А враги всё прибывали и прибывали, волнами набегали орды свежих.

Соратники герцога стали уставать. Сначала погиб один из голуатовских ратников, потом другой. Третьим пал Себастиан, молодой, подававший надежды рыцарь. Оставался только один из трёх ратников и Гвидо, который орудовал своим секачом всё менее и менее проворно.

И вдруг Закари заметил, что они попали в помещение, в котором уже были: повсюду уже валялись трупы, пол был скользким от крови. Так повторилось несколько раз, и герцог осознал, что водит отряд по кругу. Его охватило отчаяние. Когда падут последние соратники, враги набросятся на него, как муравьи на жука, забравшегося в муравейник, вскроют доспех и растерзают его очищенную от скорлупы тушку. Неужели король победит, даже не приняв участие в сражении? Это было бы кроме того, что обидно, так ещё и унизительно.

И тут прямо из стены высунулась знакомая рожа королевского шута.

– Вас ведьма морочит! Идите за мной! – запищал он и поманил ручкой с короткими толстыми пальцами.

Закари сначала не понял, что нужно делать, тогда шут полностью выскочил из стены схватил его за полу плаща и потащил за собой.

– За мной! – успел крикнуть герцог перед тем, как исчезнуть в стене.

Последний из трёх ратников замешкался, не для него, простого рубаки, эти колдовские штуки вроде хождения сквозь стены – и был тут же пронзён несколькими мечами.

Если проходить сквозь стены, то до королевских покоев, оказывается, рукой подать.

Обессиленный повар еле ворочал своим орудием и был сражён прямо на пороге. Уже мёртвый Гвидо продолжал прикрывать спину Закари; падая, он случайно зацепился за герцогский доспех и болтался на нём в такт движениям герцога.

Внутрь прорвались лишь Закари и шут, от которого как от бойца толку не было никакого; помимо плоских шуток в его арсенале другого оружия не имелось. Только тут Закари заметил, что что-то мешает его движениям и стряхнул у себя со спины окровавленный труп великого кулинара.

Альфред II Хлебосол успел облачиться в полный доспех: чёрный с золотой инкрустацией, он был красив, роскошен и страшен одновременно.

– Так ты, гадёныш, помогаешь моим врагам? Я ж тебя собаку с рук кормил… – с презрением обратился король к шуту.

– А ты, дядюшка, свою мошну с казной королевства не путай! Мне жалование казначей платит, – огрызнулся карлик.

Король перевёл взгляд на герцога.

– Что вам угодно, ваша светлость? Насколько мне помнится, я вам не назначал.

– Чем же таким важным занято ваше величество, если вам недосуг обсудить условия вашего отречения от престола? – зло ответил Закари.

– Будьте покойны, у меня найдутся дела поважнее, чем осуществление вашей несбыточной мечты о королевской короне.

– Насколько я понимаю, вы не видите оснований для того, чтобы передать её мне?

– А вы гораздо смекалистей, чем кажетесь.

– В таком случае мне придётся убить вас. Защищайтесь!

Закари опустил забрало и двинулся на короля. Тот вздохнул.

– Вы всё-таки добрались до меня. Похвально. Так не спешите. Отдохните, отдышитесь. Вы всё равно сейчас умрёте. Вы же знаете, что мой доспех в два раза сильнее и быстрее вашего, а значит, у вас нет шансов.

– Проходили мы уже эти шансы… Защищайтесь, сир!

Клинок короля был много прочнее, чем у герцога, и после нескольких фехтовальных выпадов последний обнаружил, что от меча в его руке осталась только рукоятка. Он отбросил её, бесполезную. Король, поколебавшись, тоже бросил свой меч.

В рукопашном бою преимущества королевского доспеха стали ещё заметнее. Редкие удары герцога, которые достигали цели, не наносили никакого видимого урона, зато сам он, от тяжёлых королевских хуков и джебов, летал по всему помещению как игрушка, истязаемая жестоким ребёнком. От его соударений со стенами в них оставались глубокие вмятины. Сыпались каменная крошка и штукатурка, разлеталась в щепки мебель. Скоро помещение превратилось в руины, но короля это нисколько не смущало. Он изловчился и лягнул противника ногой так, что тот снёс спиной мощную колонну и пробороздил по полу несколько локтей. Шлем слетел с головы, а в доспехе что-то заклинило, и Закари не мог подняться, как не силился, ему оставалось лишь трепыхаться, как перевёрнутой черепахе.

Король не спеша разыскал среди мусора свой меч, подошёл, уселся герцогу на грудь и тоже снял шлем.

– Ну! Что вы хотели обсудить со мной, милейший?

– У вас не очень хорошо с памятью? – герцог дерзко смотрел королю прямо в глаза. – Условия вашего отречения от престола, сир. Вы наконец готовы?

Вместо ответа король взял меч одной рукой за рукоятку, другой за клинок и приблизил его к горлу герцога, намереваясь, по всей видимости, отрезать ему голову. Закари изо всех сил попытался удержать его, но меч опускался всё ниже.

Вдруг за спиной короля показалась голова шута. Не придумав ничего лучше, тот содрал свой колпак и набросил его Альфреду на шею.

Король ошибся: он продолжил давить на меч, желая сначала расправиться с более серьёзным противником и не обращая внимания на карлика, как на рассвирепевшую мартышку. Когда он спохватился, было уже поздно – из-за рассинхронизации приказов, посылаемых от страдающего от недостатка кислорода мозга к доспеху, его начало трясти. Давление на меч прекратилось. Закари отпустил оружие, схватил короля за наручи и удерживал его в таком положении, пока шут, стоя на загривке Альфреда, тянул колпак на себя, как кучер вожжи.

– Это тебе за всё, что ты со мной сделал, – прошипел шут. Его лицо искривила страшная гримаса какой-то нечеловеческой эмоции.

Мятежники поняли, что их величество испустили дух, когда на шутовском колпаке перестали звенеть бубенцы.

Пробуждение 32/08 сопровождалось торжественной музыкой и сообщением о том, что он получил сразу тринадцать уровней и достиг одной из основных целей жизни в игре «Время ведьм» – стать королём. «Король умер, да здравствует король!» гласила окружённая салютными всполохами надпись на внутренней поверхности профессионального альтфатестерского саркофага.

– Вы продолжите играть в игру «Время ведьм»? – приятным женским голосом спросил саркофаг.

– Нет, – облегчённо выдохнул Закари. – Никогда!

– В какую игру вас записать на следующий сеанс гипносна?

– Пока ни в какую.

Он отказался от гигиенических процедур и поспешил выбраться из саркофага.

Как альфа-тестер он теперь жил в альфа-доме, представляющем собой двухэтажный коттедж, на втором этаже которого располагались четыре спальни с отдельными ванными комнатами, а на первом – кухня-столовая, общая комната или гостиная и ещё один санузел. Жило в таком доме, как легко было догадаться по количеству спален, четыре альфа-тестера.

А ещё бывали альфа-дома для семейных пар. Да! Альфа-тестеру можно было иметь жену и даже детей.

Закари с наслаждением постоял под колючим душем и с не меньшим наслаждением растёрся махровым полотенцем.

В шкафу висела одежда альфа-тестера, которая не была одноразовой, как у пчёл и бета-тестеров. Чёрный комбинезон с молнией от ширинки до горла. Он полюбовался платиновыми буквами α в бриллиантовой обсыпке. Буковки сияли, переливалась и чем-то напоминали о детстве. Закари натянул комбинезон, понимая, что скорее всего делает это первый и последний раз в жизни.

Перед ним теперь стоял один вопрос: как жить дальше. Он не хотел совсем бросать виртуальную реальность, но в то же время желал существовать так, чтобы его настоящая жизнь была основной, а виртуальная – ничем не обязывающим развлечением.

Надо просто поговорить с Буратино. Он умный, хоть и странный, в нём много от человека, он должен понять…

Одину Закари не доверял. Буратино действительно был обманут и своим создателем, и Якушевым, и тем же Одином. А директор по рекламе… нет. Он прекрасно всё понимал. И когда практически на его глазах убивали невинных людей, он точил топор палача.

Надо найти разумное применение гипносну, чтобы он престал быть наркотиком, который барыги из Golden Key и компаний, подобных ей, раздают в обмен на жизнь и свободу. Надо объяснить людям, что и кто мешает им стать счастливыми в реале. Конечно, обладая возможностями богатейшей корпорации, можно было бы донести до людей эти идеи гораздо быстрее и эффективнее…