Вперед выступила юная девушка, едва-едва преодолевшая порог совершеннолетия. Она широко раскинула руки, грудью вставая на защиту путников.

— Он благородный маг! Во имя Всевышнего, во имя меня, дорогие мои, дайте им кров и пищу, ибо истощены они долгой дорогой. Окажите им добрый прием, как когда-то оказали моей матушке, и небеса ответят вам добром.

— А она красавица, скажи? — шепнул Рунару бард.

Девушка тотчас обернулась и смущенно огладила толстую черную косу.

— Окажите нам честь, благородные путники. Примите скромные дары! — пропела она с поклоном.

Жители, как по волшебству, сменили гнев на милость. Они проводили спутников в самый зажиточный на вид дом, который принадлежал старосте, и предложили постной каши и супа, а еще местного поила, от одного запаха которого магу стало дурно. Лошадям тоже отсыпали немного овса и щедро плеснули воды.

За годы бродячей жизни Соловей привык к подобной стряпне и уминал ее за обе щеки. Рунар тоже не побрезговал, хотя к питью не притронулся, а вместо этого приложил холодную глиняную кружку к горящему виску.

Через некоторое время бард схватился за лютню и мигом собрал вокруг себя всю деревню, а к Рунару подошла та самая девица.

— Как я могу называть господина мага? — спросила она, глядя на него из-под ресниц.

— Тебе ни к чему мое имя.

Грубость ничуть не расстроила ее.

— Ваш друг чудесно поет!

— Можешь спеть с ним дуэтом. Он будет счастлив.

Девушка нежно рассмеялась.

— Я не певица, господин, лишь простая травница. Помогаю этим людям по мере сил в обмен на их доброту.

Не дождавшись ответной реакции, она отбросила лесть в сторону:

— Господин, могу я показать вам кое-что? Я нашла это в лесу, но не смогла опознать. Светящийся оранжево-розовый камень. Вдруг он что-то значит или, не дай Всевышний, несет беду?

Маг прищурился.

— Оранжево-розовый камень? По цвету напоминает персик?

— Я не знаю, что такое персик, господин, — потупилась травница.

— Показывай, — решил Рунар. — Возможно, ты нашла морганит. Это сильнейший природный накопитель магии.

«Мне он пришелся бы кстати», — про себя добавил он.

Девушка привела его в домик на отшибе, одиноко отделенный от деревни заросшим прудом и молодым березняком.

Стоило переступить порог, как Рунара окутало дымное облако разнотравья.

— Не беспокойтесь, господин, в моем доме всегда пахнет травами. Они не опасны, наоборот, излечивают от душевных ран.

Запах оказался ему незнаком.

— Присядьте, господин. Я, видно, куда-то задевала тот камень.

— Здесь негде сидеть, — ответил Рунар.

Ему стало спокойно, как не было уже многие годы. Горечь жженой травы сменилась цветочной сладостью, осевшей на приоткрытых губах. Мучительная головная боль притупилась, затем вовсе исчезла.

«Травы. В некоторых аймаррских практиках используются травы», — подумалось ему.

— Ах, прошу меня простить! Вчера я лишилась последнего стула, даже за столом ем стоя, — травница приблизилась к нему и мягко толкнула назад, вынуждая сесть. — Остается только моя кровать.

Не дав магу сориентироваться, девушка подняла его лицо за подбородок.

— Скажи мне, есть ли кто-то у тебя на сердце? Может ли она сравниться со мной?

Рунар нахмурился и медленно покачал головой.

Разве может кто-то сравниться с ней? С ее прелестным голосом, чарующим взглядом, прекрасным телом, тяжесть которого так приятно ощущать, с осторожными прикосновениями, с колдовством, что так охотно принимает его магию.

— Айрин…

Травница бросила острый взгляд на старую курильницу и, поджав губы, принялась поспешно расстегивать пуговицы на куртке своего избранника.

— Верно, это мое имя. Поцелуй меня, любимый!

Что-то было не так, Рунар чувствовал это глубоко внутри. От запаха трав кружилась голова. Его объяло нестерпимое желание обладать этой девушкой, которое росло с каждым ее касанием.

Ее губы были совсем близко, такие манящие.

— Мне нечем дышать, — просипел Рунар, пытаясь отстраниться.

— Сейчас я тебе помогу, — мурлыкнула травница, а после повалила мага на постель.

Ее проворные пальчики переместились с куртки на брюки и завозились с ремнем.

— Может, ты поможешь мне, любимый? — пропела девушка. — А то я никак не могу до тебя добраться!

Рунар покорно расстегнул пряжку. Травница тем временем скинула с себя платье и прижалась к нему нагим телом.

— Еще немного, и мы станем…

Дверь в ее избу с грохотом распахнулась.

— Рунар, местные сказали, что ты здесь! Чем воняет? Мать твою, какого дьявола⁈

Травница соскочила с жертвы и подхватила с пола платье.

— А ну, выйди прочь! Мы заняты! Мы…

— Дамочка, ты в курсе, кого ты пыталась оседлать? — бард оставил дверь нараспашку и за косу выволок визжащую девицу из дома.

— Помогите! — надрывалась она на всю округу.

Соловей с досадой заметил, как из деревни ей на выручку спешила знакомая толпа с вилами.

— Не ори так. Дура ты, — сказал он, без стеснения наблюдая за ее попытками натянуть платье. — У него любимая есть.

— Я его любимая! Он почти сделал меня своей женой, а ты все испортил!

Крестьяне тем временем добежали до домика. Впечатлившись видом мужиков с дрынами, Соловей вновь помянул дьявола и пробормотал себе под нос:

— Кажется, меня сейчас посадят на кол.

Травница завела ту же самую шарманку, обвиняя барда во всех грехах, и заткнулась только, когда из дверного проема на свежий воздух вывалился предмет раздора.

— Любимый…

Она не успела сказать больше ни слова, как оказалась связанной сияющей золотом веревкой. Рунар тяжело дышал. Его одежда все еще пребывала в некотором беспорядке, но уже соответствовала рамкам приличия.

— Ты посмела применить против меня аймаррские любовные чары, — он до жалобного визга затянул на травнице магическую веревку. — Я Придворный маг, ближайший советник Его Величества, короля.

По толпе прокатились изумленные возгласы. Кто-то выронил вилы.

— По рейненбернским законам нападение на меня карается смертью, — безжалостно продолжил Рунар. — Те, кто попытаются помешать мне исполнить приговор, будут считаться в равной степени виновными.

Соловей отступил. Только что он хотел возразить, что любовные заклинания, конечно, штука неприятная, но явно не повод для убийства, однако, резко задумался.

Крестьяне мало поняли из речи мага, кроме того, что страшный господин решил убить их драгоценную травницу, а перед этим надругаться над ней.

При попытке приблизиться Рунар свернул веревку и щелкнул ею на манер хлыста, заставляя людей отпрянуть.

— Господин, помилуйте, — девушка безвольно рухнула перед ним на колени. — Я не хотела ничего дурного, только уехать отсюда! Заприметила вас, решила, что вдруг понравлюсь, и вы заберете меня с собой? Не могу больше жить здесь, тоска съедает, хочу увидеть другие земли тоже.

Рунар негромко рассмеялся.

— Так что ж ты молчала? Конечно, я исполню твою мечту! С небес, говорят, открывается чудесный вид.

Он играючи махнул рукой, и травница завизжала, а крестьяне вместе с ней. Через несколько мгновений крики смолкли.

Соловей убрал от лица руки, ожидая увидеть на месте девушки кровавое месиво, и шумно выдохнул.

Рунар со скучающим видом взирал на ошеломленную девчонку, с раскрытым ртом пялившуюся на трещину в земле прямо перед собой.

— В прежние времена ты была бы уже мертва. Считай, тебе повезло.

Она сложила руки в молитвенном жесте и уткнулась лбом в землю:

— Всевышний, благодарю Тебя! — и, спохватившись, добавила: — Вас тоже, милостивый господин!

— Всевышний тут ни при чем. Благодари благословенную северную княжну, чье имя ты сегодня так нагло присвоила. — Рунар несдержанно коснулся рубина на груди. — В прочем, неважно. Ты знаешь короткий путь через горы?

— Их там несколько, — неуверенно откликнулась травница. — Куда именно держат путь милостивые господа?

— На юго-запад.