— Вы говорите о гражданской войне на севере двадцать лет назад? — торопливо перебила Айрин. — Тогда вы потеряли руку?

— Ай, девочка, неуд тебе за историю! — он с тоской посмотрел на недопитый чай. — Пораньше это случилось. В Великой Войне с севером. А теперь иди-ка ты спать. У тебя выдался тяжелый день. Ночь на дворе.

Айрин разочарованно куснула губу, но подчинилась. Если она что и уяснила за время общения с архивариусом, то это необходимость уйти по первому требованию.

— Я зайду к вам завтра, — пообещала она, на что получила скомканный ответ:

— Нет, я хочу поразмышлять в одиночестве. — Он по-прежнему неподвижно сидел на узкой койке, застеленной цветастым лоскутным одеялом. — Я прожил долгую, вполне счастливую жизнь, девочка.

Не зная, как ответить, она молча свернула листочек с пометками и попрощалась.

— И тебе доброй ночи. Кстати, Айрин, из всех колдовских родов ты точно не принадлежишь к Мелитерель, Хаксиль, Кенштар или Таинор.

Сердце Айрин застучало быстрее.

— Почему вы так уверены?

Старик одарил ее печальной улыбкой.

— Доброй ночи. Я очень устал.

Она нехотя откланялась.

Как только за ней закрылась дверь, архивариус отнял трясущуюся от напряжения руку от протеза, затем пересел за стол и пододвинул к себе чистый листок.

Скрип пера оборвал короткий всхлип и стук упавшего тела.

Утром того же дня Придворный маг проснулся с назойливой головной болью. Снадобья лекаря помогали все хуже. Вино на голодный желудок дарило небольшое облегчение, но с каждым разом его требовалось больше.

Рунар привычным жестом растер онемевшее правое запястье, на пробу пропустил через него слабый импульс. Магия послушно откликнулась, но искорка вышла совсем слабенькой.

Разминая шею, он подошел к тайнику и выудил последний пузырек.

— Дьявол.

В подземельях, он помнил, оставалось еще полдюжины на крайний случай, только тратить запасы не хотелось. А ведь сегодня ему наверняка придется заметать следы вчерашней стычки с шумеевыми наемниками.

— Вот дрянь.

Привычка проговаривать в слух очевидные вещи начинала его настораживать. Какой-то мудрец писал, что то был верный признак близкого сумасшествия.

— Наплевать, — буркнул себе под нос Рунар. На самом деле в голову ему пришло более крепкое выражение, но не хотелось портить утро тюремным жаргоном.

Содержимое пузырька тяжело опустилось на дно кубка.

«Слишком густая, неужели испортилась?» — озабоченно подумал Рунар и осторожно пригубил. — «Нет, показалось».

В тот же кубок из кувшина полилось вино. Оно отлично перебивало вкус и запах прочих добавок, из-за чего его горячо любили отравители. Распознать белладонну или миндальную нотку мышьяка было под силу только опытному сомелье. Несмотря на то, что по крепости вино из дубовых бочек походило на аймаррский ром, от привкуса железа у мага свело челюсть.

По венам потекло живительное пламя. Рунар прикрыл светящиеся синим глаза. Теперь он был готов к аудиенции с Советом.

У кабинета его ожидал лорд Грейсли. Канцлер задумчиво рассматривал тусклый витраж на окне — солнце освещало его не раньше полудня.

— Не правда ли, тонкая работа? — спросил он, не оборачиваясь. — Сцена из Старого Завета, «Второе Вознесение».

— Мне больше по душе светские сюжеты.

— Но вы определенно должны оценить мастерство исполнения. Взгляните на цвета, — Грейсли обвел рукой фигуры кающихся. — Здесь изображено два десятка человек, и у каждого одеяние уникального оттенка. А пейзаж? Разве можно вырезать из цельного куска стекла такие ветвистые молнии да еще оправить их в золото? Мой дед лично ездил за этими витражами в Таурукс.

— Вижу, вы ценитель.

— А вы разве нет? — Грейсли прочистил горло и развернулся к магу. — Помнится, однажды на аукционе вы выложили состояние за шарибскую вазу династии Мурид.

Рунар вежливо склонил голову в знак согласия. Та ваза с предполагаемым тайником в днище была его личным заказом, но контрабандист, предприимчивый сукин сын, решил побольше на ней навариться. Ваза оказалась пустышкой, а продавца больше никто не видел и не увидит. Рунар не понаслышке знал, что может сделать с телом стая голодных крыс.

— Полагаю, вы пришли не об искусстве беседовать. Пройдемте в мой кабинет.

Грейсли последовал за ним. Черная мантия Канцлера прошуршала по полу в такт его шагам. Гость проигнорировал предложение присесть и заговорил только после характерного щелчка замка.

— Вчера ночью произошло некое неприятное событие, в котором вы, Рунар, имели неосторожность проявить себя с лучшей стороны.

Маг облокотился спиной о столешницу и сложил на груди руки.

— Весьма витиеватая благодарность за успешную оборону дворца.

— К сожалению, почти все наемники оказались убиты…

— Почти? Кто-то выжил?

Лорд Канцлер устремил на него внимательный взгляд.

— Один. Он сломал шею, когда перелезал через стену. Неудачное приземление. Однако Вицент заверил меня, что сможет помочь ему высказаться.

У Рунара вспотели ладони. Он был уверен, что заставил замолчать всех.

— Разве информации, что я предоставил, недостаточно?

— Достаточно, — согласился Грейсли, — но король настоял, чтобы мы позволили бедняге облегчить душу перед тем, как он отправится к Всевышнему. Через час нас ждут в подземельях.

— Будет кто-то от духовенства?

— Мейстер Юлий от лица Архимейстера Шенгота.

— Какая честь простому убийце, — усмехнулся Рунар, на что Канцлер пожал плечами.

Их беседу прервал робкий стук в дверь.

Рунар не поленился подойти и открыть ее без применения магии, чем выиграл себе несколько лишних секунд.

— А, чудовище! Ты не вовремя, — пока он лихорадочно придумывал ей занятие подальше от возможных бед, Айрин изумленно хлопала ресницами. — Дуй в подземелья, составь список всех известных ядов, опиши их свойства и предложи противоядия.

— Но…

— Без разговоров! Выучишь ты их, наконец, или нет? И не смей появляться мне на глаза, пока не закончишь. Марш!

Он захлопнул перед опешившей ученицей дверь и виновато нахмурился, когда услышал снаружи приглушенный возглас.

— Как ее успехи? — поинтересовался Лорд Канцлер. — Мы все с нетерпением ждем результатов.

Рунар отмахнулся с деланным вздохом.

— Ничего не говорите, Грейсли! Где-то она умненькая, а где-то до странности недалекая. Порой у меня возникает чувство, будто я обучаю собаку: с подай-принеси она справляется превосходно, а вот с магией и науками страшные пробелы.

— Его Величество желает представить ее успехи шарибским гостям.

«Он в своем уме⁉» — едва не выпалил Рунар, в последний момент удержав лицо, а вместо этого после краткой паузы выдавил:

— Не далее, как вчера Его Величество ясно выразился, что не хотел ее открыто… — слово «использовать» было мерзким на вкус, и Рунар замялся, подыскивая замену.

Канцлер, напротив, не постеснялся закончить за него мысль:

— Использовать, верно. К утру он протрезвел достаточно, чтобы оценить целесообразность этой идеи. Он считает, что в связи с последними событиями будет нелишним продемонстрировать миру не только нашу силу, но также контроль над северным колдовством.

«Кто так считает: он или ты, Грейсли?»

— Какая именно демонстрация ему нужна?

— Публичная казнь, думаю, подойдет. — Увидев изумление собеседника, Грейсли пояснил: — Иллюзии, безусловно, эффектны, но, согласитесь, чтобы оружие внушало страх, его надо показать в действии.

Не дав ему продолжить, Рунар торопливо кивнул:

— Она сделает то, что прикажет король. Могу узнать, кого надо будет казнить?

Грейсли помедлил с ответом:

— Изменника.

— Кого-то осудили? Я, кажется, пропустил…

— Еще нет, но нужный человек всегда найдется. Спустимся в пыточную, нас уже, наверняка, ждут.

Любезно пропустив Канцлера вперед, Рунар украдкой перевел дыхание и порадовался, что отправил Айрин в подземелья, где ей ничего не угрожало.