Курат, кажется, согласился, но не слишком охотно, единственная дверь самого большого строения оказалась заперта изнутри.

– Я ее вскрою, – предложил Хироки.

Он присел на корточки и, не обращая внимания на проливной дождь, некоторое время возился с замком, потом створки разошлись, но не с тихим шипением, как положено, а с натужным скрежетом и не до конца. В получившуюся щель всем троим пришлось пробираться боком.

– Не похоже, чтобы тут жили или держали заключенных... – пробормотал стрелок.

Алек молча кивнул, рассматривая странное помещение. Металлические лестницы соединяли между собою ярусы галерей и уходили вниз, во тьму. Металл не успел заржаветь, но уже покрылся слоем пыли, казалось, этот странный бункер покинули совсем недавно.

– Сканер не показывает признаков жизни. Ты нас обманул, Эр-сай? Или тебя обманули?

– Тихо! Смотрите оба, тут уже была стычка.

Металлическая обшивка стен, и впрямь, выглядела оплавленной. Часть стены рухнула, перегораживая проход. Из-под завала земли обломков торчал сапог и скрюченная рука без большого пальца.

– Судя по слабой степени разложения, сражались совсем недавно.

– Нужно спуститься, на подземные ярусы и там посмотреть.

И Курат, и Хироки теперь держали бластеры наперевес. Алек тоже приготовил оружие, хотя инстинкт подсказывал ему, что впереди лишь пустота и медленное тление. Опаленные ступени скрипели под ногами. Чтобы преодолеть сильно разрушенный пролет лестницы, всем троим пришлось проявить чудеса ловкости.

– Тут, кажется, была тюрьма... – На лице Курата проявилась гримаса ярости. – Тут они держали наших братьев.

Узкие, темные клетки шли рядами и напоминала соты. Алек непроизвольно поежился.

– Следов крови нет, если узников ликвидировали, то сделали это в другом месте. – Курат, перегнувшись через перила, всмотрелся в непроглядную тьму, которую едва рассеивал свет фонаря. – Под нами еще примерно три-четыре яруса. Спускаемся на самое дно, только предельно осторожно. Кто бы тут ни орудовал, они могли остаться ловушки.

Алек шел вперед, охваченный предчувствием близкой угрозы. Она не обладала жизнью и не имела видимой формы, но, тем не менее, существовала. Проход на самый нижний ярус перекрыл рухнувший сегмент перекрытия.

– Поищем лифт или хотя бы трос.

Вскоре они углубились в путаницу темных проходов и залов, загроможденных мертвым оборудованием. Система планшета сама рисовала карту пройденных отсеков – не очень подробную, всего лишь тонкие контуры светящихся линий. За грудой сломанных ящиков открылся пустой проем, а за ним – просторный зал, периметр которого сплошь занимали высокие продолговатые ячейки.

– Еще одна тюрьма?

– Нет, тут что-то другое...

– Мать моя… – прошептал Хироки. – Смотрите, там внутри...

Алек подошел поближе. Блик фонаря дрожал на стекле, по другую сторону прозрачной поверхности застыла фигура. Человек внутри ячейки не шевелился. Темные волосы и страдальчески искаженное бледное лицо покрывали потеки густой слизи.

– Черт! Нужно вытащить этого парня...

Задвижка кое-как поддалась, Курат попытался подхватить скользкое тело, но не успел его удержать и уронил.

-- Ладно. Без разницы. Он все равно мертв.

Алек склонился над покойным, стараясь подавить сложную смесь эмоций – жалость, изумление, отвращение, гнев. Одежда скрывала большую часть кожи, но видимые ее участки переродились. Лицо утратило характерную для сирмийцев правильность.

– Он мертв, но начал меняться после смерти. Это не разложение, это превращение во что-то другое.

– Здесь их много... Около сотни... почти в каждой ячейке наши братья, – прохрипел Хироки. – Их оклеветали и в конце концов замучили. Разве ты не знал об этом, Эр-сай?

– Успокойся, стрелок, я не знал.

– Какие холодные слова! И зачем все это Сой-карну?

– Разгадку нужно искать в исследовательском дивизионе. В любом случае... смотри! Дела тут пошли не по плану. Стены опалены огнем, и воевали не узники с охраной, скорее, солдаты Сой-карна стреляли по своим союзникам...

– Даже глупые гирканцы не опускаются до такой мерзости.

– Ну, насчет гирканцев я совсем не уверен, – заметил Эр-сай. – И все же, по чести сказать, тут поработали не они. Нигде ни надписи, ни клочка их формы… Наконец, зачем им такая лаборатория на территории Сирмы?

– Вот жопа! – грубо выругался Хироки. – Давай, как-нибудь порасспросим об этом Сой-карна.

– В свое время, – безучастно ответил Эр-сай, в скорбном оцепенении ощущая как на плечи ложится еще один груз.

«Знал ли мой несчастный брат про такое? Какие еще тайны он унес собой в безымянную могилу, прямо в песок Минахана?».

– В радиомолчании больше нет смысла, – буркнул Курат. – Надо известить капитана. Все, что здесь осталось, придется обыскать. врач Ла-ханц исследует трупы. Нам понадобится подкрепление.

– Ты прав.

Алек с усилием встал, вытер испачканные слизью пальцы, но не успел коснуться коммуникатора – тот пискнул и ожил сам.

– Сублейтенант Эр-сай! Вас вызывает «Фениксо». Приказываю немедленно возвращаться, – раздался голос напряженный Ке-орна. – Отмена операции. Мы забираем вас телепортом через десять секунд и маскируем корабль.

– Что случилось, капитан?

– Эскадра Сой-карна вышла из варпа и разворачивается для атаки.

* * *

На борту фрегата «Фениксо», час спустя

– Агенты Сой-карна выследили нас, – мрачно сказал Мартин Рей. – Вы уверяли меня, капитан, что такое маловероятно. В результате, как принято говорить на Земле, мы «едва унесли ноги» – сбежали под маскировкой.

– Унести собственные ноги? Какое причудливое выражение... Впрочем, хочу внести поправку, агенты Сой-карна нас не выслеживали, просто явились на Суркату в неподходящий момент. Моя десантная группа собиралась забрать с планеты ссыльных, а в результате вернулась с результатами видеосъемки. Хотите взглянуть, союзник?

– Хочу.

Экран мигнул и отобразил темные коридоры, унылую атмосферу разрухи, битое стекло под ногами, мечущиеся круги света от фонарей, вертикальные капсулы, оцепеневшего Алека Эр-сая, склонившегося над обезображенным трупом.

– Избавьте меня, друг, от зрелища сирмийских тюрем.

– Это не тюрьма, Март. Мы не успели взять биологические образцы, но, без сомнения, на Суркате устроена секретная лаборатория. Несчастных собратьев Мио и Гилмота использовали там как экспериментальный материал.

– Вам больно?

– Да, но к боли я уже притерпелся. Хуже другое – даже Хироки с Куратом понимают, что технологии Суркаты не принадлежат сирмийцам. От организации Сой-карна там только стены.

– Черт! Я пятнадцать лет служу в разведке Космофлота и ничего не слышал про контакты с ксеносами. Новые фигуры на старой доске... это скверно. Только вдруг вы, капитан, ошибаетесь? Слишком мало улик, слишком мало логики.

– Я сирмиец. Я интуитивно ощущаю правду.

Март молча кивнул и отхлебнул из бокала напиток с запахом апельсина – безопасный для землян аналог сирмийского лимонада, который передавал лишь вкус и запах оригинала.

– Я все понимаю, не надо меня щадить, говорите прямо, чего вы хотите?

– Помощи вашего отряда в идентификации союзников генерала. Кто они, откуда явились и чего добиваются. Мне нужны твердые доказательства, которые можно предъявить триумвирам.

Март задумался, взвешивая варианты и прикидывая возможности.

– Хорошо, вы получите любую возможную помощь, если она не повредит Земле, – сказал он наконец. – Я ваш должник, к тому же в отношении Сой-карна наши интересы совпадают...

– Спасибо, Март.

– Не за что.

– Я не понимаю. Почему не за что?

– Это просто человеческое выражение, которое означает, что я с радостью сделаю это для вас.

Ксанте коротко улыбнулся, не глазами, только углами рта.

– В таком случае, до завтра, капитан. Ужин принесут прямо в каюту. Если ваше намерение не изменится, через пять дней мы вместе потренируемся на спарринге.