Наконец, в темноте под веками она увидела серебристый силуэт белой лисицы — избранного ею проводника. Только после этого Айрин отрешилась от физического мира, полностью растворившись в магическом потоке. В иное время она бы остановилась на достигнутом, однако, сейчас ее цель лежала еще дальше.

Чириканье и постукивания, которые издавала птичка, доносились теперь словно через толстое одеяло. Княжна открыла глаза и очутилась в сизом тумане. Она по-прежнему сидела в той же позе, на этот раз ее физическое тело двигалось вместе с духовным.

Духи обступали ее плотным кольцом, их позы и лица были полны гнева. Айрин помыслить не могла, что использовала так много рун!

— Наше терпение на исходе, княжна, — промолвил один из них на эскальтском, и ему вторил еще десяток голосов. — Никогда мы не позволяли себе такого унижения! Ты — кровь Эсталинор, но ты ничего не знаешь о нас, не чтишь традиции, не возвращаешь долги.

— Мне казалось, я плачу по счетам.

— Ты используешь нас, княжна. Мы нарушили главный закон: возьми и отдай взамен. Весь мир — энергия творения, и мы никогда не делали различий между князем и цветком ландыша, а ты заставила нас поставить тебя выше закона.

Теперь Айрин стало по-настоящему жутко. Прежде она считала, что в качестве платы достаточно денек помучиться с головной болью и слабостью, и лишь теперь осознала, насколько сильно заблуждалась.

— Почему тогда вы до сих пор не убили меня?

— Из уважения к крови Эсталинор, — ответил голос, принадлежавший духу Вергрит. — Мы чтим клятвы, даже когда те забыты нашими потомками.

Из стройного хора выбилось звериное рычание. Безымянный дух, до того удерживаемый другими, бросился к Айрин и впился клыками в выставленное предплечье. Девушка заорала, отшатнулась, и ее душа отделилась от тела, которое без сознания распласталось на каменном полу.

Другие духи оторвали одичавшего вместе с ее рукой. Невыносимая боль пронзила Айрин. Она с ужасом взглянула на клубящийся дым на месте обрубка и закричала так, что сорвала голос. До сих пор она не замечала, что ее призрачное тело обглодано почти до костей. Через клетку ребер виднелись разорванные внутренности, части лица не существовало вовсе.

— Дай нам равноценную замену, или мы сами заберем свое, — безжалостно произнес дух Экъяль. — У тебя один оборот солнца.

Рунар стоял в задумчивости перед закрытыми в ночной час коваными дверями. За годы службы во дворце он исшагал эти коридоры вдоль и поперек, протоптал заметную тропинку на таурукском шелковом ковре. Всегда эти невообразимые двери распахивались по первому его требованию: от мраморного пола до хребта сводчатого потолка, из пепельно-черного мореного дуба с отливающими серебром жилами, толщиной в полтора тома Священного Писания. Каждую створку стража сдвигала с места в четыре руки. Изнутри в железные пазы без зазора входил толстый кованый брус, а снаружи дерево покрывала сеть трещин, выбоин и сколов — следы от мечей, стрел, копий и огня. Единственная правдивая летопись поражений и побед, свидетелями которых стали стены дворца.

Дубовые двери защищали вход на этаж, где проживала королевская семья вместе с ближайшей свитой.

Прежде Рунар страстно желал войти в число этих людей. Теперь под покровом иллюзии он испытывал сомнения. Долгая ночь утомила его, а от мысли о предстоящем разговоре в висках молотками стучала боль.

Стражники схватились за мечи, когда в шаге от них из пустоты возник человек в простой одежде ремесленника.

— Меня вызвала Медовия.

Стража опешила. Рунар не потрудился не то, что поднять руку с перстнем, даже придумать более изящную формулировку. Советница в любом случае найдет повод для недовольства.

Он не ошибся: первое, что встретило его на пороге покоев Медовии, был выставленный в его сторону костяной веер с шипом на каждой украшенной перламутром гарде.

— Ты совсем ума лишился в своих подземельях, раз так нагло врываешься ко мне? Как я объясню Реджи твое присутствие?

Рунар указательным пальцем отвел веер от своего лица. Советница в ярости развернулась, подняв облако косметической пудры, и рявкнула на служанок:

— Пошли вон! Дальше я сама разберусь.

Девушки с поклонами выбежали прочь.

Женщина сложила на туалетный столик браслеты и кольца, палец за пальцем стянула плотные шерстяные перчатки, опустила в перламутровую шкатулку тяжелое колье. Молчание все больше давило на Рунара. Из-за шума в ушах он не сразу расслышал слова Медовии.

— Ты ничего не хочешь сказать мне насчет селянки?

Она намеренно неспешно размотала тончайший шелковый платок, открывая взору широкую повязку. Намек прозрачнее хрусталя.

— Это была не она.

— Неверный ответ.

Ее надменность и самоуверенность вызывали в нем отвращение. Не так давно Рунар искренне считал Советницу вполне достойной своего общества, теперь же не мог выдавить даже жалкой улыбки.

— Стол в моем кабинете охраняет погибель воров. Скажите, Придворный маг, что может справиться с ним, кроме рун?

— Существуют артефакты-отмычки…

— Ложь! — взвизгнула Медовия, комом швыряя платок на пол. — После того, как я застала тебя с ней, ты должен валяться у меня в ногах, а не стоять, выпятив грудь.

Медовия ждала оправданий, а он продолжал молчать. Его мутило от запаха гнилостно-сладких духов, смешанных с потом. Не найдя отклика, она принялась рвать завязки корсажа, лишь сильнее затягивая их.

— Ты проигнорировал мое сообщение. Я ждала тебя еще днем. Почему ты не явился? Я устала прикрывать тебя со всех сторон. Ты осознаешь, чего мне стоит каждый раз убеждать Реджи в твоей лояльности? — на словах о брате она запнулась и растеряла часть озлобленности, без которой стала попросту жалкой. — Я несколько дней не видела его трезвым. Он все больше становится похожим на отца, не слушает меня, а недавно чуть не взял силой служанку!

Полумрак и белесая пудра добавляли ей лет. Тень увядания затаилась в опущенных уголках губ, напряженных плечах, согнутой под тяжестью титула шее, в красных сетках на белках уставших глаз.

— Мне надоели твои игры в сплетника, — продолжала она. — Тупая челядь на каждом шагу смакует подробности ваших с северянкой игрищ. Я не могу больше слушать твои оправдания, якобы все это для сохранения репутации Мериэл. Ты больше не смотришь на меня, как раньше!

Внутри Рунара вспыхнула дикая ярость, какой он не испытывал со времен рудников. Ему захотелось схватить эту склочную, алчную до власти женщину за шею и бить об стену, пока все до единой шпильки не вонзятся ей в череп.

— Я защищаю тебя от герцога Варнарри, а ты…

— Я ничего не дам ему, — процедил Рунар. — Он мне должен два года жизни. И пусть благодарит Всевышнего, что остался жив. Я получил поместье и земли в честном поединке, а если он или Судья сунутся ко мне, то я заберу у них последнее и не побрезгую ни единым грязным медяком.

Он шагнул к попятившейся Медовии, а когда та врезалась в стену, уперся руками по обе стороны от ее головы.

— Хотите спросить что-то еще, миледи?

На ее холеном лице отразился ужас, увидев который, Рунар осознал, что перегнул. Сейчас Медовия была нужна ему больше, чем когда-либо. Будет жаль потерять фонарь за час до заката. Рунар велел себе успокоиться, но ярость и жажда расправы по-прежнему туманили разум.

Единственным верным вариантом ему показался поцелуй, как можно более страстный и грубый. Когда он завершился, Медовия обмякла в его руках.

— Прости, — тяжело выдохнула она. — В королевстве сейчас полный бардак: амбары заполнены всего на две трети, а Реджи занимается тем, что осыпает нищих нашими деньгами и пьет, как верблюд.

Спрятав за завесой распущенных волос искаженное лицо, Рунар расцепил сведенные челюсти:

— Разве помощь простолюдинам накануне зимы не убережет нас от эпидемий и бунтов?

Она вздохнула.

— По мне так пусть они хоть кору жуют. В этом году мы не сможем поставить Шарибу зерно, значит, потеряем прибыль. На севере у Миртельских гор вот-вот встанут реки, и мы на какое-то время лишимся части промысловых товаров. Реджи даже хочет отказаться от ежегодного бала в честь праздника Середины зимы. Немыслимо! Единственная надежда: Шелковый путь из Таурукса и Мраморный залив на юге, но рядом с ним Спорные земли, где прочно обосновался Суртаман со своими головорезами. Не договоримся с Шарибом — зиму не переживем. Мериэл должна хорошо постараться, чтобы выбить нам лучшие условия.