Но у меня кровь застыла в жилах.

Из-за той ухмылки, которой он одарил меня.

Эта ухмылка.

Это были все злобные звери и жестокие злодеи из всех сказок, которые я когда-либо слышала. Это было обещание жестокости. Обещание разрушения. Обещание поглотить и сокрушить.

И я внезапно поняла, что принцессы в историях колеблются, прежде чем убежать. Потому что на секунду… самая короткая, яркая искра мгновения, часть меня была поглощена этим обещанием. Я упала в обморок перед лицом такой ошеломляющей силы чувств, направленных на меня.

Гребаный идиот.

Это обещание стало бы моим концом.

Я хныкала с каждым вдохом, сердце сжималось от ужасной уверенности.

Это была не игра.

ГЛАВА 14

Мгновением позже что-то врезалось мне между лопаток. Воздух со свистом вырвался из моих легких, затем земля взметнулась мне навстречу. Это врезалось в плоть и кости.

Кто-то втоптал мое лицо в грязь, и рыжие волосы с беловатыми прядями упали вокруг меня, как занавес. Принц.

— Непослушный маленький питомец, пытающийся сбежать от своего хозяина.

Давление на мою голову исчезло, но эта штука между лопатками осталась там, утяжеленная. Сквозь легкое платье я почувствовала укол когтей. Он прижал меня к земле всего одной рукой.

Но… не совсем беспомощный. Я ударила ногами, задела что-то твердое. Он издал какой-то звук, но я не остановилась, чтобы проверить. Я снова ударила ногой, и давление на мою спину ослабло настолько, что я смогла вытащить себя.

На четвереньках я отползла в сторону.

Пошел он нахуй. Я не собиралась здесь умирать.

Я не собиралась умирать, не забрав его с собой.

В нескольких футах впереди виднелась толстая ветка. Не железная. Не аконит. Но больше у меня ничего не было.

Я, пошатываясь, поднялась на ноги и протянула руку. Кончики моих пальцев коснулись грубой коры.

Хватка сомкнулась вокруг моих ног. Он дернул, и земля вылетела у меня из-под ног. Лицом в грязь. Сосновые иголки покалывали мою кожу. Дыхание вырывалось сверху.

Я извивалась, но его хватка только усилилась, когда он притянул меня ближе. Не дай бог, принц соизволит подойти ко мне.

Стиснув зубы, я успела перевернуться на спину, прежде чем он использовал свое массивное тело, чтобы прижать меня.

Снова эта ухмылка. Она оставалась на месте, когда я вцепилась в него. Мои пальцы зацепились за что-то — его ожерелье — и оно сломалось, со звоном упав на землю. Мгновение спустя он схватил меня за руки.

— Столько борьбы для такого маленького существа. — Я не решалась назвать тихий звук, который он издал, смешком — он был слишком низким, слишком мрачным. Но это было самое близкое слово, которое я знала для обозначения его невеселого смеха. — И вот тут я начал беспокоиться, что ты никогда не будешь сопротивляться.

— Если хочешь драться, верни мне мой кинжал.

Еще один тихий смешок.

— Я хочу поиграть со смертью, но с твоей, не со своей. — Он отпустил мои запястья.

Я сразу же нащупала ветку, но он оттащил меня за пределы досягаемости.

В его глазах мелькнуло веселье, и я поняла. Он отпустил меня намеренно. Он хотел, чтобы я продолжала сопротивляться.

Я не собиралась доставлять ему еще больше удовольствия, пытаясь ударить его. Нет.

Вместо этого я улыбнулась и сжала руки в жалкие маленькие кулачки.

Его глаза загорелись, узкие зрачки расширились и округлились.

Но мои кулаки не были пусты.

Я отвернулась и бросила две пригоршни сосновых иголок и земли.

С ворчанием его идеальное, царственное лицо скривилось, и он прикрыл глаза.

Слишком поздно.

Для меня этого было достаточно. Его вздрагивание открыло мне пространство для побега. Два шага, и я схватила ветку.

Он все еще протирал глаза и, шатаясь, поднимался на ноги, когда я ударила его по голове. Прикосновение пробежало вверх по моим рукам, резкое и живое, красивое и жестокое.

Я согнула руки для следующего взмаха, дышу быстро и полно, вены горят.

Я замахнулась.

Он поймал.

Он улыбнулся, и толстый кусок дерева рассыпался в щепки в его руке.

Его дыхание участилось, только…

Дело было не только в его дыхании.

Его плечи и руки напряглись под рубашкой. Его бедра выпятились, разрывая ткань брюк.

Держа в руках обломки ветки, я могла только глазеть, как он рос. Семь футов ростом… восемь. Его одежда не выдержала и лохмотьями упала к ногам.

За исключением того, что это были уже не ступни, а нечто среднее между ступнями и передними лапами, когтистые и покрытые мехом. Его ноги тоже не были… полностью человеческими… полностью фейри… Суставы у них были не в тех местах, направлены не в ту сторону, как у животных. Их покрывал гладкий мех, совершенно не скрывавший твердые мышцы под ним. Полосы, которые я видел на его коже, продолжались на меху — золотистые и красновато — коричневые — переходя в кремовые брюхо и грудь, того же цвета, что и пряди в его волосах. Не выбор стиля, а часть его истинной натуры.

Его узкие бедра создавали впечатление скорости, прежде чем его торс расширился до широкой груди и широких плеч. Если раньше он был крупным и хорошо сложенным, то теперь он был массивным. Сплошная стена из мышц и сухожилий.

А его лицо?

Золотые глаза, наблюдавшие за мной, были мне знакомы, но остальные…

Не совсем фейри, не совсем кошачий. Его нос стал шире, и щель спускалась ко рту, где два длинных клыка образовывали ямочки на губах, слишком длинные, чтобы оставаться скрытыми. Большая кошка навострила уши, прислушиваясь к каждому звуку.

Он был чем-то средним между человеком и зверем, как оборотень из историй, которые я читал в детстве, только скорее кошачьим, чем волчьим.

Я не баллотировалась. Не смогла.

Также не мог мигать.

Но мои кости кричали мышцам двигаться — двигаться. Только когда мои плечи врезались в дерево, я поняла, что они оттеснили меня назад.

Эти длинные клыки полностью обнажились, когда его верхняя губа изогнулась.

Медленно, очень медленно он подкрался ближе. Его хвост, теперь пушистый и толстый, мотался из стороны в сторону.

Страх сковал мои легкие. Серая пустота образовала пятна на краю моего поля зрения.

Какая-то часть меня все еще была в здравом уме и отмечала мои пульсирующие царапины и ушибы. В борьбе я потеряла вторую туфлю. Половины моей юбки не хватало. Ветки и иголки прилипли к моим волосам и покрыли щеку в том месте, где он прижал мое лицо к земле.

Но у этой части меня не было силы заставить мое тело двигаться.

Наконец, принц добрался до меня. Его когти, теперь еще большие, прошлись по краю моей скулы, по челюсти. Большим пальцем он наклонил мою голову набок, затем приблизил свое лицо.

— Ты так хорошо бегала, маленькая птичка. — Каждое слово отдавалось в моих ушах, жар резко контрастировал со страхом, наполняющим мои вены. В его голосе в этой зверочеловеческой форме слышалось мурлыканье. — Мне нравится твой бой. Он понравится мне еще больше, когда я сломаю его.

Мне было стыдно, что ему не пришлось держать меня за запястья или силой заставлять замереть. Какой смысл пытаться ударить его, когда он был таким огромным, таким сильным? Даже моя злонамеренная уступчивость казалась теперь глупой — каплей в море по сравнению с его властью.

Как я вообще могла подумать, что смогу победить фейри? Принца? Существо, способное менять свой облик на нечто настолько чудовищное?

Его рука — нечто среднее между кистью и лапой — скользнула к моему горлу и сомкнулась.

Вот и все. Он собирался меня задушить.

Если повезет, это будет быстро.

Прости, Зинния. Слезы навернулись у меня на глаза, когда его хватка усилилась — ровно настолько, чтобы я осознала это, но не настолько, чтобы я не могла дышать.

Он ткнулся носом мне за ухо. Его мех щекотал, заставляя мои мышцы напрячься.

Может быть, он не стал бы душить меня, а вместо этого вонзил бы свои удлиненные зубы в мою плоть.