Снова? Как будто это могло меня беспокоить.

— Конечно, Ваше Высочество, — сказала я с театральным поклоном.

Пара фейри резко выпрямились. Если не считать моего «ошейника», это был, вероятно, первый раз, когда они услышали, как я говорю.

Как будто это была сцена, а не просто столовая, я опустилась на колени с грацией танцовщицы и проползла вдоль стола. Подняв голову, я хлопала ресницами, глядя на свою аудиторию, пока не завернула за угол и не увидела принца. Затем я сосредоточилась на нем с натянутой улыбкой.

Сломать меня? Невозможно.

Я собиралась разорвать его на куски и сожрать к чертовой матери.

ГЛАВА 17

Ухмылка принца не дрогнула, когда он выдержал мой взгляд, но в ней было что-то хрупкое.

Опустившись на колени у его ног, я раскинула руки и представилась.

— Такой хороший питомец. — Но в его голосе слышалась натянутость, которая подсказала мне, что он недоволен. Возможно, он не думал, что я сделаю это на глазах у стольких людей.

Он долго наблюдал за мной, в его хищных глазах читался расчет.

— Что ты собираешься делать, Сефер? — Рорк наклонился вперед, и хотя я не отводила взгляда от принца, я чувствовала, как эти черные глаза сверлят меня. — У меня есть несколько предложений.

Принц вздернул подбородок, словно прихорашиваясь под всеобщим вниманием.

— Я знаю, ты ненавидишь меня. В конце концов, ты пыталась убить меня. Но… — Он держал меня за горло и скользил рукой вверх, пока я не была вынуждена запрокинуть голову. — Я видел, как ты смотришь на меня, маленькая птичка. — Он подошел ближе, обдавая горячим дыханием мое ухо, и прошептал: — И я почувствовал твое возбуждение во время нашей вчерашней охоты. Как восхитительно извращенная.

Он с усмешкой откинулся на спинку стула, и я попыталась овладеть собой. Но, держа его руку там, он, должно быть, почувствовал, как я медленно сглатываю. Может быть, даже обжигающий румянец на моей коже.

— Итак, я думаю, для тебя будет лучше признать правду. Красиво и громко, чтобы все услышали. Очищение, если хочешь. Скажи мне, что я самый красивый мужчина, которого ты когда-либо видела. — Он откинулся на спинку стула, с вызовом выгнув бровь.

Мои зубы срослись вместе.

Придурок.

И еще больший придурок, потому что это было правдой. Он был. Но все фейри были прекрасны. Казалось, что их создавали с расчетом на превосходство. Сильнее. Быстрее. Красивее. Высшие хищники, добычей которых являемся мы, бедные смертные. Им даже не нужно было выслеживать нас и выпрыгивать из тени — они могли просто очаровать нас своей потрясающей, не совсем человеческой внешностью.

Большинство из них также обладали обаянием фейри. Мощная магия, которая исходила от них и могла заставить человека подчиниться любой их команде или броситься на фейри. Если у человека не было магии, это было так.

Мой дар сделал меня невосприимчивой к чарам фейри и дал мне смягченную версию его силы. Он хорошо сослужил мне службу на сцене.

Но здесь, стоя на коленях перед Принцем Дня и его самодовольной ухмылкой, я не почувствовала облегчения от этого факта, только ненависть.

Я ненавидела выражение его лица.

Я ненавидела его за убийство моей сестры.

Я ненавидела то, что он был прав. Он был ужасно красив. Самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо встречала — даже больше, чем другие фейри.

И, больше всего, я ненавидела себя за такие мысли.

Уголок его рта дернулся, как будто он почувствовал, что выигрывает этот спор.

Пошел он нахуй.

Я встала на колени, располагаясь между его раздвинутых ног.

— Ты самый невыразимо красивый, самый великолепный, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. — Я вздернула подбородок и мило улыбнулась ему, прежде чем добавить тихим тоном, предназначенным только для него: — Просто жаль, что ты просто не можешь победить. Бедный принц.

Его улыбка осталась на месте. Но его глаза на мгновение сузились, и он чуть крепче вцепился в подлокотники своего кресла, когти с хрустом вонзились в лакированное дерево.

Наконец напряжение спало, и его взгляд скользнул по мне.

— Ты выглядишь голодной, маленькая птичка. Думаю, тебя нужно покормить. — Он указал на свои колени. — Вот.

Приглашение к контакту и принуждение меня инициировать его. Это был еще один шаг.

Но еще одно, которое меня не беспокоило. Глупый фейри, неужели он все еще не понимал, с чем имеет дело? Я обвешивала всевозможных богатых людей во имя представления. Сидеть у него на коленях было сущим пустяком.

Не отводя взгляда, я скользнула к нему на колени. На его тарелке были остатки еды. Я посмотрела на них, гадая, что бы он заказал мне для начала.

— Хорошая девочка. Сегодня такая послушная. — В его улыбке не было прежнего напряжения, и от этого по моему позвоночнику пробежала тревога, как будто капля холодной воды попала мне под одежду. — Теперь заведи руки за спину.

Я бросила на него хмурый взгляд. Должно быть, я ослышалась или неправильно поняла. Как я могла есть, заложив руки за спину?

Но он только поднял брови, побуждая меня подчиниться или сдаться.

И сдаваться было нельзя.

Поэтому я подчинилась, пытаясь не обращать внимания на то, что мой пульс немного участился.

Что-то теплое скользнуло по моим запястьям. У меня перехватило дыхание, потому что обе его руки все еще лежали на подлокотниках кресла.

Его хвост. Я никогда раньше к нему не прикасался. Он был на удивление мускулистым. Много лет назад я держала змею другого исполнителя, любопытствуя посмотреть, на что это похоже. Чистая мускулатура, волнистая и обвитая, сильная и твердая. Хвост принца был таким же, но покрыт гладкой кожей, а не чешуей.

Его хватка усилилась и оттягивала мои руки назад, пока я не смогла сделать гораздо больше, чем беспомощно двигать головой.

И в этот момент улыбка принца стала шире.

— Превосходно. — Он взял со своей тарелки одну из тех восхитительно пахнущих картошек и поднес ее на дюйм к моим губам.

Он собирался меня покормить.

Я не могу сказать почему, но это приблизило меня к линии, которую я провела на песке много лет назад. С одной стороны, были вещи, которые я делала с клиентами: трахалась, сосала, танцевала и смеялась. А с другой стороны, были вещи, которые я бы не стала делать.

Я всегда думала, что по ту сторону этой черты ничего нет, просто пустошь.

Но это?

От его близости к краю у меня по коже побежали мурашки.

Возможно, из-за того, что мне приходилось наклоняться вперед и брать у него еду, я становилась соучастницей собственной беспомощности. Возможно, из-за того, что кормление было каким-то… интимным. Я была уверена, что мои родители, должно быть, кормили меня, когда я была совсем маленькой, хотя я их и не помнила. Но никто никогда не клал еду мне в рот.

Остальные за столом вернулись к еде, ножи и вилки скребли по тарелкам, слышался негромкий разговор. Но я чувствовал, что их внимание сосредоточено на нас.

Я практически слышала, как они задавались вопросом, Будет ли это тем, что сломает ее?

Сжав губы, я посмотрела на принца.

Он наблюдал за тем, как приподнимается уголок моего рта.

— Знаешь, мой милый человеческий бунтарь, я мог бы использовать обаяние, чтобы заставить тебя сделать это.

Я была рада, что у меня сейчас сжата челюсть, потому что это помешало мне торжествующе улыбнуться тому факту, что он все еще не понял, насколько я одарена.

— Или что-нибудь еще, на самом деле, — продолжил он низким мурлыкающим голосом. — Я мог бы заставить тебя трахнуть меня, если бы захотел. Я мог бы заставить тебя наклониться над этим столом и умолять меня. Но я не хочу прибегать к такой очевидной тактике. Кроме того… Его клыки сверкнули в злобной усмешке. — Я думаю, тебе это слишком понравится. Нет, прелесть этого в том, что ты полностью контролируешь ситуацию, делая то, что я прикажу.