила, что ты больше не придешь. Раньше она всегда говорила правду.

– Бабушка не обманула тебя, она просто ошиблась.

– Ты теперь останешься навсегда?

– Не навсегда, но надолго, на целых два месяца.

– Хорошо. Когда тебя не стало, бабушка говорила что-то про месть, но я не понял. Кому я должен мстить, папа?

– Никому.

Ксанте поднял Лумо на руки, на миг прижал к себе и поставил на траву, потом отошел в сторону и сел на каменную скамью, наблюдая, как ребенок играет с игрушечным бластером.

– Минут через пять тебе лучше уйти, – тихо шепнул Лоран, – ребенок слишком мал и не поймет ситуацию. Наша мама попозже объяснит ему.

– Твоя мать и в самом деле говорила ребенку о мести?

– Конечно, говорила. Все думали, что тебя убили терране, мы даже провели траурную церемонию. Насчет мести тоже договаривались, хотя триумвиры запрещает самостоятельные стычки с Альянсом.