Отпустили её только тогда, когда уверились, что здоровье её, после приёма неведомого зелья, в порядке. И сама она адекватна и безопасна для окружающих.

***

Карвин и Айса были не единственными, кто позволил себе слабость в этом дне...

Когда Артис Графтон заявился в гости к своему другу тем же вечером, он нашёл его совершенно, в стельку пьяным. Фриллом. Декан универсов был искренне поражён:

- Сколько нужно было выпить эльфийского компота, чтобы дойти до такого?

Лавиль хитро улыбнулся. Он, отличие от юных, не умеющих пить влюблённых, был в этом деле докой. И держался не в пример лучше, чем они. Глаза не разбегались. Только слишком ярко блестели:

- О том, сколько нужно выпить фрилла, ты, мой друг, не узнаешь никогда. Я, похоже, тоже... Я испарял бутылки, как только они пустели.

- Зачем?- изумился Графтон.

- Как зачем? Чтобы не было стыдно перед самим собой! Хватит того, что я мерзавец. Узнать о себе, что ты ещё и тряпка - это, доложу я тебе, новый для меня опыт. И крайне неприятный...

Почему он тряпка, Лавиль так и не объяснил другу. А продолжил наливаться, пока не отключился там же, в кресле. Артис не мешал. Пусть уж лучше так, чем срыв. Остался и провёл ночь в соседнем кресле. Мало ли...

Вот так и прошёл тот ужасный для Карвина и Айсы день. Хотя, для большинства студентов академии магии Дормера он был, можно сказать, по-особнному весёлым и необычным. В конце концов, не каждый день увидишь некроманта "в отрыве". Этот тип магов был, как правило, "вещью в себе" и не отличался темпераментом.

У ледышки Айсы, как оказалось, темперамент зашкаливал. Как и фантазия. И чувство юмора было на высоте. Своеобразное, конечно, но, опять же, некромантка... Шуточки с душком.

Кстати, об этом...

С симптомами тошноты и отравления в тот день в больницу обратилось просто рекордное количество учащихся. И это в придачу к стонущим сокурсникам Айсы!

В столовой была истерика. Шеф-повар, багровый от возмущения, кричал: невозможно, чтобы в его хозяйстве был такой бардак и ставил свою жизнь в подтверждение этого. В ответ на утешение добряка-ректора, что "в жизни бывает всякое" он просто озверел, сбросил колпак и уволился. Элвин, конечно, отставку не принял, а вместо этого напоил беднягу волшебным чаем Илевея.

Несчастного повара срубило просто мгновенно. Теперь он отсыпался на диване в кабинете ректора академии, обиженно постанывая во сне. А Элвин и лекари разбирались в том, что произошло. Разобрались. Кто бы сомневался?

Студенты, как и следовало ожидать, не были отравлены несвежей пищей или чем-то похуже. Всего-то оказалось, что ребята их ещё горькие дети и обладают нежной нервной системой. В чём лично Элвин никогда и не сомневался. Потому относился к лбам-шестикурсникам, выше него иногда в два раза, как к нежным, ранимым созданиям.

И не ошибался. Каждый остаётся, в какой-то степени, ребёнком, пока не столкнётся с невыносимой несправедливостью и жестокостью жизни. А они здесь, в академии, по возможности, берегли от этого. Вот и оставались ребята, здоровенные и умелые уже, в чём-то наивными и ранимыми. Если только, как ту же Нел, их не сломали до того.

В общем, при опросе все, до одного студенты, рассказали, что плохо им стало в тот момент, когда они наблюдали за торжественным проходом Айсы Климт по центральной аллее академии в сторону больницы. Потом симптомы держались. Глохли, но неминуемо возвращались снова.

Почему?.. Вот тут студиузов, как правило, тошнило. Мучительно. И не раз. Несмотря на то, что это может показаться жестоким, их продолжали пытать. И где-то между рвотными позывами, каждый адепт сообщал, что влажные шлепки, с которыми двигались "разобщённые" органы по плитке, вынести было просто невозможно.

За этим признанием обязательно следовал особенно изматывающий приступ рвоты, после которого несчастному давали снотворное и отправляли поспать. А лекари, после того, как все страдальцы спали уже в палатах, плотно закрыв двери, дико ржали над тем, какими впечатлительными оказались великовозрастные дети.

Персонал столовой оправдали. Шеф-повар, когда проснулся, не стал смеяться над студентами. Вместо этого он смущённо признался, что, в своё время, едва не простился с мечтой стать кулинаром потому, что в его детстве сосед-мясник любил смачно порассказать соседям о способах разделки туш.

- Меня тоже рвало так, что света белого не видел. И мяса с тех пор почти не ем, хоть и готовлю.

Здоровяк-повар, с зычным голосом и огненным нравом, которого никто не заподозрил бы в слабости и сентиментальности, смешно развёл руками. Выглядело это так:

- Что делать, ребята, если я слабак?

Его подчинённые, однако, воспылали к своему начальнику особой любовью, после того. Человечность всегда вызывает отклик, у добрых людей. А Элвин в который раз усмехнулся. Он не ошибается!

***

Студенты выздоровели. Айса Климт вернулась на положенное ей место через несколько дней. Сокурсники и некоторые другие, теперь смотрели на неё с плохо скрытым страхом. Она только едва заметно усмехалась на это. Становясь всё сильнее похожа на Снежную деву. До дрожи просто!

К ней не вязались теперь любители интрижек. Не только оттого, что Карвин, пусть и в отдалении, но бдил, и не потому, что навыки девицы пугали... Она вообще пугала. В общем, и в целом. Преображалась. Словно душа мифической Снежной девы, и правда, решила найти пристанище в теле этой смертной девушки.

Становилась красивее, день то дня. И силы её росли. При этом она словно отстранялась от всех... И, признаться честно, несколько раз студенты замечали, что предметы, за которые она бралась, покрывались тонкой, едва заметной вязью инея.

Жуть! Об этом, конечно, не побежали докладывать преподам, но сунуться к Айсе теперь решился бы не просто извращенец, но и самоубийца. Она, кажется, видела и это, и усмехалась презрительно.

Подруги замечали, конечно, что происходит с ней, но не всё, а то, что получалось увидеть, относили к сердечным страданиям Айсочки. Не церемонились с ней. Тормошили, пытались вытряхнуть из неё причину разрыва с идеальным Карвином, ну, и просто утешали, и были рядом. Грели бедняжку.

Алика знала чуть больше подруг. Или догадывалась?.. Это, в общем-то не трудно, когда вы живёте в одной комнате. Тем более, что ум и наблюдательность Лики были выше всяких похвал.

С другой стороны, она тоже была откровенна с подругой. Не пряталась от неё. Как спрячешься, если ты каждый день минимум дважды причёсываешься и Айса может в подробностях рассмотреть твои метаморфозы.

Косы Лики выросли так, что Гарда, ведающая замка Гарнар, была бы счастлива за неё. И, кроме того, откровенно светились рубином. Так явно, что это стало заметно даже в зализанной причёске. Лика мучилась, а потом решилась на то, что никогда не пришло бы ей в голову раньше: покрасила волосы.

Вернее, попыталась... Амалия Кринт, магистр травоведения и зельеварения, новая подруга Лики, смеялась до колик, когда растерянная девушка призналась ей в своём провале. Прямо заявила ей, что спрятать свою суть не получилось ещё ни у одной ведающей. И чем щедрее она одарена, тем это фатальнее.

- Иначе нас не отлавливали бы с такой лёгкостью!- казалось бы беспечно усмехнулась молодая женщина.- Посмотри на себя. Ты становишься прекраснее с каждым днём. Той самой "ведьмовской красотой", которую так боятся дормерцы.

- Но, как? У меня же?..

- Не было ведающих в роду, ты хочешь сказать? А откуда ты можешь знать это?.. С другой стороны, прозрачность и обыкновенность твоей родословной будет защищать тебя, пока... И ещё... Крайне интересный вопрос состоит в том... Ты ведь невинная дева, до сих пор. И при этом инициация твоя уже произошла. Она, собственно, и разбудила твою кровь. Не расскажешь? Должно быть, это было зажигательно и необычно!

Под пытливым и ироничным взглядом старшей подруги Лика держала лицо. С одной стороны, она рада была, что разговор этот случился. Она поняла, хотя бы, что с ней происходит. Но, с другой стороны, обсуждать или, хотя бы вспоминать при посторонних тот жар, бегущий по венам, свой восторг и свободу... То, как оказалась она созвучна с одним из самых ядовитых и гибельных первородных... Она не будет вспоминать. И не расскажет никому, и никогда.